Читать книгу "Наша жизнь с господином Гурджиевым - Фома де Гартман"

они происходили.

Стало очевидно, что необходимо новое и более полное издание. Том полностью погрузился в редакторскую работу, в то время как Руфь с такой же самоотдачей начала долгий процесс печатания на машинке новых частей и исправленного текста. Penguin Books были заинтересованы в публикации и просили нас включить в окончательную редакцию как можно больше нового материала. Таким образом, мы получили возможность представить весь материал, который мы считали стоящим – либо потому, что он был таким сам по себе, либо потому, что это была новая, более верная редакция опубликованного ранее. Эти дополнения увеличили книгу примерно на одну треть.

Как только мы свели новый материал со старым, перед нами открылся простой и великий замысел де Гартмана – проследить и изобразить развитие гурджиевской Работы. Как она изменялась в своей внешней форме в зависимости от условий, в которых она велась. Показать характеры людей, которых она привлекала и которым была доступна. Когда мы попытались приспособить каждый новый отрывок на его место в соответствии с этим видением, материал начал сам по себе выстраиваться в естественные группы, в основном в хронологическом порядке с редкими отсылками назад или вперёд во времени.

Это вынудило нас к принятию нового формата из 26 коротких глав, по одной на каждую «естественную группу», вместо бывших семи довольно бесформенных глав и эпилога Ольги де Гартман, которые никак не могли помочь кому-либо найти то, что ему интересно. Так мы дали названия главам, чтобы помочь читателю определить местоположение каждой части и её общее содержание без (как мы надеемся) «разоблачения» открытий, к которым читателю нужно прийти самому в процессе чтения.

Как и в предыдущей редакции, слова Фомы де Гартмана написаны основным шрифтом, в то время как часть Ольги де Гартман выделена другим стилем. Новые части составлены таким же образом, с минимальной редакторской правкой, сгладившей острые углы и устранившей повторения.

Мы доработали вводный материал о Гурджиеве и Фоме де Гартмане и добавили отдельную часть об Ольге де Гартман. Все три части предназначены в основном для того, чтобы помочь составить впечатление о характере каждого.

Для справки и изучения мы предоставили новые карты и хронологию, а также редакторские сноски.

Если есть то, о чём я сожалею по отношению к тексту де Гартмана, так это то, что г-н де Гартман умер именно тогда, когда начал писать о своём музыкальном сотрудничестве с Гурджиевым. Мы никогда не узнаем, что ещё он намеревался написать об этом, но, к счастью, мир теперь может узнать, ощутить и работать с самой музыкой. B. Schott’s Söhne, почтенное немецкое издательство, выпустившее первые прижизненные тиражи нот – Моцарта, Бетховена и Вагнера – сейчас выпускает наиболее полное собрание музыки Гурджиева – де Гартмана для фортепиано. Последний из четырёх томов должен выйти в 1993 году.

Эта книга позволяет более полно узнать мысли и чувства обоих де Гартманов об их невероятном опыте жизни с Гурджиевым и такими же учениками, как и они. Это их искренняя дань учителю, их благодарность ему, выраженная наилучшим образом, на который они были способны. Они разделили с другими плоды того, что смогли понять через его Работу.

Томас С. Дали

Декабрь 1991

О Гурджиеве

Моего отца многие знали как «ашшёх», так всюду в Азии и на Балканском полуострове называли местных бардов, авторов и исполнителей стихов, песен, былин, народных сказаний и сказок. Многие, знавшие моего отца, часто приглашали его на званые вечера, чтобы послушать его рассказы и пение. Иногда, чтобы закончить такой рассказ, не хватало ночи, и слушатели собирались опять на следующий вечер.

Г. И. Гурджиев[1]

Георгий Иванович Гурджиев родился у отца-грека и матери-армянки в Малой Азии, в регионе, являвшемся, плавильным котлом разных национальностей и религий. Он был старшим из шести детей, у него был брат и четыре сестры, одна из которых умерла ещё в юности. В детстве он с семьёй жил в Александрополе и Карсе в Армении, но дата и даже место его рождения так и остались неизвестными. Его сочинения обладали двусмысленностью и неопределенностью, а иногда и противоречивостью относительно того или иного материала, что показывало его желание перевести внимание от себя и сосредоточить на передаче знания, собранного им.

Погружение в мир народной мудрости, поэзии и музыки с помощью таланта его отца было разнообразным и глубоко впечатляющим. Кроме этого постоянного воздействия, впитанного дома, было ещё и другое. В детстве отец несколько раз брал его на соревнования ашугов, которые приезжали из Персии, Турции, с Кавказа и даже из Туркестана. На таких мероприятиях, длящихся неделями и иногда месяцами, соревнующиеся должны были придумывать вопросы и ответы в стихах и песнях на религиозные и философские темы или значение и происхождение одной из хорошо известных легенд.

Таким наиболее естественным путём Гурджиев рано проник в мир музыки, поэзии и философии. Он перенял от своего отца в большой степени живость ума, хорошую память и любовь к собиранию традиционных знаний о древних.

Желая, чтобы сын вырос свободным от обидчивости, отвращения, робости и страха, отец Гурджиева прививал ему равнодушие к этим качествам, используя для этого любую возможность.

Иногда… он незаметно подкладывал мне в постель… лягушку, червяка, мышь и т. п., и заставлял меня брать в руки неядовитых змей и даже играть с ними… Он обязательно заставлял меня вставать рано утром, когда детский сон особенно сладок, идти к фонтану окачиваться холодной ключевой водой и после этого бегать нагишом, и если я противился этому, то он, несмотря на то, что был очень добрым и любил меня, в этом никогда не уступал мне и наказывал без жалости.

Впоследствии я не раз вспоминал его за это, и в такие моменты всем своим существом благодарил его. Не будь этого, я бы никогда не смог одолеть тех препятствий и трудностей, которые вставали передо мной в последующей жизни во время моих путешествий[2].

Семья переселилась в Карc после того, как Россия освободила его от Турции в 1878 году. Там Гурджиева выбрали петь в хоре Русского Православного Кафедрального Собора. Его сильный чистый голос и исключительный разум привели к тому, что его заметил отец Борш, настоятель собора, который стал заниматься дальнейшим обучением Гурджиева и открыл ему мир науки, включая медицину, астрономию и химию. Отец Борш хотел помочь ему стать «физиком для тела и духовником для души»[3].

Ведомый жаждой знаний, Гурджиев ещё с