Читать книгу "Сибирь 2028. Армагеддон - Андрей Орлов"

Мы сидели посреди вороха постельного белья, смотрели в запотевший иллюминатор. Осень явно была не Болдинская. Через месяц снова зима – страшно подумать… Пейзаж не отличался пасторальностью. Восток Барабинской низменности, окраина «независимой республики» полковника Гнатюка. Так называемая Зона Безопасности, где еще можно жить и имеется хоть какое-то представление об этой самой безопасности. Вспученная, вздыбленная земля, сухие деревья. Разрушенная дорога, ведущая из аэропорта, минуя город Обь, в Новосибирск. Какой-то странный замысел Творца. С чего он решил, что это хорошо? За спиной руины Толмачево: горка, что поменьше – терминал внутренних авиалиний, горка массивнее – международный терминал. Гостиница у дороги повалилась на проезжую часть, перегородив проезд к зданиям аэровокзала. С обратной стороны, в пасмурной дымке – останки города Обь – спутника Новосибирска, в котором до катастрофы проживали 25 тысяч жителей. Впрочем, от Оби осталось больше, чем от аэропорта, там даже не все дома упали, особенно в частном секторе – хотя осыпалось с них практически все. В сумеречной хмари просматривались остовы многоэтажек, покореженный скелет строительного крана, завалившийся на высотку. На западе – минные поля, на востоке – охраняемые солдатами полковника «коридоры». А еще дальше на востоке, в семнадцати километрах от субъекта агломерации – когда-то полуторамиллионный город, суровая безразмерная глыба, самопровозглашенная «столица Сибири», а нынче – напоенная ужасами загадочная земля…

Белесыми хлопьями стелился дым, похожий на туман, сквозь прорехи просматривались фрагменты антуража. Этот дым уже двенадцать лет сопровождал планету. То гуще, то реже, то падал на землю, то зависал на уровне облаков, но он всегда был здесь, зловонный, токсичный, прочно впитавшийся в атмосферу. Он был причиной отсутствия солнца – за все эти годы оно не выглянуло ни разу! Даже днем возникало ощущение, что уже сумерки. В сумерки было, как ночью, а ночью – хоть глаз выколи…

– Лучше не смотреть, дорогой, – со вздохом заключила Ада и повалила меня на постель. – Время бежит, я должна идти к своему козлу. Давай еще разок – не возражаешь?

Я не возражал. Главное, вовремя сменить резину. Но на этом идиллия и закончилась. Началось что попало! Появление посторонних – отличное противозачаточное средство! Шутка, конечно, женщины в наше время не рожали (а если и были прецеденты, то малютки долго не жили), детей младше двенадцати в мире просто не существовало. Снаружи донесся дребезжащий, раздражающий звук. Он нарастал, делался еще противнее. Ахнула женщина, откатилась от меня, пятна страха заплясали по мордашке. Как же не узнать этот звук… Мне тоже стало дурно и неуютно.

– Не могу поверить, это паранойя… – Ее голос срывался. Не сговариваясь, мы прильнули к ближайшему иллюминатору. Женщину лихорадило, ее дрожь передавалась мне. День клонился к вечеру – еще немного, и густые сумерки заволокут распаханную окраину «республики»… Из хлопьев дыма и тумана выбиралось несуразное транспортное средство. Знаменитый «унитаз на колесах» – личный бронированный автомобиль полковника Гнатюка, способный выдержать попадание небольшой авиабомбы! Он гремел, как пескоструйный аппарат – далеко за сотню децибел. Водитель ловко объезжал вывернутые пласты земли, а на мелких препятствиях даже не заморачивался. Полуметровый клиренс и оси-качели позволяли играючи проходить препятствия. Сбывались ужасные предчувствия. Автомобиль, увитый трубами и увенчанный башней с двумя крупнокалиберными пулеметами, остановился в десяти метрах от лайнера. Красивый финиш оказался скомкан – водитель уперся в глиняный выворотень и едва не разнес себе фару.

– О, планета идиотов!!! – вознесся к небесам знакомый вопль. Брякнула телескопическая лестница, и первым из «тюнингованного» монстра выбрался полковник Гнатюк собственной персоной, угрюмо посмотрел по сторонам и прорычал: – К машине!

Распахивались обшитые бронью дверцы, сыпались бойцы его личной охраны – небритые, бородатые, всем основательно за тридцать, одетые в немаркие бушлаты, ватные штаны, сапоги, форменные кепи образца лохматого года. Вооружены по самые зубы – в здравом уме к такой публике лучше не приближаться. И сам полковник им под стать – плотный, коренастый, с отекшим багровым лицом, в камуфляжной куртке, отороченной мехом. Справа кобура, слева кобура. Он форсил без шапки, красуясь стрижкой под ноль и глубоким шрамом поперек черепа. Этот индивид, что самое смешное, 12 лет назад был действительно настоящим полковником Российской армии и пользовался репутацией порядочного человека. Но утекло немало воды. Абсолютная власть немного портит людей…

Четверо уже бежали к самолету, остальные озирались, вставали цепью. Полковник глянул по сторонам, придирчиво обозрел мое жилище (мол, не пора ли экспроприировать), презрительно фыркнул и вставил в зубы внушительную сигару. Ну где, скажите на милость, в наше время можно добыть настоящую сигару?!

Клевреты уже выламывали прикладами заднюю дверь. А деликатно постучать?

Мы провалились в оцепенение, не веря своим глазам. Я первым вернулся в чувство, чуть не взревел от избытка эмоций! Оттащил ее от иллюминатора, встряхнул, возвращая к реальности.

– Детка, это еще не конец, живо одевайся…

Она скулила от страха, но это ладно. Как она одевалась! Помер бы от зависти самый проворный новобранец! В дверь долбились, вопили хриплыми голосами: «Карнаш, отворяй калитку, мы знаем, что ты дома!» – а она втряхивалась в свою одежду. Застиранное белье, ватные штаны, кофта, вторая кофта, куртка с трогательной детской вышивкой. Зашнуровывать ботинки она не стала, уставилась на меня, задыхаясь от страха. Я тоже немного оделся – штаны, шерстяные носки. А дверь в мою скромную обитель уже трещала и прогибалась. Агрессоры исполняли сиплую капеллу. В принципе, я мог бы активировать небольшое взрывное устройство, расположенное в днище под дверью (жизнь на выселках обязывает заботиться о безопасности). Незваных гостей, разорванных на клочки, унесло бы метров на тридцать от самолета, а мне пришлось бы вставлять новую дверь. Впрочем, не пришлось бы – зачем вставлять новую дверь, если жить останется три минуты?

– Пошли, детка, не бойся, мы прорвемся… – Я схватил ее за руку и потащил в головную часть салона, где под ковриком у сортира имелся люк. Привычная манипуляция, распахнулась крышка. – Падай, детка, не тормози. – Я спихивал ее вниз. – Сосредоточься, ты знаешь эту дорогу. Под нами багажное отделение, но не вздумай там прятаться, они его проверят… Три шага к носу, отсек для шасси – если хорошенько сжаться, ты пролезешь, попадешь на улицу… Но только не беги, договорились? Отползи, забейся в складку местности – их там навалом, а когда они уедут, вернешься в самолет. Я разрулю ситуацию, не бойся и не психуй.

Она что-то шептала, хватала меня за плечи, загибалась от ужаса. Я знал, что Ада справится, она с характером. Если уж решилась на «адюльтер», чреватый если не расстрелом, то гарантированным изгнанием… Я швырнул ей вдогонку ботинок. Задраил люк, вернул на место коврик и помчался обратно. Дверь уже доламывали, еще чуть-чуть, и полезут «обстоятельства неодолимой силы»! Быстро ликвидировать следы преступления! Я сгреб свечи под иллюминатор – пусть там догорает эта «романтика», консервы обратно в рюкзак, рюкзак – в хозчасть, что еще? Я вертелся, как юла, бросился к шкафу, выхватил оттуда початую бутылку низкосортной самогонки, присосался к ней, вылакав половину, остальное разбрызгал по полу, бутылку бросил рядом с матрасом. И рухнул в гущу одеял как раз в тот момент, когда распахнулась изувеченная дверь, и в самолет полезла гвардия полковника! Один момент – и я оказался в гуще приятного и со всех сторон порядочного общества…