Читать книгу "Записки сиротки - Лидия Чарская"

Пока шли сборы, я сидела на моем любимом подоконнике, где, бывало, поджидала маму. Из кухни несся запах жарившихся на дорогу пирожков.

Мне было жаль оставлять квартирку, в которой я провела много славных, счастливых деньков.

Глава третья

ОТЪЕЗД. ДОРОГА. СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО

Наступила суббота. Все было уложено и запаковано. Мы съездили с няней на кладбище, отслужили панихиду по маме и вернулись домой закусить перед поездом и захватить вещи…

Но тут случилось одно неприятное происшествие. Мишка никак не хотел влезать в приготовленную для него корзинку. Сколько раз няня ловила его и сажала туда, но как только хотела закрыть крышку, капризный кот выскакивал из нее и его приходилось ловить по всем комнатам.

Наконец, его засадили в корзинку, захлопнули крышку, несмотря на его отчаянное мяуканье, и поехали на вокзал.

Я редко бывала в толпе. Мама не гуляла со мною по людным улицам, и потому шум и возня на железной дороге очень испугали меня. Я держалась за юбку няни, как самая маленькая девочка, прижимая к груди Лили, смотревшую спокойно на все своими стеклянными глазами.

Билеты куплены, носильщик отнес наши вещи в багаж и усадил нас в вагон, где было темно, как ночью.

Раздался первый звонок, за ним, немного погодя, второй, затем третий. Няня велела мне перекреститься и долго крестилась сама на соседнюю с вокзалом церковь. Пронзительный свисток — и поезд тронулся. Мишка заметался и замяукал в своей корзинке, поставленной под лавку, но и он скоро успокоился.

Передо мной мелькали деревья, дома, телеги и люди… Я не отходила от окна ни на минуту. Няня разговорилась с нашей соседкой по скамейке и была очень довольна, что нашла себе товарку по пути.

Мы ехали мимо каких-то деревушек с маленькими темными избушками. Снег еще лежал на полях, хотя солнышко грело по-весеннему.

Поезд шел очень скоро… и как только встречался с другим поездом, издавал пронзительный свисток.

— Катенька, не хочешь ли покушать? — спросила заботливо няня, наклоняясь ко мне.

Есть мне еще не хотелось, но я вспомнила, как хорошо пахли жареные пирожки и курочка, изготовленные накануне няней, и мне захотелось попробовать и того и другого. Няня поставила передо мной корзинку с провизией, и я с аппетитом поела вкусной стряпни старушки, покормила высунувшегося из корзинки неугомонного Мишку и снова заняла мое место у окна.

Начало смеркаться. Няня принялась устраиваться на ночлег. Вынула из дорожного мешка подушки и одеяла и, подложив вместо тюфяка под меня свое пальто, устроила мне очень удобную постельку. Я не скоро уснула. Положив около себя Лили, я ей еще долго рассказывала шепотом о том, куда мы идем, где нянина деревня, сколько там есть яблок и ягод, коров и барашков.

— Катенька, ты спишь? — раздался надо мной голос няни. — Дай-ка я тебя перекрещу за маму, моя сироточка! — ласково добавила она и долго крестила меня, шепча молитвы.

— Мы ведь не скоро еще приедем в Москву, нянечка? — спросила я, уже засыпая.

— Еще не скоро, милушка, выспаться успеешь, — ласково успокоила меня няня и стала сама укладываться на другой скамейке.

Солнышко светило вовсю, когда я проснулась. Вдали белели церкви с золотыми куполами.

— Мы к Москве подъезжаем, — сказала няня, — и там пересядем на другой поезд.

В вагоне поднялась суматоха. Все бросились укладывать и собирать вещи. Я выспалась отлично и с любопытством рассматривала незнакомый город. Поезд подошел к платформе. Няня позвала носильщика и велела ему нанять извозчика на Курский вокзал. На новом вокзале было еще шумнее, чем на вчерашнем. Мы нашли себе место около молодой женщины, ехавшей со своей семилетней племянницей.

Девочку звали Дуней. Я ей показала Лили и Мишку и угостила пирожками и карамельками, купленными мне на вокзале няней. Мы подружились с ней очень скоро. Девочка рассказала мне, что тетка везет ее домой в деревню, а что гостила она у мамы в Москве.

— Моя мама живет в услужении, она горничная в генеральском доме, — важно сказала маленькая Дуня. — А твоя мама где?

— Моя мама у боженьки! — тихо сказала я.

— Значит, ты сиротка? — спросила Дуня.

Я чуть не заплакала.

— Боженька любит сироток! — проговорила моя новая знакомка и, отломив большую половину медовой коврижки, купленной ей теткой, протянула мне.

Глава четвертая

НА ЛОШАДЯХ. НОЧНЫЕ СТРАХИ

Весь день мы проболтали с Дуней у окошечка и легли спать рядом на длинной скамейке. Среди ночи няня осторожно разбудила меня, говоря, что мы приехали.

Я крепко расцеловалась с моей новой знакомой, и мы вышли из вагона.

Вокзал был слабо освещен. Мы еле выбрались с няней из толпы и стали отыскивать какую-нибудь телегу, чтобы доехать до няниной деревни. В маленьком городишке, где мы вышли, не было других экипажей, а если бы и были, то взяли бы очень дорого за езду. Но и телеги не было на станции ни одной. Няня уже готова была переночевать в гостинице, как вдруг ее окликнул чей-то голос.

Мы обернулись. Перед нами стоял маленький, седенький старичок.

— Ах, Кузьмич, здравствуй, — обрадовалась няня.

— Здравствуй, здравствуй, Грунюшка! Меня за тобой и прислали, как, значит, получили писульку-то, так меня твоя мать и подрядила ехать за вами.

— А, значит, письмо дошло?

— Вчерась еще принесли… Давай вещи-то, родимый, — крикнул мужичок носильщику и, взяв от него багаж, положил его в телегу, стоящую у станции.

Потом он подложил сена под сиденье и помог нам взобраться.

— Это сосед наш, Катенька, — пояснила мне няня, когда телега загрохотала по улицам городишка.

Мне очень хотелось спать, и я легла на дно телеги. Няня прикрыла меня большим платком, но уснуть я не могла, так как слишком сильно трясло на мостовой. Мужичок повернулся к нам и, поминутно подгоняя лошадку, рассказывал няне о их деревенском житье-бытье.

Пока мы ехали по городу, я не чувствовала ничего, кроме желания спать, но вот мы выехали в поле, а потом в лес, где меня охватило чувство страха… Я смотрела на большие деревья, которые размахивали ветвями, точно громадными, длинными руками; тень от них ложилась темными пятнами на дорогу. Мне было очень жутко. Я вспомнила мамину сказку, где в таком же лесу маленький мальчик, ехавший с отцом, видел лесного царя и его страшных дочерей.

— Тебе холодно, Катенька? — заботливо осведомилась няня, видя, что я все время озираюсь по сторонам.

— Нет, нянечка, мне страшно! — призналась я.

— Страшно? — удивился Кузьмич. — Что ты, барышня! У нас тут тихо, в добрый час сказать! Я не раз в лесу этом был и даже волка не встретил.

Слова доброго мужика успокоили меня, и всю остальную дорогу я проспала крепким сном.