Читать книгу "Завербованная смерть - Сергей Зверев"

– А что еще известно об этом человеке? – обреченно поинтересовался Александр, понимая теперь, для чего его вызвал Вячеслав Генрихович.

– Ничего. – Начальник отдела развел руки в стороны. – Тебе и предстоит это выяснить.

– Вячеслав Генрихович… – начал было Александр, но Шапошников перебил его.

– Знаю, что цирковые – люди консервативные и подозрительные. Ты поедешь в качестве журналиста от солидного столичного журнала. Цель – написать серию очерков о гастролях российского цирка и артистах труппы. Вот тебе, кстати, список тех, кто едет на гастроли, от директора до униформистов. Знакомься, наводи контакты, входи в доверие…

– Шестьдесят семь человек! – ужаснулся Оршанский.

– А что делать? – пожал плечами Вячеслав Генрихович. – Жизнь такая… И потом, от тебя никто не требует немедленного результата. Твоя задача – осторожно, просто крайне осторожно прощупать коллектив и очертить круг хотя бы в полтора десятка возможных подозреваемых. Сегодня окончательное утверждение номеров, а завтра вечером труппа вылетает из Шереметьева-2 чартерным рейсом. С директором труппы обо всем договорено. Ты с ними и полетишь, и жить будешь в одной гостинице, и работать, и отдыхать. Если надо, и клетки почистишь. Одним словом – на неделю ты становишься цирковым. Смотри, анализируй, учись, спрашивай. Помимо всей труппы присмотрись к некоему иллюзионисту Вольдемару Жозеффи и дрессировщику Константину Заметалину. К ним у меня интерес несколько больший, чем к остальным.

– Есть какая-то информация? – профессионально насторожился Оршанский, быстро черкая карандашиком в блокноте, но Вячеслав Генрихович сразу остудил его любопытство.

– Ишь ты, какой прыткий! Вынь да положь ему все на блюдечке. Информация кое-какая есть, но только я не уверен в ее достоверности, для того тебя и посылаю, и фамилии тебе даю. А больше меня ни о чем не пытай. Не знаю. Сам добывай. На то ты и есть сотрудник российской ФСБ.

– Оружие?

– Какое оружие? – Полковник испуганно замахал руками. – Главное твое оружие – голова и осторожность. Я не исключаю возможности, что наши ребята если и не спугнули его, то заставили насторожиться. Поэтому осмотрительность и еще раз осмотрительность! Используй свой «метод аналитического внедрения», – подбодрил его начальник отдела, – а он здесь будет просто необходим.

– Какой еще «метод аналитического внедрения»? – не понял Александр.

– Твои романы, – мягко улыбнулся Шапошников, – ты у нас относишься к вымирающему клану холостяков, так что ревновать тебя будет некому. Давай-давай, иди. – Вячеслав Генрихович нетерпеливо махнул рукой, выпроваживая Оршанского из кабинета. – Не мешай работать. Я тебе уже сказал все, что сам знал.

– Понятно, товарищ полковник.

– В 248-й комнате сдашь свои документы и получишь новые, вместе с билетом, журналистским удостоверением и всем остальным.

– Связь?

– Я сам тебя найду, когда понадобится.

– Разрешите идти?

– Иди, Саша, готовься. Задача у тебя будет не из легких… – Вячеслав Генрихович по-отечески напутствовал своего подчиненного. – Удачи тебе и нам всем.

Глава 2

Насчет «служебных романов» Вячеслав Генрихович был прав: получая подобного рода задания, Александр частенько заводил мимолетные романы, но вовсе не для того, чтобы использовать своих пассий в корыстных целях, хотя частенько выходило именно так. Просто на его пути по странным стечениям обстоятельств постоянно попадались очень симпатичные женщины, которые довольно легко позволяли такие романы завести и также быстро сворачивали последующие отношения. И только тогда, когда с очередной кратковременной попутчицей Александра больше ничего не связывало, он позволял себе использовать в своих отчетах некоторые женские наблюдения и откровения. Одно дело – рапортовать, скажем, об ученом-полярнике, который по какой-то причине попал в поле зрения ФСБ, ничего, по сути, об этом человеке не зная. На зимовку на Северный полюс к нему не напросишься и не навяжешься. И совсем другое – когда ты, скажем так, был очень близок и откровенен с женой, а лучше – с несколькими женами этих самых полярников. Сразу отчет становится более выпуклым, значительно богаче, и от этого начинает сильно выигрывать в профессиональном плане. Нужно только в женской трескотне отделить зерна от плевел, а это Александр умел делать, пожалуй, как никто другой.

Непонятно только, как об этом узнал Вячеслав Генрихович? Как он это обозвал? «Метод аналитического внедрения»? А что, неплохо звучит.

Впрочем, долго ломать голову над тем, откуда Шапошникову известно о похождениях капитана в многочисленных командировках, Александр не стал. Не такая уж это и большая тайна, да и по службе начальнику отдела ФСБ положено владеть кое-какой информацией о своих подчиненных. Гораздо важнее сейчас было, сориентировавшись на месте, понять, о чем вообще недавно вел разговор Вячеслав Генрихович и материалы какого рода от него ждут. Ведь не о манеже, в самом деле, клоунах и акробатических номерах предстояло выяснить! Да и писать тоже надо было. Хотя бы делать вид, коль уж по легенде он – журналист.

Однако Оршанский чувствовал, что есть тут какая-то зацепка. На что-то Шапошников намекал. Но вот почему точную наводку не дал? Не уверен был, или это один из его методов воспитания навыков разведчика? Ищи, мол, если ты профессионал.

Отложив выяснение этих вопросов на потом, Александр, сразу по прибытии в цирк на Вернадского, направился в кабинет директора труппы, на двери которого висела табличка: «Начальник АХО», а попросту – завхоз. По суетливому рабочему беспорядку, царившему в помещении, Александр понял, что директор – человек тоже временный и к Новому цирку вряд ли имеет какое-нибудь отношение. Скорее всего, он, как и вся его разномастная труппа, назначен на эту должность на время гастрольного периода.

– Мне о вас говорили, – коротко кивнул головой толстенький крепыш, протянул руку, представился: – Кислицкий, – и тут же выбежал из кабинета, ничего больше не спросив и не сказав. Через минуту из динамиков связи грянула музыка, возвещающая о начале парад-пролога, и Александр понял, что директора он больше не дождется: на арене начался последний прогон, в ходе которого будет окончательно сверстана программа предстоящего турне.

Оршанский не долго терзался угрызениями совести. Он выглянул в коридор, убедился, что поблизости никого нет, и спокойно занялся осмотром директорского кабинета. Александр даже не подумал, что делать такие вещи – нехорошо. Просто сработала профессиональная привычка: его работа как раз и заключается в том, чтобы совать нос туда, куда не следует. Конечно, если есть такая возможность. Он даже не знал, что ищет. Да, в общем-то, он ничего и не нашел: никаких личных дел или компрометирующих документов в директорском столе не было. Единственное – это программа будущих гастролей, где против нескольких номеров стояли вопросительные знаки, да список артистов будущей временной труппы с их адресами и номерами мобильных телефонов. Оршанский достал блокнот, выписал в него несколько номеров, двинулся по бесконечно петляющим коридорам на звук оркестра и уже через несколько минут уселся в одно из кресел пустого зрительного зала неподалеку от грозной комиссии инспекторов.