Читать книгу "Миссия: Реабилитировать злодейку! - Алина Пылаева"

“завтра” нависла нешуточная такая угроза.

Ладно, буду честна, я сильно приукрасила назвав произошедшее лишь “угрозой”. И все же ситуация оказалась до того нелепой и абсурдной, что мне самой нелегко было осознать степень своей удачливости.

Вот вы сами, наверняка, за свою жизнь не один десяток раз пользовались знакомым всем аргументом — “а что, если завтра кирпич на голову упадет?”. Ведь с каждым было, признайтесь. А теперь на минутку задумайтесь, сколько реальных случаев гибели от этого волшебного кирпича вы можете вспомнить? Хотя бы один?

Я вот нет. Уверена многие из вас тоже. Но теперь вы сможете смело загнуть один палец, потому что это именно то, что случилось со мной. И ладно бы один волшебный кирпич, нееет, куда там! Меня завалило целой грудой таких. И как оказалось, мой сарказм над абсурдностью всей этой ситуации был лишним — кирпичи-то и правда оказались волшебными…

— …ше Высочество!

— Ва… …ство!

— Принес… ещё …нец, живо!

— Умолкни! Беси-ишь…

Мне было так плохо, что я даже понять не могла, что происходит. Если меня нашли и доставили в больницу в попытках спасти, то какого лешего рядом со мной кто-то лежит и шипит гремучей змеюкой?! Я все понимаю палаты у нас хуже общежития, но тесниться на операционном столе?! По-моему, уже перебор! Очухаюсь, жалобу накатаю… да чтоб вас!..

Тело не слушалось, а сознание словно через блендер прогнали. И все же я попыталась отодвинуться от нервозной дамочки, чей голос едва не лишил меня перепонок — до того противным он был.

— Не двигайтесь, Ваше Высочество! Вам…

Потерявший последнюю нить логики мозг отключился окончательно, и я рухнула в непроглядную темноту. Вязкую, беззвучную, ледяную. Иногда меня снова выбрасывало на поверхность к гулу голосов, что жужжал не хуже разворошенного улья. А затем неожиданно все звуки так резко стихли, будто бы и не было их, будто никто и не пытался меня спасти или же попросту сдался.

Я помнила, что со мной случилось и понимала — шансы невелики. Да нет их — не стоило приукрашивать. И я, как и все, прожив жизнь так, как ее прожила, все равно рассчитывала на райские кущи или блаженное небытие, абсолютную пустоту. Однако спустили меня в самый настоящий ад.

Агония длилась вечность. Я уже не могла осознать, то ли тело рвёт на куски, то ли душу. Чужие голоса, совершенно непохожие на те, что были прежде. Картинки жизни, которой я никогда не жила. Чужая боль, ненависть и отчаяние обрушились на меня водопадом и, казалось, я просто растворюсь в этом всём, теряя себя навсегда.

— Матушка, очнитесь…

Впервые услышав слабый дрожащий голос, я приняла его за очередное видение. Однако была рада ему — единственному, что не терзал мое сердце в клочья. Лишь отдался глухой тоской, за которой я вдруг потянулась.

— …прошу вас.

Несмотря на то, что я едва его различала, голос не пропадал, становясь для меня маяком. Тонким следом, по которому было невыносимо сложно идти, обрывая холодные щупальца образов, что тянули обратно.

— Я буду хорошим, буду послушным…

Тихий, совсем ещё юный, детский. Я просто не могла от него отмахнуться. Нет — не хотела. И не потому, что следуя ему, я выбираясь из вязкого болота отчаяния. Мне казалась, что если я не шагну навстречу, моя тьма поглотит и его. Нельзя было допустить подобное. Никак нельзя. Хоть я и не понимала, почему для меня столь важно сохранить нетронутым этот маленький свет.

— Матушка?!.

В один миг все исчезло. Голоса, образы, обрывки непонятных воспоминаний. Стало так тихо и тепло. Я чувствовала как сжимаю чужую ладошку в своей, такую маленькую и хрупкую, что, казалась, легко могу повредить от неосторожности.

— Матушка?..

В этот раз голос заполнил страх, и мне пришлось приложить усилие, чтобы разомкнуть тяжелые веки. Пространство перед глазами плыло, и даже короткие фрагменты комнаты мне казались совершенно незнакомыми.

В полумраке было сложно сориентироваться, но чужой силуэт я различила довольно быстро. За него и зацепился взгляд, помогая собрать себя воедино, за мальчика лет семи с перепуганными аметистовыми глазами.

— Простите! Простите меня… я, — заикался мальчишка, тщетно пытаясь высвободить руку из моей хватки. — Я не хотел вас тревожить, матушка! Простите, что первым после долгого сна вы увидели меня.

Не в том состоянии я была, чтобы задуматься о происходящем. Где я? Что за мальчик передо мной и почему он зовет меня матушкой. Сколько бы кирпичей мне на голову не свалилось — я была уверена, что никогда не имела детей. Но все после, сейчас я не могла позволить этому хрупкому созданию и дальше бормотать бессмысленные извинения и едва не рыдать от испуга передо мной.

Слишком резко разжала ладонь, из-за чего мальчик свалился на попу. В его глазах застыл ужас и слезы готовы были готовы сорваться с длинных ресниц. Я метнулась к нему, не осознавая, что тело совсем не слушается. Рухнула на пол, разбила колени, но меня сейчас это мало интересовало. Бережно обняв малыша, я принялась успокаивать его легкими поглаживаниями, приговаривая, что он ни в чем не виноват.

Потребовалось время, чтобы я почувствовала объятия в ответ. И были они до того крепкими, отчаянными, что у меня защемило сердце, а после я и вовсе услышала тихие всхлипы.

Успела только рот открыть, чтобы хоть как-то утешить, но глубокую тишину ночи нарушил шум за дверью. Только когда она с грохотом распахнулась, я поняла, что это были звуки многочисленных шагов, и очень скоро комнату наполнили незнакомцы, что будто бы сбежали с какого-то карнавала. Или где ещё могли носить настолько аутентичные наряды прошлых веков.

— Что вы здесь делаете, Ваше Высочество?! — гаркнул вышедший вперед рыцарь.

Лицо его было до того свирепым, что мы с мальчишкой инстинктивно прижались друг к другу сильней.

Глава 2

— Прошу меня простить, Ваше Высочество принц Каэль.

Рыцарь, что больше походил на свирепого медведя в броне, чем на человека, вырвал мальчишку у меня из рук и глянул так, словно только что доблестно пресек измывательства над юным принцем. Его фигура возвышалась надо мной огромной горой, что загораживала всех остальных, а глубоко посаженные, черные словно уголь глаза смотрели с открытой неприязнью.

— Его Высочество извинится за свое вторжение позже, Королева, как только вы полностью оправитесь от болезни.

Я была обескуражена, честно признаться. Но похоже мое лицо выражало нечто иное, ведь эта громадина сделала шаг назад, стоило мне открыть рот, чтобы поинтересоваться, а что, собственно, здесь происходит.

— Как ты смеешь