Читать книгу "Граф Монте-Веро - Георг Фюльборн Борн"

Мюратом они осушили свои бокалы до дна.

– Дай Бог нам счастья, – проговорил Мюрат, – у нас огромные силы: около ста тысяч войска и пятнадцать тысяч пушек; сперва покорим одну, а затем примемся и за другую часть света.

Глаза Понятовского горели, даже пожилой граф не» мог сдержать радости, слушая эти гордые планы. Они так увлеклись разговором, что забыли о Наполеоне.

Император же тем временем, пользуясь общим разговором, вышел из залы и в сопровождении прекрасной графини Валески спустился в залитый огнями парк.

Ионинский был очень богат. И он сделал все, чтобы по достоинству принять освободителя Польши. Несчастный граф не подозревал, что пустил волка в овчарню, что этот человек отнимет у него последнее счастье, лишит последней отрады в жизни.

Празднество в замке было в разгаре, а Валеска и Наполеон медленно прогуливались по дорожкам парка. Высокие фонтаны дарили воздуху освежающую прохладу, тропические растения и благоухающие розы придавали всему какую-то волшебную прелесть.

Наполеон и Валеска оказались одни среди этих райских кущ. Они шли по аллее, усаженной с обеих сторон пальмами и миртами.

– Этот парк так прекрасен, – проговорил император, входя с юной графиней в затененную беседку, – что, отдыхая здесь, подле вас, графиня, мне кажется, будто я оказался в каком-то сказочном мире.

– Странно, сир, – отвечала юная графиня не без кокетства, – я и вообразить себе не могла, что вам достанет терпения просидеть хоть четверть часа в обществе женщины.

– Если она так соблазнительно хороша, как графиня Валеска, то самый стойкий мужчина не мог бы поступить иначе, поддавшись вашим чарам, – император опустился на оттоманку подле гордой польки.

Молодая графиня почувствовала, как рука императора призывно обвила ее тонкий стан; щеки девушки пылали, блестели в полутьме глаза. Пленительной улыбкой отвечала она на страстный шепот Наполеона.

Гордая дочь графа Понинского забыла обо всем. Сладостное забытье овладело прекрасной Валеской и Наполеоном. Она отдалась ему.

Страстные объятия были недолгими. Императору показалось, что кто-то неподалеку тихо произнес имя Жозефины.

Он быстро оправился – кто осмелился подслушать его?

Император обернулся.

На мраморных ступенях лестницы стояла побледневшая графиня Понинская… Мать знала повадки Наполеона и решилась последовать за дочерью. Но было поздно! Позорное клеймо пало на род Понинских – дочь сделалась любовницей императора…

Тем временем в залу, где собрались гости, в смятении вбежали лакеи.

– Господин граф! – докладывали они наперебой, – несчастье случилось… Лошади понесли карету, запряженную четверкой вороных. Подавило детей и стариков. Лошади мчались по улицам… Даму под черной вуалью выбросило из кареты… Кучер с размозженной головой лежит в ста шагах отсюда.

Гости оцепенели от ужаса.

Слова прислуги не замедлили подтвердиться.

С шумом и треском протащили обезумевшие лошади сломанную пустую карету по городу, пока не исчезли в темноте ночи. Сбежавшаяся толпа с участием смотрела на прекрасную даму, распростертую на земле. Она говорила что-то на непонятном языке. Никто не знал ни ее, ни того, откуда и куда она ехала. Через несколько минут тут же, на месте, она даровала жизнь мальчику и сразу же скончалась.

Отблеск кометы, ярко сиявшей на небе, упал на новорожденного младенца, которого бедные крестьяне осторожно уложили на собранные молодые ветки и листья. Кто-то побежал за благочестивым отшельником Иоганном, жилище которого находилось поблизости.

Почтенный старик, который слыл ученым и добродетельным человеком, не медля пришел. Сложив молитвенно руки при виде мертвой неизвестной и новорожденного младенца, он проговорил:

– Свет погряз во грехах и во мраке. Но после дней испытания и бедствий настанет другое время и раздастся глас Божий. Он провозгласит мир всем смертным, свободу и любовь! Отдайте мне этого младенца. Эбергард пусть будет его имя в память того дня, в который он был нам подарен.

Отшельник Иоганн взял ребенка на руки и еще раз склонился над безжизненной матерью, подняв молитвенный взор к небу. Крестьяне запомнили некоторые из произнесенных ею слов и повторили их мудрому старику.

– Она была немкой, – проговорил он, не переводя, того, что услышал, – и на память ребенку я возьму вот этот амулет, что висит на ее шее; может быть, он пригодится когда-нибудь мальчику, которого я возьму к себе в келью.

Старик посмотрел на амулет, это было драгоценное украшение со странными, непонятными знаками. В золотом овале, обрамленном сверкающими бриллиантами, были выложены из жемчужин три таинственных знака – крест, солнце и череп. Все это было очень тонкой, искусной работы. Старик-отшельник молча надел цепочку на шею младенца, бережно завернул его в свой широкий плащ и унес.

Крестьяне вместе с отцом Иоганном схоронили незнакомую даму, посадили на могиле цветы, а вокруг нее деревья.

Никто так и не узнал имени несчастной, неизвестно было и куда скрылись лошади с разбитой каретой.

Мальчик рос у старика-отшельника, который, подобно пастырю в пустыне, учил, просвещал и утешал народ.

Граф Станислав Понинский застрелился в ту же ночь, не в силах пережить позор дочери, мать в отчаянии прокляла ее.

В следующем году Валеска родила девочку, получившую титул графини, – Наполеон, для подтверждения дворянства со стороны матери, послал на крестины одного из своих приближенных.

Комета исчезла, но на пути во вторую часть света Наполеон встретил неожиданное препятствие – пожар Москвы положил конец его ненасытной жажде завоеваний. Польша была потеряна и разделена, князь Понятовский героически погиб в сражении.

Счастье еще раз улыбнулось могущественному императору, чтобы потом очень быстро угаснуть навсегда.

Наполеон Бонапарт, оставленный всеми, умер изгнанником на пустынном острове, затерявшемся среди океана.

Старая графиня Понинская вскоре вслед за мужем последовала в могилу. Графиня Валеска отправилась со своим ребенком в Германию и в Париж и так необузданно предалась развлечениям, что средства ее скоро истощились.

Прошли десятки лет.

И вот только теперь, после этого вступления, начинается наш рассказ.

I. «Германия»

Над морем нависли черные тучи, ветер все выше поднимал холодные волны Северного моря, ежеминутно готова была разразиться гроза, которая на море вдвое страшнее и опаснее, чем на суше. Даже бывалые моряки с опаской поглядывали на приближение этого страшного явления природы.

Прекрасно оснащенный пароход, направляясь через Па-де-Кале в Лондон, боролся с разыгравшейся стихией. Пенящиеся волны с шумом обрушивались на борт корабля, то высоко поднимая судно над бурным морем, то бросая его в бездну.

Матросы, четко исполняя команды капитана, держались за снасти. Геркулесовского сложения капитан, рискуя быть смытым волной, не сходил с кормы. Железной рукой правил он пароходом, стараясь держать «Германию» – так называлось судно – подальше от берега, так как она находилась в самом опасном месте Северного моря.

«Германия» приближалась к острову Шернес;