Читать книгу "Чужая вина - Марина Серова"

даже пыталась покончить с собой. Мы с ней тогда намучились. Но спустя какое-то время она успокоилась, и вроде бы все вернулось в прежнюю колею. И так было до недавнего времени.

Женщина снова взяла передышку и продолжила:

— Это началось весной, в апреле. Я заметила, что Алена стала молчаливой. То есть она и так не слишком общительна, а тут одно-два слова бросит, и все. Словно замыкается в себе или впадает в транс. Разумеется, я спросила у дочери, не случилось ли чего. Но она ответила, что все в порядке, просто большая загруженность по учебе, какие-то открытые семинары, конференция, потом сессия в мае, и она устает. А Алена к учебе относится очень серьезно. Я ей поверила и вроде бы успокоилась. Но потом моя дочь стала куда-то уходить. Разумеется, я спрашивала, куда. Она отвечала, что в университетскую библиотеку, к знакомым в гости, просто погулять, развеяться. Но ее ответы снова вызвали у меня тревогу. Какие-то они были… Неискренние.

Кажется, я маленько ошиблась. Или нет? В принципе, даже если человек попал в секту, вовсе не обязательно, что он начнет попытки обращать близких людей, друзей и знакомых в новую веру. Не все же экстраверты. Такие, например, как эта Алена, могут держать все глубоко в тайне, ибо в нашем обществе принадлежность к сообществам подобного рода, мягко говоря, не приветствуется, и они об этом знают. И скрывают, потому что боятся осуждения или непонимания. Даже от родной матери, которая хоть и будет не в восторге от подобного, но не оттолкнет своего ребенка. По крайней мере, моя посетительница кажется именно такой.

— Дальше поведение Алены стало еще более странным, — продолжала Рахимова. — Она начала периодически говорить странные фразы довольно мрачноватого содержания.

— Например?

— Например, что-то вроде: «Человек смертен — через него перешагнул и дальше иди». Или: «Рай придумали людишки, которые не хотят платить за свои грешки».

Да уж, и впрямь мрачные фразы. И не только мрачные, но и здорово отдают цинизмом. Хоть и я в некотором роде циник, но такое, пожалуй, слишком даже для меня.

Может, очередная доморощенная компашка юных сатанистов? Такие у нас околачивались одно время на старинном кладбище в центре города. Вечно разодетые во все черное, с размалеванными темными красками лицами. Но, как рассказывал Киря, их там уже давно след простыл, ибо эти якобы дьяволопоклонники собирались на кладбище много лет назад, еще когда я училась в юридическом. Наверняка повзрослели, взялись за ум, забросили свою готическо-сатанинскую романтику и сейчас живут и здравствуют, как и большинство людей. Но то, что сатанисты исчезли со своего привычного места тусовки, вовсе не означает, что они совсем испарились. К тому же одни выросли — на их место пришли другие. Смена поколений, так сказать. Нашли себе новое место сборищ и просиживают там в свое удовольствие, ведя беседы о дьяволе и тяжелом роке под какой-нибудь горячительный напиток.

— Но дело не ограничилось только фразами, — вздохнула Ирина Евгеньевна. — После того как случился наш с Виктором развод, Алена увлеклась готической тематикой: начала одеваться во все темное и черное, покупать соответствующую атрибутику. Я не препятствовала, так как думала, что девочка повзрослеет и оставит все это. Это продолжалось до института. Потом Алена вроде бы начала отходить от всей этой мрачности. Я тогда только обрадовалась. Нельзя же все время придавать себе траурный вид. Но этой весной как будто все вернулось назад. Вдобавок Алена стала слушать очень депрессивную, тяжелую музыку, хотя, в общем, никогда не была меломаном. Будь у нее светлые волосы, она и их бы покрасила в черный цвет. — Женщина горько усмехнулась. — Я снова попыталась поговорить с дочерью, но она не пожелала идти на откровенность. Опять заявила, что все нормально, что все не так, как мне кажется. Когда я сделала еще одну попытку, Алена просто вежливо, но жестко попросила оставить ее в покое. Она — очень упертый человек. Если не захочет — ты и слова не вытянешь. Вот тогда я заподозрила, не попала ли она в секту к каким-нибудь сатанистам.

— Разумеется, напрямую вы об этом не спрашивали?

— Нет. Это бы ничего не дало.

— А с ее отцом, вашим бывшим мужем, вы не делились подозрениями?

— Делилась. Я звонила Виктору, рассказала ему. Он мне ответил, что виделся с Аленой недавно, разговаривал с ней. И если никакой опасности нет, то не стоит вмешиваться, мол, девочка перебесится и успокоится. Но мне все равно тревожно. Признаюсь честно, я даже боюсь за Алену.

— Сколько лет вашей старшей дочери?

— Двадцать.

Да уж, человек практически взрослый, но еще с детскими прибабахами. Таких легче всего втянуть в какие-нибудь авантюры, как правило сомнительного характера. Притом не важно, религиозного или политического оттенка. Хотя, как показывают наблюдения, в религиозные секты чаще всего попадают люди моего возраста и старше, а всякие юнцы — в какие-нибудь радикальные движения. Не без исключений, конечно, но по большей части.

— Скажите, а чисто теоретически вашу дочь смогли бы заманить в секту или, допустим, какую-нибудь молодежную группировку? Это в ее характере — сойтись с подобными компаниями и повестись на их агитацию?

— Я думала об этом. С одной стороны, Алена — человек некомпанейский. К тому же мозги у нее есть, она умная девочка. Но с другой — вы же знаете, какие там люди, как они могут подобрать нужные слова, чтобы заманить человека в свои сети.

Не знаю лично, но наслышана. Как правило, лидеры всяких сект и партий хорошие психологи. Они знают, как и чем завлечь потенциальных адептов и, как справедливо заметила клиентка, подобрать нужные слова, чтобы забить голову своими идеями.

— А с ее друзьями или подругами вы не пытались поговорить? Может, они в курсе причины странного поведения вашей дочери?

— Видите ли, у Алены почти нет подруг. Есть пара приятельниц, с которыми она поддерживает, условно говоря, дружеские отношения. Но я их видела от силы раза два. Дочь скрывает ото всех свою личную жизнь. Я даже не знаю толком, что это за приятельницы, кто они и откуда. Даже как их зовут, не в курсе.

— А молодые люди, поклонники?

— Здесь я знаю еще меньше. Вроде бы у Алены был ухажер, еще зимой. До того, как начались все эти странности. Но я не знаю, кто это. Я же говорю, моя старшая дочь — очень скрытный человек. Она даже домой никого не приводит, хотя я никогда бы не стала запрещать этого. Но, как мне кажется, Алена рассталась с этим парнем. На девушку,