Читать книгу "Мы упадем первым снегом - Айла Даде"

стоит на коленях в нашем трейлере перед незнакомым мужчиной с длинными волосами, брюки которого болтаются на лодыжках, они смеются над тем, что её семилетняя дочь застала их за этим «занятием».

И, наконец, мои худые бедра, на которые я уставилась, когда впервые села на тонкий матрас домашней кровати.

Мои мысли резко прерываются, когда брюнетка в фартуке хихикает:

– Яичница. Ты явно из другого города.

На моих губах появляется улыбка:

– Как вы узнали?

Я стягиваю с головы шапку, сажусь на красную скамейку и вешаю куртку и коньки на спинку.

– Что плохого в яичнице?

– Ничего. Просто местные в моей закусочной ее не едят.

– Почему?

– Поверь, милая, – она обходит стойку и наливает кофе в большую чашку. – Когда ты узнаешь, каковы на вкус мои шоколадные блинчики, яичница покажется тебе помоями.

– Звучит заманчиво, – я ухмыляюсь. – Ну хорошо, тогда мне ваши знаменитые блинчики.

Женщина ставит передо мной горячую чашку и одаривает меня победной улыбкой:

– Ты не пожалеешь.

Она поворачивается и исчезает за дверью, которая, по всей видимости, ведет на кухню. Сквозь звуки радио я слышу стук кастрюль и сковородок, а через некоторое время – шипение горячего масла.

Я разминаю пальцы на столе и смотрю в окно. Розовые полосы на небе уже исчезли. Вместо них я вижу, что на улицах Аспена стало гораздо больше людей, плотно укутанных в одежду и пробирающихся сквозь снег. Вздохнув, я достаю из сумки мобильный телефон и просматриваю фотогалерею.

На фотографиях я вижу улыбающиеся лица моих друзей. Почти на каждой фотографии мы на льду в тренировочной экипировке. Все свое свободное время мы проводили там. После окончания школы каток стал моей рутиной. С раннего утра до позднего вечера.

На следующей фотографии я чувствую, как холодная невидимая рука смыкается на моем сердце и сжимает его. На меня смотрят голубые глаза Кайи. Наши головы лежат рядом на льду, из пучков выбилось несколько локонов. Мы хохочем над какими-то делами дней минувших.

Я помню тот день. Это было после окончания регионального чемпионата. Один из немногих дней, о котором я вспоминаю с радостью.

Фото расплывается перед глазами. Я сглатываю. Кайя была моей лучшей подругой и до сих пор ею остается. Но она понятия не имеет, где я. Она не знает, что со мной случилось.

Никто не знает.

Неожиданно передо мной опускается тарелка. Я поспешно бросаю мобильный телефон обратно в сумку и выпрямляю спину.

– Большое спасибо, – говорю я.

Женщина улыбается. Ее взгляд скользит по моему лицу и на мгновение задерживается. Я опускаю голову и перевожу внимание на блинчики.

Проходит целая вечность, прежде чем она снова начинает двигаться и исчезает за стойкой.

– Кстати, меня зовут Кейт, – говорит она.

Я запихиваю вилкой в рот большой кусок блинчика и чувствую, что сейчас заплачу от удовольствия.

– Пейсли, – отвечаю я с набитым ртом.

Кейт кивает. Она открывает крышку жестяной банки, в которой хранится испеченное печенье, и посыпает его сахарной пудрой.

– Ты к кому-то приехала или просто здесь проездом?

Я уже съела больше половины блинчиков, но впереди еще много времени. Желудок просит добавки.

– Нет, я… – я сглатываю и прочищаю горло. – Я только что сюда переехала.

Кейт удивленно на меня смотрит:

– Вот как? В Аспене такое случается нечасто, – она наклоняет голову и внимательно рассматривает мою единственную сумку. – Занимаешься фигурным катанием?

Я давлюсь блинчиком:

– Откуда…

– По конькам, – Кейт показывает на спинку скамейки.

– Нетрудно догадаться.

– А, да, – я делаю большой глоток кофе, а затем добавляю, – меня приняли в аспенский «АйСкейт».

– Ого! Значит, у тебя хорошо получается. Туда берут только лучших, – Кейт кусает печенье с сахаром, закрывает крышку банки и ставит ее на место, рядом с кексами. – Моя дочка тоже там занимается.

Последний кусочек блинчика исчезает у меня во рту. Я поспешно глотаю, смотря на Кейт широко открытыми глазами:

– Дочка?

– Гвен. Она примерно твоего возраста, – Кейт показывает на меня надкушенным печеньем. – Тебе двадцать?

– Двадцать один, – поправляю я, а затем хмурюсь. – Вы случайно не добавляете в блинчики эликсир вечной юности? Я бы от такого не отказалась.

Кейт смеется. Крошки сыплются на прилавок, когда она надкусывает бисквит.

– Я рано стала матерью. В семнадцать. Но если я найду такой эликсир, я тебе непременно сообщу.

Звон колокольчика возвещает о новом посетителе.

– Черт, как же холодно на улице.

Молодой человек с огромной спортивной сумкой высыпает снег из ботинок на плитку. Он отряхивает перчатки, и на пол падает еще больше снега.

– Доброе утро, Уайетт, – приветствует его Кейт. Она уже наливает кофе в одноразовый стаканчик. – Ты сегодня припозднился.

– Да, я проспал.

Парень берет стаканчик, кладет на стойку две долларовые купюры и насыпает в кофе столько сахара, что я всерьез задумываюсь, не панацея ли это для всего города.

– Вчера на это ушло больше времени, – он закрывает крышкой свой стаканчик. – Наверное, пора отрегулировать кофе-машину.

Кейт поднимает бровь:

– Ты говоришь мне это как минимум три раза в неделю, когда появляешься здесь по утрам.

Уайетт ухмыляется. Его черты лица пугающе привлекательны, и я готова поспорить, что он один из тех, кто слишком хорошо это понимает.

– Точно. Ну, что сказать? Жизнь у нас всего одна.

Он поднимает на прощание стаканчик и шаркает к двери, задевая сумкой мои коньки. В боковом отделении висят две скрещенные хоккейные клюшки.

Ага. Хоккеист.

– Лучше держись подальше от его вечеринок, – говорит Кейт, когда Уайетт покидает закусочную, – иначе похоронишь свою мечту, даже не успев подумать о слове «Олимпиада».

Я наливаю кофе в чашку и наблюдаю, как она медленно заполняется до краев.

– Соревновательный спорт и вечеринки несовместимы.

– Ох, только при Ноксе этого не говори.

Я поднимаю глаза, нахмурив брови:

– При Ноксе?

– Объявится с минуты на минуту, – отвечает она, указывая на новый стаканчик с кофе, который она почти налила.

– Он тоже хоккеист?

– Не совсем, – уголки ее рта украшает загадочная улыбка. – Он сноубордист.

Не успела она это произнести, как колокольчик на двери снова звенит. В закусочную входит широкоплечий парень с коротко стриженными светло-каштановыми волосами.

Я замечаю, что он смотрит прямо на меня. Мы сталкиваемся взглядом, и я вижу только его зеленые глаза. Из-за освещения их светло-зеленый цвет кажется мне необыкновенным, они как будто светятся.

Он первым отводит глаза. Снежинки падают с его волос на черный пуховик. Ноги обуты в теплые ботинки.

– Спасибо, Кейт, – говорит он, пока кидает в кофе – сюрприз! – три пакетика сахара. Другой рукой он потирает лицо.

– Устал, Нокс? – спрашивает она весело.

– Не то слово. Не знаю, как мне прожить этот день.