Читать книгу "Джони, о-е! Или назад в СССР-4! - Михаил Васильевич Шелест"

ГЦКЗ «Россия» поубирали. Слишком уж там собиралась номенклатурная публика. Не по коням корм, так сказать.

Начали мы с лирической «From Russia with Love»[1], потом исполнили «Russians»[2], «Monnlight and vodka»[3], «Go west»[4], «Back in the USSR»[5], «Stranger In Moscow»[6], где я выдал свою «лунную походку», «Discoin Moscow»[7], «Чингисхан»[8] «Wind Of Change»[9]. Когда мы ушли на перерыв, ко мне в гримёрку зашёл генерал и показал большой палец.

— Нормально всё идёт пока. Правильно, что убрал свой «тяжёлый рок». На западе будете разлагать публику, а тут не место. Второе отделение — как решили?

— Да, товарищ генерал. Всё по плану.

По плану во втором отделении мы спели «Поворот»[10], «Напои меня водой»[11], «Дыханье»[12], «Позови меня тихо по имени»[13], «Под Небом Голубым»[14], «Что такое осень»[15], «Не валяй дурака, Америка»[16], «Ребята с нашего двора»[17], «Улочки московские»[18], «Ты неси меня река»[19].

Номенклатурный зритель после перерыва рассаживался на места настороженно, но после первых же русских песен, расслабился, стал раскачивать головами и даже в такт хлопать.

Провожали нас со сцены не на бис, но аплодисментами не обидели.

«Отстрелявшись», ребята упаковали оборудование и повезли его в Театр, а меня встретил и задержал генерал. Он был одет «по-гражданке» и выглядел, как обычный гражданин, подошедщий поблагодарить за концерт.

— Леонид Ильич просил передать, что ему концерт понравился, особенно вторая его часть.

— А первая? — спросил я напрягшись.

— В первой он ничего не понял. Он лишь сказал: 'Вот, товарищи! И мы тоже можем! Не хуже западных коллективов исполнено. Не понятно, но качественно. Кхм-кхм…

Генерал очень похоже спародиловал генсека. Я рассмеялся.

— Молодец, Женя. Доказал, что можешь справиться с поставленными задачами даже в экстримальных ситуациях. Как у тебя так получается? Ведь они же дети. И времени у тебя было критически мало — всего неделя. Ты всё-таки, наверное, колдун, а? Признайся! И на заводах у тебя люди работают, как роботы.

— Не знаю. Я, если показываю, то люди начинают повторять один в один. Может быть это гипноз?

— Кхэ! Тебе бы по заводам нашим пройтись и научить работать некоторых. Тунеядцев едва ли не сорок процентов от всех трудящихся. А другие сидят в НИИ и хером груши околачивают. И ещё на зарплату жалуются, мать их! А третьи пьянствуют, брак выпускают и в профсоюз жалуются, если их премии за это лишают. А какая им премия, если они и на зарплату не наработали? Что делать, Женя? Гнать таких с работы надо, но ведь в СССР безработицы нет…

— Мало другой работы? Перевести на лесоповал, или на рудники.

— Да и там рук дохрена. Знаешь сколько зеков у нас? Столько рукавиц, сколько шьют в колониях, стране не нужно. Или телогреек…

— Ну, я не знаю… Зэки не мой профиль… Но, всё-таки, думаю, трудовой ресурс расходуется не эффективно. Но, не моё это дело, товарищ генерал. А вот радио-электронную промышленность нашу я бы посмотрел.

— Нечего там смотреть. Вся твоя бытовая радио-электронная промышленность в Прибалтике. А та, что у нас, вся под военными, а это значит… Сам понимаешь, что это значит. Не дергайся, Женя. С электроникой разбираются очень глубоко в таких местах, что там даже птицы пролетают по стойке смирно. Занимайся университетами.

— Во Владивосток бы съездить? — вопрошающе посмотрев на генерала спросил я.

— Ты про мать? — нахмурился генерал. — Понимаю. Но… Не надо тебе туда ездить. Ты помнишь, что ты сейчас не очень-то похож на себя прежнего? Не очень, но похож. А это может вызвать вопросы у знакомых и бывших соседей. Сюда привезём маму твою.

— Куда⁈ — удивился я. — В двухэтажный особняк? Да она совсем с ума сойдёт.

— Да нет. Не переживай. Что, у нас мало конспиративных квартир? Там поживёте недолго. Поводишь маму по театрам, по музеям. Билеты мы достанем.

— А на «Бони — М» можете достать? — спросил я, мало надеясь на положительный ответ.

Генерал усмехнулся и достал из внутреннего кармана пиджака целую пачку билетов.

— На балкон, правда, но вам и не зачем среди партноменклатуры сидеть. Видел же, какие они все деревянные? А на балконе вам хлопали гораздо охотнее. Вот и вы похлопаете. Тут на всю вашу банду.

— Ничего себе! — восхитился я. — Мы и не мечтали. Можно было бы и по сто рублей купить, но если один, а двадцать штук, это уже две тысячи. Ну, куда это годится. Меня просто не поймут мои же ребята.

— А эти как объяснишь? — усмехнулся генерал.

— Так они же подряд идут? Значит — в кассе купил. Перекупы так не продают. ОБХСС сразу спекуляцию «в особо крупном размере» пришьёт, а это до десяти лет с конфискацией. Поэтому, они по одному, по два билетика продают. Мои ребята рассказывали. Почему милиция не работает?

— Милиция много по чему не работает, — поморщился генерал. — Ладно, потом это обсудим. Спасибо за хороший концерт. Честно говоря, мне даже иностранщина в вашем исполнении понравилась. А русского такого, надо бы побольше.

— Делаем, товарищ генерал. Приходите на наш новогодний концерт.

— Да, приду, куда я денусь, — проворчал генерал. — Надо же. Раньше шпионов ловил, а сейчас с вами вожусь. Всё. Пока.

— До свидания, товарищ генерал.

Генерал сел в свои «Жигули», а я в «свою» «Волгу» с персональным водителем. Скоро должна прилететь моя ласточка — «Mercedes-Benz W114». Дали мне наконец-то разрешение на ввоз автомашины. Водительское удостоверение на право управления транспортными средствами категории «А», «В», «С», «Е» мне выдали вместе с остальными документами Евгения Семёнова, повзрослевшего по документам на семь лет.

Я ехал в «Театр», где ребята должны были разгружать аппаратуру, и думал, что так и не спросил про «брата» Сашку. Нашёлся он или нет? Надо же! Как отрезало тогда, когда он пытался меня сначала обокрасть, а потом убить. Я словно вычеркнул его сразу из списка живых. Честно говоря, мне и мать Женькина была безразлична, но о ней я помнил постоянно. И постоянно думал о том, что переживает эта женщина, лишившись и меня — её второго сына.

Однако, судя по письмам, которые она писала мне, и которые я прочитал, как только приехал в Москву, она не сильно переживала за меня, только чувствовалось, что сильно скучала. Но про Сашку она ничего не писала. Значит, брательник пропал окончательно.

После двадцатого ноября, когда я встретился в рабочем порядке сначала