Читать книгу "Карта монаха - Ричард Дейч"

Теперь это всего лишь вопрос времени. Он будет преследовать ее без отдыха, как охотник травит раненого зверя, безжалостно и неотступно, пока не загонит.

Как раз тогда, когда бородатый мужчина установил на каменистой горной поверхности последний заряд взрывчатки, снег ненадолго прекратился. Облака разошлись, открывая узкую полоску синего неба. Прощально просияло вечернее солнце, окрашивая мир в золото. Мужчина бросил взгляд вниз: прекрасная, мирная панорама девственно-дикой природы разворачивалась до самого горизонта. Насколько мог видеть глаз, кругом — ни единого признака цивилизации, не считая скромного шале в отдалении. Тут задул ветер, синюю заплату вновь затянуло облаками, отчего разом надвинулась ночь, а снег, словно в отместку за вынужденный перерыв, повалил с новой силой.

Мужчина надел рюкзак и посмотрел на часы. Неловко орудуя руками в перчатках, извлек из кармана небольшой прибор. Покрутил ручку таймера, устанавливая на светодиодном табло время: 20.00. Нажал на кнопку на боковой панели. Несколько секунд спустя в специально вырубленных с интервалом в двадцать метров углублениях в поверхности горы затлели красным семь огоньков, обозначающих местонахождение зарядов. Когда на табло вновь высветилось установленное время, заряды пришли в состояние готовности: им предстоит взрываться со сдвигом в две секунды. К этому моменту красные огоньки уже прикрыла тонкая пелена свежевыпавшего снега.

Бросив прощальный взгляд на домик у подножия горы, мужчина пустился в обратный путь — через перевал.

Впервые в своей жизни Женевьева испытывала страх: она не боялась быть пойманной, не боялась даже умереть, но испытывала ужас при мысли о том, что этот человек найдет то, что ищет, что считает принадлежащим себе по праву рождения. Ибо объект его желаний невозможно купить или приобрести каким-либо другим способом, так что в своих попытках заполучить его он пойдет до конца и не остановится ни перед чем. Между тем сокровенное знание, которого он добивается, — тайна, многие годы тщательно скрываемая от мира, — именно ему не должна была достаться.

Она знала этого человека, помнила, как жесток и вероломен он был с самыми близкими ему людьми, как ради удовлетворения своих растущих день ото дня амбиций не гнушался самыми бесчестными поступками.

Ей пришлось прибегнуть к последнему средству, которого до сих пор она всеми силами пыталась избежать. Она заранее переживала, обращаясь к другу с такой просьбой. Да это была и не просто просьба; по сути, это был призыв совершить невозможное. Это шло вразрез с ее моральными и этическими принципами, но она знала, что иногда необходимо пойти на неправедные дела — ради победы над худшим злом.

Ей нечем заплатить за услугу, у нее не осталось ничего ценного; все, что она теперь имеет, — это слова. Она будет взывать к его сердцу, к его душе. Потому что знает секреты, которые никто никогда не должен раскрыть. Секреты, само существование которых должно остаться тайной.

Ледяной ветер, завывая, носился меж скалистыми отрогами Доломитов. Внезапно он еще больше усилился, и начался буран; небо обрушивало на горные вершины тонны снега, прикрывая расселины, образуя на каменистой поверхности белую, все выравнивающую пелену. Следом наступила тишина. Снег падал тихо-тихо, поглощая те немногие звуки, что эхом отзывались среди горных вершин.

И вдруг, без предупреждения, ночь расколол оглушительный грохот: серия взрывов, прогремевших один за другим вдоль острого обрывистого гребня Доломитов. Взрывной волной, прокатившейся по склону, смещались с привычных мест пласты горной породы. Сползая и глухо ударяясь о землю, они увлекали за собой лед и снег.

Эхо взрывов металось меж горами, постепенно затихая, поглощаемое падающим снегом. Но в сердце воцаряющейся тишины уже зарождался новый гром. И первый, к этому времени почти уже прекратившийся, не мог сравниться со вторым, внезапным и оглушительным. Этот рев нарастал с каждым мгновением; подобно приближающемуся поезду, он становился все громче и громче, раздирал ткань ночи в клочки.

Волна снега омыла горный склон, поглощая все на своем пути, вырывая с корнями деревья, которые клонились перед ней, как клонится перед косой трава, и счастье было, что эта отдаленная горная область оказалась не заселена и обойдена цивилизацией. Не было на пути лавины ни деревни, ни укрытия для заплутавших лыжников; один лишь скромный домик, постройка полуторавековой давности. И ему не миновать удара.

Глава 1

Майкл Сент-Пьер мчался во весь опор по улице Монблан в Женеве, уворачиваясь от машин и автобусов, огибая фонарные столбы и перепрыгивая через спящих бездомных.

Был вторник, два часа ночи. Ветром с гор принесло неожиданный для конца зимы снегопад, и скользкие улицы Женевы покрыла тонкая белая пелена. Здания, словно сошедшие со страниц старинных сказок, со своими приглушенными снегом цветами, проносясь мимо, сливались в размытое пятно. Никогда прежде он не бегал с такой скоростью. Прошло всего сорок пять секунд с тех пор, как он покинул современное натопленное помещение, а уши уже ничего не чувствовали. Темно-голубые глаза Майкла слезились от ветра, снежинки впивались в кожу щек крошечными иглами, жестокий ветер трепал густые каштановые волосы.

При повороте на слабо освещенную улицу его занесло, отчасти из-за тяжелого черного рюкзака за спиной. Восстановив равновесие, он припустил по направлению к историческому центру города, срезая углы в безлюдных переулках. В своем черном обтягивающем комбинезоне он растворился в тенях, слился с ночью. Отрывистое дыхание Майкла эхом отдавалось от стен зданий.

Через некоторое время он вынырнул из паутины улочек во дворе дома номер двадцать четыре по рю де Флер. Казавшееся пустым пятиэтажное здание выглядело ничем не примечательным. Но Майкл прекрасно знал, что все значительное и ценное чаще всего скрывается именно за обыденным, там, где его меньше всего можно ожидать.

Снег пошел тише. Вставив пальцы рук в щель между двумя гранитными блоками, Майкл повис, проверяя прочность хватки. Текстурированные перчатки обеспечивали дополнительное сцепление. Он бросил взгляд на крышу. Из-за непрерывно падающих снежинок казалось, что предстоящий подъем ведет в какой-то потусторонний белый мир, населенный призраками.

Сосредоточившись, Майкл постарался выкинуть из головы все отвлекающие мысли. До начала фейерверка осталось меньше минуты; меньше минуты есть у него на то, чтобы исполнить ее последнее желание.

— Nascentes morimur. Рождаясь, мы умираем, — так говорил священник, и его черные как смоль волосы развевались на ветру.

Священник был высок и широкоплеч. Перебирая грубыми руками четки, он большим пальцем потирал утолщение на распятии. Отец Симон Беллатори походил скорее на полковника в отставке, чем на духовное лицо. Ему, с его звучным голосом истинного итальянца, более пристало отдавать приказы, нежели благословлять.

— Для одних тело — тюрьма, в которой томится жаждущая избавления от оков плоти бессмертная душа. Для других жизнь просто имеет конец. Для верующих же она полна надежды и обещаний небесного блаженства. Потому что именно там — на небесах, в раю — есть настоящая вечная жизнь, и там будет вовеки обитать наша сестра Женевьева.