Читать книгу "Смех Циклопа - Бернард Вербер"

– Мы рискуем скатиться к излишнему популизму. Обойдемся без демагогии. Следующий. Ален?

– Дарий и секс. Можно составить список его побед. Ведь у него в постели побывало немало знаменитостей. И некоторые из них довольно фотогеничны. Это могло бы придать номеру… э-э-э… живости.

– Слишком вульгарно. У нас не бульварный журнал, и это может повредить нашему имиджу. А главное, такие фотографии стоят слишком дорого. Следующий.

Флоран Пеллегрини, знаменитый криминальный репортер, поднимает красивое лицо, отмеченное сорока годами работы и алкоголизма, и неторопливо произносит:

– Дарий и деньги. Я знаком со Стефаном Крауцем, его бывшим продюсером, он с удовольствием расскажет об экономической империи Дария. У него был настоящий замок в пригородах Парижа. Он открыл отделения «Циклоп Продакшн» за границей. Вместе с братьями управлял производством всех сопутствующих товаров и зарабатывал огромные деньги. Уверяю вас, сердечко в глазу – это бренд, который отлично продается.

– Слишком приземленно. Еще идеи? Франсис?

– Тайны его нелегкой молодости. Подробности несчастного случая, во время которого он потерял глаз. И как он использовал свое увечье, превратив его в фирменный знак. У меня даже заголовок готов: «Реванш Циклопа».

– Слишком приторно. Истории о несчастном ребенке, боровшемся за место под солнцем, слишком откровенно выжимают слезу. Об этом уже тысячу раз писали. Напрягитесь, игра стоит свеч. Шевелите мозгами. Следующий. Клотильда?

Журналистка встает, словно примерная ученица.

– Дарий и экология. Он поддерживал борьбу с загрязнением окружающей среды и даже участвовал в демонстрациях против строительства атомных электростанций.

– Слишком слабо. Сейчас все звезды борются за экологию, это модно. Боже, какое убожество. Совершенно в вашем стиле.

– Но, госпожа Тенардье…

– Никаких «госпожа Тенардье». Бедная Клотильда, ни одной толковой идеи. Вы зря теряете время, пытаясь стать журналистом. Вам бы лучше коз доить.

Раздаются приглушенные смешки. Жертва издевательств задета за живое и с возмущением смотрит на Тенардье.

– Вы… вы… вы…

– Что? Сволочь? Сука? Шлюха? Постарайтесь найти точное определение. И если у вас нет ничего интересней, чем идиотский «Дарий и экология», то молчите и не заставляйте нас тратить время попусту.

Клотильда резко поворачивается и выходит, хлопнув дверью.

– Ах! Она идет рыдать в туалет! Никакой выдержки. А еще хочет стать настоящим репортером. Следующий. Ваша блестящая идея?

– Дарий и молодежь. Он основал школу юмористов и театр, чтобы помогать молодым талантливым комикам выбиться в люди. Предприятия некоммерческие. Вся прибыль идет на поддержку начинающих артистов.

– Слишком просто. Мне нужно что-нибудь поострее, чтобы выделиться на фоне других журналов. Что-то действительно захватывающее, о чем никто не знает. Давайте! Шевелите мозгами!

Все переглядываются, больше ничего никому в голову не приходит.

– А что, если смерть Дария… это преступление?

Тенардье оборачивается к тому, кто произнес эти слова, и видит Лукрецию Немрод, молодую журналистку, пишущую о науке.

– Что за чушь. Следующий.

– Подождите, Кристиана, дайте ей высказаться, – замечает Флоран Пеллегрини.

– Да это полная ерунда! Убийство! Может быть, еще и самоубийство?

– У меня есть зацепки, – спокойно произносит Лукреция.

– И что же это за «зацепки», мадемуазель Немрод?

Лукреция выдерживает небольшую паузу и говорит:

– Пожарный из «Олимпии», который стоял рядом с гримеркой в момент смерти Дария, заявляет, что слышал хохот прямо перед тем, как Дарий упал.

– Ну и что?

– По его словам, Дарий очень громко рассмеялся, а потом неожиданно рухнул на пол.

– Бедная Лукреция, вы что, соревнуетесь с Клотильдой по части нелепых предположений?

Журналисты насмешливо перешептываются.

Максим Вожирар, торопясь поддержать начальницу, добавляет:

– Это не может быть преступлением! Гримерка была закрыта изнутри на ключ, у дверей стояли телохранители, «розовые громилы» Дария. И кроме того, на трупе не обнаружено никаких повреждений.

Лукреция не дает сбить себя с толку.

– Мне кажется странным то, что Дарий так громко расхохотался за несколько секунд до смерти.

– Почему же, мадемуазель Немрод?

– Потому что юмористы редко смеются.

Тенардье роется в сумочке и извлекает оттуда миниатюрную гильотинку. Потом достает маленький кожаный портсигар, выуживает из него сигару, вдыхает аромат табака. Кладет сигару в гильотинку и отрезает кончик. Пеллегрини царапает что-то на листке бумаги. Лукреция, не торопясь, излагает.

– Производители пищи обычно не едят то, что производят, потому что знают, из чего сделан их товар. Врачи не любят лечиться. Виктор Гюго, объясняя, почему он не читает других авторов, говорил: «Коровы не пьют молока».

Журналисты кивают. Лукреция чувствует себя более уверенно и продолжает:

– Модельеры часто плохо одеты. Журналисты не верят тому, что пишут в газетах.

Флоран Пеллегрини незаметно передает Лукреции записку, но она не обращает на нее внимания и развивает свою мысль:

– Мы профессионалы, и знаем, с какими искажениями, перекосами и неточностями фабрикуются новости, поэтому мы им не доверяем. Я думаю, что юмористы представляют себе, как сочиняются шутки, и нужно нечто из ряда вон выходящее, чтобы заставить их расхохотаться.

Две женщины с вызовом смотрят друг на друга.

Кристиана Тенардье, редактор раздела «Общество» в «Современном обозревателе»: костюм от Шанель, блузка от Шанель, часы от Шанель, духи от Шанель, рыжие крашеные волосы, черные глаза, скрытые голубыми линзами. Из своих пятидесяти двух двадцать три года проработала в редакции. Многие утверждают, что она доросла до своей должности благодаря таланту к закулисным играм. Она поднялась по карьерной лестнице, не написав ни одной статьи, не проведя ни единого расследования, ни разу не выехав на место событий. Кое-кто намекает, что ей помогли интрижки с директорами журнала, но, ввиду ее непривлекательной внешности, это кажется маловероятным.

Лукреция Немрод, начинающая журналистка двадцати восьми лет. Пришла в журнал одной из последних, работает внештатно, специализируется на научной тематике. В ее активе шесть лет журналистских расследований и сотня репортажей. У нее тоже рыжие волосы. Но натурального цвета, что подтверждают веснушки, усеивающие ее щеки. Миндалевидные глаза искрятся изумрудной зеленью. Лицо с маленьким острым носом и волевым подбородком напоминает мордочку землеройки. Изящная головка венчает подвижное, тренированное тело в черной китайской блузе с вышитым красным драконом, которого пронзает меч.