Читать книгу "Дары - Мара Вересень"

темного игнорировал любые столовые приборы, зато рукам ел, что на тарелку подсунешь. Даже ненавистные всем детям мира овощи. Сын прекрасно умел сам себя занять, меня к себе требовал исключительно в целях доставки пропитания, а в остальное время с ним возилась специальная приходящая няня и Мар. И дело не в том, что я не слишком заботливая мать. Вы просто не знаете, что такое мелкие темные отпрыски с проявившимся в 3 года активным даром. И я тоже не знала. Поверьте, бегающие по стенам тенеподобные кракозяблы просто цветочки по сравнению с притаскиванием в дом разупокоенной живности разной степени сохранности, заглядыванием в глаза огромными темными очами с готовой хлынуть слезой, дрожащей губой и уверением, что этот котик (собачка, птичка, мышка, енот и т.п.) совершенно точно живой. Отказать невозможно, плодить из зверушек зомби без лицензии противозаконно. И как бы внутри не екало, а ежовые рукавицы при таких талантах дело не только нужное, но и жизненно необходимое. Увы, в местах скопления неподготовленного народа на Лайма приходилось одевать специальный браслет. Покладистости это ему не добавляло, а неистребимое детское любопытство волшебным образом удваивалось. Такой вот комплекс замещения.

Я с ужасом поймала себя на том, что обсуждаю с Лисией, до какого возраста оптимально кормить грудью, как будто собралась повысить поголовье Холинов еще на полдюжины, хотя мне и имеющихся выше крышки хватало. А оба мужа, до этого увлеченно дегустировавшие все, что было на столе, теперь с таким же увлечением следят за нашими с Лисией руками, которые мы поочередно к груди прикладываем, чтоб показать друг дружке оптимальный захват для сцеживания. По ажиотажу в поблескивающих черных и бирюзовых глазах сразу стало ясно, что эти двое, оставленные без присмотра, уже тоже основательно приложились, и их мысли тоже бродят где-то в области деторождения.

Во дворе внезапно завыли.

2

Мы с Маром одинаково резво ломанулись на странный звук. Мне немного мешало пузико, а Мару пришлось оббежать стол, так что на крыльцо мы выскочили одновременно, попинавшись локтями в дверях. Следом с Лисией на хвосте не спеша и с достоинством вышел Альвине. Коснувшись моего плеча, намагичил согревайку, вызвав два косых ревностные взгляда, но с таким же достоинством их проигнорировал. Впрочем, Марек реагировал на заботу Альвине скорее по инерции. Впрочем то, ради чего мы всей бандой сюда выперлись (даже Лайм голову из-под кресла высунул и прислушивался) было куда интереснее.

Перед крыльцом особнячка, каким-то чудом просочившись сквозь запертые и поставленные на охранку ворота, радостно брякала самодельными гремушками, надсадно хрипела расхлябаным акордеоном, дребезжала китарой, улюлюкала и айнанэкала пестрая толпа цыкан жутенького вида. Картонные уши, посрамившие весь кроличий род до десятого колена, пронзали остриями кудри из пакли, выкрашенной в ядовито-розовый, вырвиглазно-лимонный и очешуенно-фиолетовый. Ухоносители были обернуты в паеточное безобразие на атласной основе, скрепленное бельевыми прищепками в самых неожиданных местах. Контраст создавали жуткие хари с нанесенными сажей продольными полосами на щеках и веселенькими васильковыми кругами вокруг глаз. На этих мотылялись мрачного вида хламиды с нашитыми вразнобой разнокалиберными костями и бубенчиками, гремящими при каждом движении.

За моей спиной, сдавленно хрюкала в рукав Альвине Лисия, Холинская бровь пошла в отрыв и не собиралась останавливаться, Эфарель сделал круглые глаза и, будто поправляя волосы, прикрыл ими уши, открещиваясь от родства с дивными. Из меня на выдохе рвалось неудержимое “хиииииииии” и я, на случай совсем уж неконтролируемого ржача, перехватила пузо с жителем по низу руками, чтоб дитя тьмы не укачало, если не сдержусь.

— Песня в дом — счастье в нем, ннэ? — дохнув коньячными парами возвестил командующий безобразием цыканин в вывернутом наизнанку тулупе и маске из козлиного черепа с одним рогом. Главенство его определялось по кривой палке-посоху с мотыляющейся на крюке сеткой-переноской, но вместо фонаря в ней сидел раскрашенный флуорисцентной краской кот, который низко, проникновенно и тихо ныл что-то нечленораздельное, но матерное.

Эфарель закашлялся и кивнул.

Грянуло.

Будто бы эльфы будто бы нежными красивыми певучими голосами:

— Некроманты лбы нахмурят, думать всё пытаются. Очень девушек эльфийских охмурять стараются!

Мы с Маром оглянулись в поисках эльфийских девушек, но там был только Альвине.

Будто бы некроманты будто бы низкими угрожающими, почти басами:

— Мимо эльфа дорогого я спокойно не хожу. Вдруг махну ему лопатой, синий череп покажу!

Мар засиял солнышком, синеньким, притянув свою запредельную суть, и игриво покосился на Эфареля. Мое “хииии” стакнулось с Лисиным, и мы подпевали разухабистому “ой-вэй” уже хором с цыканами. И тут вперед всей нечестной компании высунулась рыжая кудлатая цыканка в шароварах в розовые черепки, с лопатой, обернутой золотистой фольгой, и с кокетливо повязанной вокруг шеи бантиком змеиной шкурой.

— Как с миленком мы вдвоем захотим пройтиться, — фамильярно вступила она.

— И лопату мы возьмем — вдруг да пригодится?

Я миленочка потом ею приласкаю...

Дотащу родного в дом — трупы ведь таскаю!

Радостно подхихикивающий Эфарель отправился золотить ручки, бубны, протянутые шляпы артистов. Мы с Лисией продолжали тянуть “хииии”. Утаить что-то в Нодлуте, пусть оно и не в Нодлуте случилось совершенно нереально, хотя я подозревала откуда уши… клыки растут и с чьей подачи случай с лопатой ушел в массы. В “Сплетнике” и в печатной и в магнетовской версии даже статейку тиснули под названием “Как выйти за Холина”. Всей статьи было обалденное магфото Марека в блеске регалий по надзоровскому кителю, а ниже две строки предисловия и кратенький список:

1) Купить лопату в гномьей мастерской “СуперШанц”. 2) Отловить Холина (список наиболее часто посещаемых мест можно получить предъявив чек о покупке). 3) Стукнуть Холина лопатой гномьей мастерской “СуперШанц” 4) Отнести в магистрат. И пусть удача всегда будет с вами.

Главное, никого ни капельки не смущало, что упомянутый Холин уже был женат, особенно особ, жаждущих занять мое место. Примерно с неделю очумевший Мар уворачивался от лопат в самых неожиданных местах и начхав на правила ходил на работу гранью, потом взбесился и огульно наслал темномагический почесун на редакцию “Сплетника” и руководство “СуперШанц”, оплатившее желтой газетке такую затейливую рекламу. Когда плюющегося ядом Марека вызвали на ковер к руководству за посыпавшиеся жалобы, глава УМН долго ржал, но аннулировал все претензии с резолюцией “допустимое воздействие” и велел по-тихому откатить проклятие. Совсем откатить не вышло, Мар ведь тоже немножко ведьм, а что ведьма от чистого сердца прокляла — считай навечно. Чесаться проклятые перестали, но остались с мерзкими зеленоватыми пятнами на ладонях. Зато в народ ушла новая