Читать книгу "Один - Дэвид Арчер"

бабушка, настраивает тебя на весь день. Иногда я сидел в четырехдюймовой грязи, а в ста ярдах от меня находилась дюжина мужчин, решивших меня убить, и завтракал жареной ящерицей. В такие моменты я вспоминал свою бабушку и ее советы.

Те парни подумали, что я убегу, и пошли за мной через джунгли, оставляя четкие следы, потому что они торопились. Поэтому я смог подобраться к ним сзади и застать их врасплох, выпустив две гранаты и тридцать патронов 223 калибра со скоростью девятьсот выстрелов в минуту".

На кухне Мэнни Пакьяо лежал на корзине для хлеба и наблюдал за мной с плохо скрываемым презрением. Если рутина — причина того, что я до сих пор жив, то мой кот, вероятно, причина того, что я до сих пор холост.

"Какого черта! Кому какое дело, правда, Мэнни?" Я отрезал от буханки два куска цельнозернового ржаного хлеба и бросил их в тостер: "Брак все равно переоценен".

Я дал ему ломтик ветчины из холодильника и занялся приготовлением полпинты крепкого черного кофе.

"Как только ты впускаешь женщину в свой дом, ты начинаешь терять вещи. Ты тянешься за своим шампунем. Его там нет, потому что она нашла для него лучшее место. Ты ищешь свою M16, а она нашла для нее лучшее место. Если бы Эдип уделял больше внимания своей бабушке, — сказал я Мэнни Пакьяо, размахивая ножом для масла, — то, возможно, у него и сегодня были бы глаза".

Кофейник булькнул. Я почувствовал запах кофе. Зазвонил мой мобильный. Я посмотрел на экран. Шесть тридцать утра. Офис. Я ответил.

"Что?"

Голос на другом конце был похож на темный кусочек шоколада, который слишком пьют, и на который наплевать.

"Алекс, детка, я тебя разбудила? Мне кажется, что мне должно быть не все равно".

"Что тебе нужно, Лавлок?"

"Я еду в офис. Старик расстроен и хочет, чтобы ты тоже был там".

"Я завтракаю."

В ее голосе была богатая, теплая улыбка, когда она сказала: "И я действительно чувствую, что мне должно быть не все равно, Алекс. Мне действительно не все равно, Алекс".

Я нахмурился на Мэнни Пакьяо. Его глаза были томно непристойными. Ему тоже было все равно.

"Хорошо, я уже еду".

Я повесил трубку и сел завтракать.

ODIN располагался на восемнадцатом этаже здания Содружества по адресу 1300 Wilson Boulevard в Арлингтоне, штат Вирджиния. Тот факт, что в здании Содружества нет восемнадцати этажей, не был проблемой для большинства людей, которые, в любом случае, понятия не имели, что такое ODIN или что означает аббревиатура. Это было Бюро демократической разведывательной сети, совместное предприятие Соединенных Штатов, Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии — так называемых "Пяти глаз".

Она начинала как сеть обмена разведданными, но благодаря значительному бюджету и масштабам возможностей по сбору разведданных быстро превратилась в агентство, способное и готовое браться за работу, от которой другие отказывались.

Я оставил свой Aston Martin DBS на подземной парковке на 17-й улице и поднялся на специальном лифте на верхний этаж. Я прошел через сканеры безопасности в вестибюле, а затем прошел по длинному, безликому коридору в помещение, которое в ODIN обычно называли вестибюлем.

Здесь стены были бежевыми, ковер — голубым, стояла пара непримечательных диванов, пальма в горшке и кулер с водой. Из единственного маленького окна открывался вид на парк Свободы и башни-близнецы Росслин. За ними виднелись Потомак в том месте, где он поворачивает на юг, остров Теодора Рузвельта и горизонт Вашингтона.

В вестибюле также была дверь. На вид она была не слишком привлекательной, хотя под безвкусной кремовой внешностью скрывался стальной лист толщиной в два дюйма, который можно было открыть только изнутри. Я ввел свой код на клавиатуре рядом с дверью, позволил зеленому лазеру считать мой глаз и приложил ладонь к экрану. Дверь с тихим шипением щелкнула, и меня впустили.

Оттуда я пошел по второму проходу, огибая поворот, и попал ко второй такой же двери. После ввода второго кода и повторного считывания биометрии я получил доступ в так называемый офис Владыки, или, как его называли те, кто имел доступ, Валгаллу.

В прихожей Валгаллы находился кабинет Лавлок. В нем не было окон, он был пуленепробиваемым, а некоторые говорили, что и бомбонепробиваемым. Ее большой дубовый стол стоял рядом с большой красной дверью, которую она охраняла своей жизнью.

Сейчас она сидела за этим столом с холодными глазами из-под капюшона, слегка насмешливым ртом с очень полными губами и аквилинным носом, который делал ее похожей на черную египетскую богиню. Она смотрела, как я вхожу в комнату, и вскинула на меня изящную бровь.

" Ты опоздала".

"Я никогда в жизни не опаздывал".

"Он не в хорошем настроении".

"Когда ты позволишь мне пригласить тебя на ужин?"

"На следующий день после того, как я разведусь, а это будет примерно в то время, когда ты сойдешь в могилу". Она провела длинным темным пальцем по кнопке на своем столе, которая открывала дверь: " Алекс, — сказала она, — это одна из тех встреч, на которые ты, вероятно, придешь раньше. Вероятно".

Она подмигнула мне и нажала на кнопку. Большая красная дверь с мягким щелчком открылась.

"По крайней мере, — сказал я, наклонившись через стол и прошептав ей на ухо, — я не буду пускать слюни на своих внуков и заставлять привлекательных молодых женщин менять мне подгузники. Ты же, с другой стороны, будешь страдать и от того, и от другого". Я подошел к двери и толкнул ее.

Кабинет был достаточно большим, чтобы быть небольшой квартирой, и изысканно обставлен. Он был покрыт ковром глубокого бордового цвета Wilton, стены обшиты панелями из дуба Тюдоров, комод из красного дерева был английским XVII века, а кресла у открытого камина были оригинальными Chesterfields 1930-х годов. Вид из окна каким-то образом включал Потомак, мемориальный мост Теодора Рузвельта и мемориал Линкольна.

Тот "он", о котором ранее говорила Лавлок, сидел за огромным дубовым столом девятнадцатого века с зеленым кожаным бюваром и наблюдал за мной из-под двух бровей, которые вполне могли бы сойти за внушительные усы. Он был известен только как Шеф (с большой буквы "Ш") или иногда как Нерон, потому что ходили слухи, что однажды он поджег ресторан, потому что был так возмущен плохим обслуживанием. Возможно, это было неправдой, но смысл подобных слухов в том, что они могут быть правдой. И все, кто знал Нерона, соглашались, что это действительно может быть правдой.

Его рост составлял шесть футов шесть дюймов в ботинках, а