Читать книгу "Спасательный круг - Цвейг"

заставляло немножечко жалеть о содеянном и также немножечко возбуждало.

— Ты чёртов самовлюблённый, избалованный подлец. Твоя гордыня в конечном счёте оставит тебя одного и, надеюсь, ты будешь страдать так же, как страдает твоя бедная Мисс Мид в аду, — а она, оказывается, ещё и словами умеет ранить, чёртова женщина. Майкл со злостью посмотрел на неё, а потом сжал её горло, смотря как та задыхается.

— Ты, Корделия, вся такая нежная и человечная, бровью не повела, когда сжигала её на костре. Готов поспорить, даже испытывала удовольствие от превосходства надо мной в этот момент. Я не скрываюсь за личиной добродетелью. Более того, посмотри, какой я хороший. В отличии от тебя, я оставлю дорогого тебе человека, старую дуру Миртл, живой, цени это. Я дам тебе время, чтобы освоиться здесь и подчиниться, но если ты, мой непокорный «ангелок», надумаешь вытворять свои фокусы, я не задумываясь отправлю Миртл в Ад, — с этими словами он отпустил ведьму, отворачиваясь, не желая смотреть, как она держится за горло, задыхаясь в кашле, и побрёл в свой кабинет, пробормотав напоследок что-то вроде «обустраивайтесь, дамы». Руку, которой коснулись мягкие светлые кудри, приятно покалывало, а щёку, потерпевшую удар от нежной ладошки, невыносимо жгло.

Комментарий к Поражение?

Немного (капец как) сумбурно, но в целом, лучше, чем могло бы быть, не швыряйтесь помидорами. Жду критики. Пожалуйста, пишите отзывы, автору нужно развиваться.

Вынужденный перерыв

Ну что же ты, милая, плачешь? Я не в силах тебе помочь. Я в себе всё живое прячу. Убирайся, прошу тебя, прочь.

Никого. На километры вокруг — пусто. Здесь — пусто. Больше некого спасать. Взяв на себя ответственность за всех и каждого, она не сумела сберечь ни одного. Осталась только Миртл, и та живая по Его «доброй воле».

— Корделия, родная, ты в порядке? — рыжая старушка подбежала к девушке и заглянула в стеклянные карие глаза. Делия сидела на полу, смотря в одну точку, не мигая и, кажется, не дыша. Она перевела полный боли взгляд на свою советницу и вдруг ожила:

— Миртл, Миртл, Миртл! — Верховная трясла старшую ведьму за плечи, — Скажи, что всё будет хорошо, умоляю, скажи, даже если это не так, скажи! — по красным щёчкам бежали слёзы, срываясь на подол чёрного платья, испачканного кровью многих, кто погиб сегодня.

— Тише, тише, солнышко, — Миртл мягко взяла её ладони в свои и внимательно, долго, с вдумчивым спокойствием смотрела на свою почти что дочь. Ради Корделии нужно было проглотить страх и волнение, показать, что не всё потеряно, вдохновить это дитя жить дальше.

— Что мне делать?! Я не смогла, я должна была это предотвратить, я…

— Делия, прекрати сейчас же! — резко оборвала Верховную тётушка, сама находящаяся на грани истерики, — это не твоя война, ты не обязана закрывать собой целую планету. Подумай, милая, ты человек, пусть и с некоторыми силами. А он сын Сатаны, демон. Пусть он истеричен, наивен, но всё-таки долбанный демон. Не пытайся прыгнуть выше головы, — шершавые, высохшие ладошки легли на нежные щёки молодой женщины, слегка поглаживая их. Руки Миртл были на удивление тёплыми и помогали сосредоточиться на её тусклых глазах. — Мы живы, цветочек, а это самое главное. Теперь есть время всё обдумать, передохнуть, найти выход.

«Цветочек», «солнышко», «лепесток», «дитя». Миртл с детства забрасывала девушку ласковыми прозвищами, когда у той начиналась какая-либо истерика. Сегодняшний день не стал исключением, и это заставляло улыбнуться. Майкла действительно стоит благодарить за то, что та, кто заменил Верховной мать, жива (как же противно это признавать). Корделия проглотила ком, так упрямо подступающий к горлу, смахнула непрошенные слёзы и натянула маску холодного спокойствия. Она всё ещё Верховная, всё ещё ведьма, всё ещё Корделия Гуд. Чёрта с два он увидит хоть каплю её боли. Девушка встала на ноги и направилась в сторону кровавой ванны, ставшей могилой для самой способной ученицы.

— Нам нужно всё здесь убрать. Вряд ли этот самонадеянный урод станет марать руки, а я не хочу жить с трупами, — ведьма присела рядом с телом Мэллори и нежно погладила ту по макушке, потом осторожно провела рукой по бледному лицу, закрывая глаза их последней надежды.

Женщины молча прошли по залу аванпоста. Миртл глядела на гору трупов разочарованно и ужасаясь, а Делия с пугающей отрешённостью. Логично рассудив, что убирать весь этот «морг» пришлось бы долго, мучительно, а куда девать трупы — вообще неясно, ведьмы взялись за руки и, собрав последние силы, произнесли заклинание. Все тела резко исчезли. Дальнейшие их разложение будет проходить за пределами здания. Может, оно и к лучшему: ядерная зима быстро превратит всё в кучку земли.

Несколько минут бродив по убежищу, Корделия нашла-таки что-то вроде кладовой со всеми средствами для уборки. Через ещё один небольшой промежуток времени они с помощницей наводили порядок. И хоть в голову девушки закрадывались мысли о том, что это так унизительно, сидеть на карачках и оттирать испражнения мёртвых в обители главного врага, сам процесс помогал отвлечься и в какой-то степени успокаивал.

После того, как все комнаты были отполированы, ведьма направилась в кабинет Майкла. Как бы ни хотелось его избегать хотя бы сейчас, нужно выяснить, что будет дальше.

* * *

Майкл сидел за тёмным красновато-коричневым столом и вчитывался в написанные им же отчёты. Он ослабил галстук, закинул на стол ноги, потом уронил их на пол, склонился ближе к тексту. Бесполезно. Буквы никак не складывались в слова, а слова — в предложения. Перед глазами стояло её измождённое личико: кофейные глаза, большие, как у оленёнка, особенно когда она грустит или волнуется; пухлые бледно-розовые губы, которые были поджаты, когда их хозяйка злилась; аккуратный, слегка вздёрнутый, носик. Сложно описать, что он чувствовал в данный момент. Когда Мисс Верховной не было рядом, он злился на весь мир за возложенную на него миссию разрушить и спалить дотла планету, думал, как это провернуть, наслаждался тем, что постепенно получалось, и хотя бы Отец может им гордиться. Но стоило ей появиться где-то в поле зрения, всё становилось гораздо сложнее. Корделия смотрела на всех вокруг с таким сочувствием, теплотой и пониманием, что аж зубы сводило. Хотелось получить чуточку этого понимания, коснуться, как он убедился возле позорного столба, тонкой, нежной кожи, прижаться к хрупкому тельцу и, наверняка, успокоиться. А ещё было жаль её. Антихрист не знал о ней практически ничего, но по взгляду, в котором всегда читалась какая-то глубоко запрятанная тоска, мог предположить, что ведьму просто используют или использовали.