Читать книгу "Скрюченный человек - Альбина Равилевна Нурисламова"

ногу, потом — вторую. Движения были резкие, отрывистые, какие-то механические, а ещё Жене почудилось, что ноги у старика чересчур длинные.

Приподнявшись на локтях, бездомный вывернул голову и уставился на Женю. Мальчик не видел его лица, оно оставалось в тени, но ему казалось, что губы растянуты в безумной улыбке.

Существо, напоминающее гигантскую саранчу, резво выбиралось из-под балкона. Женя с ужасом понял, что конечности его сгибаются совсем не в ту сторону, в которую должны.

Создание, некогда бывшее несчастным бездомным, очутилось в паре шагов от Жени. Оно казалось припавшим к земле перед прыжком, но уже в следующую секунду стало распрямляться, будто пружина. Изогнутое под невозможными углами тощее тело напоминало складной метр. Существо искривлялось, росло, становясь всё выше, и вскоре уже стояло, раскачиваясь на широко расставленных ногах. Шаг, ещё — и кошмарное создание нависло над перепуганным подростком.

А потом, сломавшись пополам, согнулось и наклонилось к Жене. Белые руки, которые теперь высовывались из рукавов пальто, плыли в воздухе, как уродливые змеи. Ухмыляющееся лицо оказалось возле мальчика.

«Что ты такое?» — беззвучно крикнул Женя где-то внутри себя самого.

И внезапно понял, что знает ответ.

Рот, растянутый до самых ушей, матовые, но вместе с тем отливающие рубиновым цветом глаза, длинный язык между кривых зубов… Женя почувствовал отвратительный смрад — сладковатый, назойливый запах смерти.

— Я нашёл тебя, — проскрипел Скрюченный человек, его самый жуткий кошмар, и в этот миг мальчик наконец-то нашёл в себе силы развернуться и побежать.

Никогда в жизни он не бегал быстрее. В легких полыхало пламя, в боку кололо, но Женя не замечал этого. Каждую секунду он ожидал, что Скрюченный человек окажется рядом, схватит за плечо. Истошно вопя, Женя вцепился в забор, который огибал их двор, и сознание покинуло его.

Потом была суета. Соседи вызвали «Скорую» и полицию, мама чуть не плакала, отец пытался выяснить, кто довел сына до такого состояния. Жене мерили температуру, совали в рот лекарства, закутывали в одеяла, потому что его трясло, как от удара током.

Из путаных объяснений Жени стало ясно, что нечто нехорошее произошло в одном из соседних дворов. Кинулись туда, увидели брошенную мальчиком хоккейную клюшку, а потом и мертвое тело под балконом.

— У него стресс, ты же знаешь, какой он чувствительный! — вполголоса говорила мама, думая, что Женя уже спит.

— Он никогда не сталкивался со смертью, а тут мертвеца увидел, — ответил отец. — Хотя реакция, надо сказать, чересчур эмоциональная.

Они перешли на шёпот, и больше Женя ничего не смог разобрать. К тому же голова была как будто набита ватой, мысли ворочались тяжело, звуки слышались еле-еле. Вскоре он заснул.

Ему снилось нехорошее, страшное, хотелось вырваться из этого сна. А когда удалось и Женя проснулся (мокрый, как мышь, с пересохшим горлом), то никак не мог сообразить, что это уже не сон.

Он озирался по сторонам, судорожно вцепившись в край одеяла.

«Комната, это всего лишь моя комната!»

Но он был в ней не один. В углу чернело нечто напоминающее ком белья. Пока Женя не смотрел в ту сторону, оно не шевелилось, но стоило глянуть, как чернота ожила, расползаясь в стороны, словно нефтяное пятно.

Тень росла, меняла очертания, вывинчивалась. Женя видел длинные ноги и руки, заканчивающиеся крючковатыми пальцами, насекомообразное, похожее на саранчу тело. Он знал: там, во мраке, светятся багряные глаза и щерится в улыбке рот…

Женя вытолкнул из глотки вопль (точно пробка вылетела). Он кричал и кричал, даже когда родители ворвались в комнату, включили свет, а мама обняла его, прижала к себе, стараясь успокоить, будто ему было пять, а не пятнадцать.

На том месте, где минуту назад стояла жуткая тварь, ничего не было. Но это не могло обмануть Женю, носить в себе такой ужас он не хотел.

— Что ты увидел? Куда все время смотришь? — спрашивал папа, и Женя, слишком слабый и напутанный, чтобы врать, ответил:

— Скрюченный человек. Он здесь! В комнате!

Родители поглядели друг на друга, потом на сына.

Когда Женя был маленький, мама постоянно читала ему вслух. Однажды она прочла «Жил на свете человек, скрюченные ножки…». Забавное детское стихотворение напугало ребенка так, что у него поднялась температура.

Женя живо представлял себе скрюченное горбатое создание с уродливым, растянутым в безумной улыбке лицом и алыми глазами, поселившееся в его комнате. Несколько ночей мальчик почти не спал, но и после, когда ужас немного забылся, просил не выключать ночник.

Мама больше не читала ему тот стих, даже книгу выбросила, но Скрюченный человек накрепко врезался в память. Пусть Женя на время забывал про него, он всё равно существовал где-то рядом, в подсознании.

А теперь вылез наружу.

— Тут никого нет. — Мама погладила Женю по голове.

— Ты же понимаешь, что его не существует, да? — спросил папа. — Скрюченный человек — просто персонаж из детского стишка.

Когда утром родители предложили договориться с классной руководительницей, чтобы Женя побыл пару дней дома, он отказался. Уж лучше быть в школе, там полно людей.

Одноклассники откуда-то знали о случившемся.

— Отмучился бомжик, — весело сказал Влас и закатил глаза: — А некоторые такие нервные!

Женя, у которого нервы и правда были на пределе, подскочил к нему, впервые в жизни чуть не затеяв драку. Насмешка Власа вывела его из себя, но разозлился он не на то, что одноклассник посмеялся над ним, а на слова про «бомжика».

Их бросились разнимать, прозвенел звонок, и вошедшая в класс учительница истории закричала:

— Прекратите немедленно! К директору хотите? Вы чего тут устроили?

Когда ребята успокоились и расселись по местам, кто-то из сидящих на первых партах объяснил, из-за чего началась драка, упомянув про умершего бездомного. Учительница погрустнела, нахмурилась.

— Я его знала. Раньше, когда он ещё не… — Она откашлялась. — Это Владимир Константинович Новиков, он в нашей школе работал.

— Сторожем? — влезла Олечка.

— Почему? Учителем географии. Давно уже, молодые учителя не застали его, а я помню. Он еще меня учил, когда я в эту школу ходила. А потом, когда после вуза устроилась сюда, Владимир Константинович продолжал работать. Лет сорок, наверное, преподавал. Или больше.

— А потом что? — громко спросил Женя, чувствуя странный холод в груди.

Вспомнилось некстати, как дети задирали бомжа, а он не злился, смеялся вместе с ними. Дети… Всю жизнь он, оказывается, с ними работал.

— Потом… Знаете, как бывает. Жена умерла. Внук уговорил дарственную на квартиру написать. Вот и…

— Что же никто из учителей не помог, когда он на улице оказался? Если знали его? Как же помощь, взаимовыручка?