Читать книгу "Будущего нет! Кошмар наяву - Александр Голодный"

Александров с ненавистью покосился на первую полосу лежащей на столе газеты с портретом говорливого генсека. «Правда» извещала советских граждан, что «процесс пошел», «перестройка набирает обороты».

Да, это точно. Особенно с зубной пастой. В городе за ней немедленно образуются очереди. Болгарский «Поморин» разбирают на лету. Хорошо, что в военном магазине училища все нормально. Поговаривают, и мыло скоро станет в дефиците.

Как-то не верится, но кто знает?..

Про вечную давку у вино-водочного лучше вообще не вспоминать.

Зато в будущем с водкой все прекрасно. С любой. А не хочешь водки – в свободной продаже спирт с неожиданным названием «Рояль». Нет денег на магазин? Подпольный барыга обменяет тебе украденное и вырученное за пустые бутылки на…

Явственно вспомнив предсмертные ощущения, Сергей мучительно содрогнулся.

Избавлением от тяжких мыслей из коридора донеслось громкое: «Курс, подъем!»

Качая на брусьях пресс, с ожесточением выполняя подъемы переворотом под удивленными взглядами сонных сокурсников, Александров еще раз мысленно подтверждал данный после первого кошмара зарок: «Не пить! Вообще!».

* * *

Периодичность пророческих снов вычислилась довольно легко – они в основном оказались привязаны к полнолунию. Какие природные механизмы запускал висящий в звездном небе серебристый шар? Сомнительно, что кто-то даст правильный ответ. И уж точно его не найти в журнале «Наука и жизнь». Но иногда сновидения приходили неожиданно, ассоциативно связанные с текущими делами.

В последний кухонный наряд (пятый курс по столовой уже не заступал) Сергей отправился привычным «восемнадцатым номером». Сложно сказать, с каких времен бытовало это название, но функции сводились к обеспечению работой заступающих на чистку картошки, приему с верхних этажей пищевых отходов и погрузке их в машину, ну, и поддержанию порядка в овощных цехах столовой. Также приходилось оказывать помощь гражданским сантехникам в ремонте труб и прочистке канализации. Заведование располагалось в подвале. Сама должность считалась грязной (так оно и было), но у нее имелось неоспоримое достоинство – удавалось побыть отдельно от изрядно осточертевшего за совместные года обучения коллектива. Восемнадцатый варится в собственном соку, и за работу отвечает сам, встречаясь с сокурсниками лишь на приеме пищи, да при погрузке бачков в трехосный ЗИЛ подсобного хозяйства.

Александрова это устраивало.

Поэтому, когда командир отделения с издевкой объявил:

– А восемнадцатым номером заступает Шуран – Одинокий волк. На время наряда он король воды, говна и пара! – Сергей, переждав ехидные смешки, лишь коротко ответил:

– Есть.

Он действительно был одиночкой. При вполне нормальном, даже товарищеском отношении к сокурсникам по группе, полноценные дружеские отношения почему-то почти ни с кем не сложились.

Наверное, этому мешала выбранная жизненная позиция.

В высшее военное училище Александров поступил с четко определенной целью – стать офицером. Отличным офицером, таким, как отец.

И после первого же семестра возникли вопросы, ряд остающихся без ответа «почему?»:

– Почему он, близкий к отличнику хорошист, обязан помогать тем, кто развлекается жором и устраивает издевательские шуточки по ночам, а потом отсыпается на лекциях, закономерно не успевая по предметам обучения?

– Почему прикрыть упившихся до скотского состояния сокурсников считается доблестью, а доложить курсовому офицеру, что у тебя ночью украли присланную из дому посылку – подлостью?

– Почему тот же командир отделения считает правильным назначать «помогающих наряду» для мытья туалета и умывальника в свое дежурство, и делает вид, что не слышит вопроса на ту же тему, когда в наряд заступает курсант Александров?

После третьего такого случая Сергей прямо отказался от участия в «помощи», упрочив, похоже, стену отчуждения вокруг себя.

– Почему вроде нормальные парни болтают и играют в карты на задних рядах аудитории, а потом перед экзаменами мечутся в поисках конспекта, не гнушаясь и откровенно «забыть» у себя понравившийся? Они при поступлении не знали, что в училище надо конспектировать лекции? Зачем вообще шли сюда?

Ведь каждый из этих, ныне носящих черные погоны с желтыми полосами и буквой «К», оставил за бортом многих, так же мечтавших о поступлении. Конкурс был пять человек на место. И что, поступили одни лучшие? Не похоже.

Кстати, конспекты Сергея, несмотря на их полноту, не пришлись по вкусу жаждущим. Единственный раз сыграл на пользу корявый почерк.

– Почему старание при изучении учебного материала на самоподготовке воспринимается с издевкой и подколками?

– Почему не соблюдается очередь на увольнение в город, и туда регулярно отправляются попавшие в счастливые тридцать процентов, лижущие задницу комоду любимчики?

На втором курсе ограничение сняли, но осадок остался.

– Почему все три казарменных года он один выпускал «Боевой листок»? Самый умный? Не похоже, скорее, наоборот.

– И почему он обязан покупать на газетные гонорары угощение все для той же кучкующейся вокруг комода группы? Его самого как-то приятными сюрпризами не балуют и в буфет со всем радушием не приглашают.

Да, со второго курса Сергей является нештатным корреспондентом «Красного бойца», газеты Уральского военного округа. Под настроение как-то отправил небольшой рассказ о полевом выходе подразделения, а его взяли и опубликовали. Дальше – больше. И три рубля за каждую заметку – очень достойно.

Кстати:

– Почему его товарищи позволяют себе уничижительно отзываться о его творчестве, называя опубликованное «заметкой про нашего мальчика» и тут же, без перерыва прозрачно намекают, что им желательно прочитать в газете и про себя, любимого?

А главное, Сергей твердо знал: там, в нормальных войсках, каждый офицер отвечает лишь за себя, за свои действия, порученный участок службы и подчиненный личный состав. И навязываемая командованием коллективная ответственность «из-за ваших товарищей» вызывала лишь плохо скрытое раздражение. Не товарищи ему безмозглые идиоты, накуролесившие в прошлом увольнении, из-за которых он вынужден торчать все выходные в опротивевшей казарме.

В общем, много было этих «почему». Многое не пришлось по вкусу в высшем училище Ракетных Войск, воспринимаемое как несправедливость и откровенная дурь не от большого ума. Но Александров стойко преодолевал тяготы и лишения, идя к своей мечте: стать офицером.

Пожалуй, Сергея понимал командир группы, сержант Никитин. Не зря он выбрал его в качестве коллеги по комнате в общежитии, и поручал в основном индивидуальные задания. Иногда оригинальные. Вот и сейчас, выждав, пока смолкнет нездоровое веселье, Володя негромко спросил:

– Сергей, душем нас обеспечишь?

Александров кивнул: