Читать книгу "Бандиты. Красные и Белые - Алексей Лукьянов"

— Что за чушь! — воскликнул Колчак. — У нас здесь что — спиритический сеанс? Или, может, вы меня хотите водить за нос, как Распутин императора? Так вот, этого не будет. Прекращайте балаган.

— Александр Васильевич, — мягко, но непреклонно сказал начальник разведки, — я понимаю, что сведения противоречивые и даже неправдоподобные…

— Это бред! Полный бред!

— Но один такой предмет имеется у господина Иванова.

«Господин Иванов», до сих пор теребивший серебряную цепочку от часов, вытянул из кармана металлический брелок, с виду напоминавший не то белку, не то бурундука. В воздухе пронеслась нотка какого-то странного зловония, сначала легкая, но за мгновение набравшая силу. Воздух стал тяжелым, как в нужнике в летний день, дышать стало невозможно, смрад навалился со всех сторон. Все присутствующие, кроме «Иванова», бросились к окну, но тотчас вонь сменилась едва заметным ароматом сирени.

— Что… это? — спросил начштаба, когда способность дышать вернулась.

— Это скунс, американская вонючка, — ответил «господин Иванов». — Предмет, который позволяет изменять состав воздуха. На небольшом расстоянии, к сожалению. Запах и состав воздуха могут стать любыми, лишь бы человек мог их представить.

Александр Васильевич казался подавлен: каким нужно быть человеком, чтобы представить зловоние такой силы?!

— Я сожалею, что мне пришлось столь варварским способом демонстрировать возможности талисмана, — продолжил «Иванов», угадав мысли Колчака. — Этот запах преследует меня с тех пор, как я сидел в невольничьей яме в Средней Азии. Использование артефакта — всегда стресс для нервной системы, и пока не возьмешь под контроль воспоминания, наружу рвутся самые сильные из них. Надеюсь, сейчас, когда вы убедились в правдивости моих слов, мы можем продолжить?

«Иванов» предложил внедрить в дивизию Чепаева агента, который сможет добраться до артефакта.

— Если Лев попадет к вам, ситуация на фронтах изменится самым кардинальным образом.

— Вот так — без людей, без кадров, без ресурсов? — усмехнулся Колчак. — По щучьему велению?

— Александр Васильевич, вы видели, что творит скунс, а ведь это, в общем, весьма бесполезный артефакт, ибо на больших площадях неэффективен. Если бы он умел менять состав воздуха на всем поле боя, я бы мог представить, например, иприт и выйти один против нескольких тысяч солдат.

— Иприт? Это же аэрозоль…

— Тем не менее я способен на это. Именно так я покинул ту яму.

Присутствующие поежились.

— Не стоит бояться, господа, — улыбнулся «Иванов», — если бы я хотел вас отравить, сделал бы это сразу. Надеюсь, это подтверждает мои самые искренние намерения помочь. Что касается вашего сомнения, Александр Васильевич, то могу сказать, что некогда Лев принадлежал вашему тезке Александру Великому и вы прекрасно должны знать, каких успехов он добился. Итак, свою миссию я считаю выполненной, разрешите откланяться.

«Господин Иванов» откланялся и вышел.

Какое-то время все сидели тихо, пока Колчак не нарушил молчание:

— Кто мне объяснит — что это было?

Фрунзе

Партизанские методы и строптивый нрав Чепаева не раз выводили командарма из себя. Слишком долго Чепаев играл в разбойничью вольницу, слишком многое брал на себя. Окруженный ореолом липовой славы, начдив Чепаев уверовал в свою исключительность и вступал с командованием в пререкания по самому ничтожному поводу, подтверждая славу независимого командира. И все ему сходило с рук, потому что он был эффективен.

Вскоре и другие командиры стали коситься — Чепаеву можно, а нам нельзя? Долго так продолжаться не могло. Фрунзе попытался вывести строптивца из игры, отправив сначала на курсы в Генштаб, а потом оставив томиться в тылу: мол, поутихнет боевая слава, тут мы его и снимем.

Отказ Второй Николаевской дивизии участвовать в подавлении Сенгилеевского бунта как нельзя лучше соответствовал ожиданиям Михаила Васильевича Фрунзе, и он отправил в Реввоенсовет рапорт о неподчинении Чепаева.

Однако приказа о снятии Чепаева с должности не прислали. Вместо этого к Фрунзе приехал председатель Реввоенсовета — Лев Давыдович Троцкий.

— Товарищ Фрунзе, я сейчас с тобой буду говорить о вещах секретных, — сказал он командарму и жестом предложил присесть — мол, иначе упадешь. — Ты уверен, что не испугаешься? Круг информированных лиц очень узок — Ильич, я, Дзержинский, Петерс и Вацетис.

— Я не робкого десятка, товарищ Троцкий.

— Знаю, Михаил Васильевич, знаю. Но тут все слишком, понимаешь… — Лев Давыдович покрутил кистью руки в знак неопределенности материй, о которых предстоит вести речь. — В общем, я сам сначала не поверил.

— Что, святой Грааль?

— Почти угадал. Ну, если ты с такой иронией относишься к Граалю, слушай.

Троцкий рассказал невероятную историю о загадочных артефактах, способных полностью изменить жизнь человека. Эти предметы якобы наделяют хозяев небывалыми силами, позволяют управлять людскими массами и законами природы. Они настолько могущественные, что их изображали на гербах разных стран и знатных фамилий.

— Что за поповщина?! — возмутился Фрунзе.

— Поповщина, говоришь? — усмехнулся Троцкий. — Я тоже так думал.

По словам Троцкого, волшебный амулет есть у Ильича, который на спор убедил Троцкого и Дзержинского, что дважды два — пять.

— Уверяю тебя, мы с Феликсом Эдмундовичем несколько минут были уверены, что он прав. И вот еще странность — когда Ильич своим предметом пользовался, у него глаза становились разного цвета. Один был зеленый, второй — голубой. Не веришь? Твое дело, не верь, но информация секретная. Теперь о главном. С момента образования ВЧК работает отдел по поиску этих самых предметов. Чем больше республика получит их, тем сильнее она станет. И, Михаил Васильевич, к чему этот разговор. Чепаев твой обладает предметом. Судя по агентурным данным, Львом — великой силы амулетом.

— Что же эта вещица делает? — усмехнулся Фрунзе.

— Дает совершенное бесстрашие. И солдатам Чепаева тоже помогает. Смотрят они на Чепая, рвущегося в бой, и рвутся за ним, те за этими, следующие за теми и так далее. А на выходе получается отряд, который не боится смерти! Ты понимаешь, какие преимущества у тех, кто не боится смерти?

Фрунзе понимал. Он сам участвовал в боях и прекрасно помнил то упоение силой, когда смерть уже не страшна и можно делать все, что хочешь. Такое с ним случалось нечасто, но все же бывало. И он знал, что чувство всемогущества — пусть ложное, созданное подавленным инстинктом самосохранения — способно творить в бою чудеса.

— Представил армию, которую ведет Лев? — усмехнулся Троцкий. — Это полезно, фантазировать. А между прочим, львом обладал Александр Македонский. Все мы хорошо помним, каких результатов он достиг. Теперь — у Чепаева.