Читать книгу "Китай в эпоху Си Цзиньпина - Иван Юрьевич Зуенко"

«надстройка» периода реформ (не случайно экономическая кампания Си Цзиньпина первых лет правления называлась «всестороннее расширение реформ» ), то с 2021 года, если судить по содержанию такого важнейшего документа, как «Резолюция ЦК КПК[4] об основных достижениях и историческом опыте столетней борьбы партии», для китайской историографии оказалось характерным именно противопоставление «новой эпохи» и периода от смерти Мао Цзэдуна до 2012 года[5].

Мы в этой книге будем называть его «периодом реформ», отделяя от «новой эпохи» («эпохи Си Цзиньпина» или «первого десятилетия правления Си Цзиньпина», как это время будет обозначаться в качестве синонимов). При этом нужно понимать, что позитивный образ собственных экономических реформ в китайском обществе по-прежнему столь велик, что для государства констатировать завершение реформ попросту невозможно по политическим причинам. Этого и не происходит, но значимость произошедших за последнее десятилетие перемен остается неизменной.

Сейчас необходимо пояснить два важных момента.

Во-первых, были ли эти перемены «громом среди ясного неба»? Вызваны ли они были только лишь политической волей сильного харизматичного лидера, которым оказался Си Цзиньпин? Нет. Перемены ассоциируются с Си и во многом соответствуют его представлениям о благе для Китая, но они были подготовлены предыдущим периодом реформ, когда по многим направлениям обнаружились слабости сформировавшейся модели развития, назрели критические противоречия и диспропорции, а в обществе появился запрос на их исправление. Более того, Си Цзиньпин не был первым человеком в руководстве КНР, кто начал говорить о национальном реваншизме или необходимости препятствовать ползучей департократизации (ослаблению влияния правящей партии). Все это существовало и до него! Но, безусловно, именно он сделал эти ориентиры знаменем своей политики. Знаменем «новой эпохи».

И тут мы подходим ко второму важному моменту. Оправдана ли такая фокусировка на личности китайского лидера? Не вторим ли мы здесь китайской пропаганде, которая из чисто политических, конъюнктурных соображений делит всю современную историю Китая на «до и после прихода Си к власти». Признаю — отчасти вторим, но делаем это, прежде всего, потому что историку привычен взгляд на китайскую хронологию как на череду сменяющих друг друга этапов, привязываемых к правящим династиям и личностям правителей. Эту матрицу создал еще на рубеже I и II века до нашей эры великий историограф Сыма Цянь

, автор монументальных «Исторических записок» («Ши-цзи» ), и влияние его столь велико, что мы до сих пор не научились смотреть на Китай по-другому.

Этот же взгляд характерен и для современных китайских специалистов, которые делят историю КНР на периоды по «поколениям руководителей». Си Цзиньпин стал национальным лидером КНР как представитель «пятого поколения руководителей»

. Но сначала он был признан «ядром этого поколения», а затем и «ядром всей Коммунистической партии Китая» [6] безотносительно «концепции поколений». Один только этот факт доказывает нам, что Си Цзиньпин стоит особняком: он действительно не «очередной из первых» и даже не «лучший из очередных». Он особенный.

Хотя период правления Си Цзиньпина в Китае продолжается, и мы пока не знаем, чем он закончится (а от этого в основном зависит оценка его руководства потомками), говорить о промежуточных итогах «эпохи Си Цзиньпина», о характерных чертах, приметах времени, достижениях и проблемах этой эпохи, и именно с акцентом на личности национального лидера, — можно и нужно.

Десятилетие правления Си стало временем подлинного расцвета Китая. Страна, которая в течение тридцати лет после начала реформ набирала силу и богатство, наконец-то вышла на «проектные мощности». Сами китайцы говорят: «При Мао Цзэдуне Китай встал на ноги, при Дэн Сяопине разбогател, а при Си Цзиньпине стал сильным»[7]

Нынешний Китай — это пик развития страны. Я даже смею утверждать, что принципиально могущественнее Китай уже не будет. На это указывает целый комплекс проблем и противоречий, которые раскрываются в книге. Неспособность Китая их решить в принципе, дополненная чередой внешних вызовов, усилившихся под конец первого десятилетия правления Си Цзиньпина, не позволяет рассчитывать на продолжение роста Китая в такой же прогрессии, как в период «долгих восьмидесятых». Да, период стагнации может быть настолько длительным и успешным, что его легко принять за процветание. И первое десятилетие правления Си — как раз кульминация такого положения вещей. Вполне возможно, что дальше (и в книге это тоже показано!) ситуация будет сложнее.

Поэтому вторым сквозным сюжетом книги, помимо фиксации перемен, которые пережил Китай, является обозначение тех характеристик, к которым пришла КНР на пике своего развития. Это обстоятельство, а также структура книги — цикл очерков — в определенный момент времени натолкнули меня на литературную ассоциацию: именно так братья Стругацкие описывали воображаемый идеальный мир будущего, «Мир Полудня»[8], как они назвали место действия их фантастических романов.

И хотя нынешний Китай далеко не идеален, отсылка к знаменитой повести братьев Стругацких «Полдень, XXII век» в названии позволяет подчеркнуть тот факт, что книга посвящена рассказу о жизни страны, находящейся на пике могущества.

Композиционно книга состоит из трех частей, каждая из которых отличается от двух других. В первой части речь пойдет о том, как, при каких обстоятельствах Си Цзиньпин пришел к власти и почему он начал проводить политику, столь резко отделившую его от предшественников. Во второй части в фокусе нашего внимания окажется собственно китайское общество и те перемены, которые в нем произошли вследствие этой политики. Я бы сказал, что это основная — самая объемная и наиболее насыщенная фактами — часть книги. Наконец, в третьей части говорится о вызовах — как внутренних, так и внешних — которые затруднили положение Китая и продолжают оказывать влияние на его дальнейшее развитие.

Учитывая, что книга написана в январе 2024 года, было бы неестественно отказаться от анализа тех событий, которые произошли в 2023 году, уже после переизбрания Си Цзиньпина в должностях генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Китая и председателя КНР, только потому что они не вписываются в концепцию десятилетия. Они учтены, а вся статистика актуализирована на начало 2024 года. Таким образом, говоря о «портрете десятилетия», мы делаем небольшое допущение, которое, впрочем, не влияет на сделанные выводы. Безусловно, второе десятилетие правления Си будет отличаться своеобразием и потребует отдельной работы, но пока мы видим лишь продолжение тех тенденций, которые были заложены раньше.

Отметим, что в этой книге не рассмотрены российско-китайские отношения, которые стремительно развивались все минувшее десятилетие и достигли состояния, справедливо названного руководством двух стран «лучшими отношениями