Читать книгу "Год зеро - Джефф Лонг"

— Органических материалов, — подхватил смышленый инженер.

— Пыльца. Ткань. Кости. Мумифицированные ткани тела. — Окс пожал плечами.

— Кость и плоть, — сказал инженер. — Отлично понимаю.

— Определение «Года зеро» было абсолютно произвольным — привязка к западному летоисчислению.

— Случайный выбор. — Инженер снисходительно улыбнулся. — Святые земли на заре христианства.

Как истинный левантийский мусульманин, он был смущен. Крестоносцы так и не успокоились. На этот раз Запад вооружился кайлами и мастерками.

— Дата дразнит и притягивает воображение широкой публики, — сказал Окс. — А также фондовых агентств. Отбросив все связанные с нею дискуссии и предрассудки, мы всего лишь заблаговременно собираем факты. К сожалению, нет предела человеческому воображению. В результате появилась вся эта чушь о поисках исторического Иисуса.

— Чушь?

— Судите сами. Истинные верующие отрицают «кости Христа» как явное противоречие и логическую несообразность. Коль тело вознеслось на небеса — какие уж тут останки? Что касается атеистов — им все равно.

Кстати, несмотря на обширные научные познания Лидии и ее брата, корни клана Оксов уходили к пятидесятникам со всеми их трясками, «говорением на иноязыках» и прочим. Натан Ли не ведал, насколько глубоко. Неудивительно, что об аборте и речи быть не могло. Свадьба в Миссури была словно отзвук Гражданской войны Севера и Юга: кружева, черное сукно с шелковистой отделкой и недожаренные кости.

— А вы из каких будете, сэр? — поинтересовался инженер. — Верующий, который не верит, или атеист, которому все равно?

Окс увернулся, не желая отвечать:

— Спросите лучше моего студента. Он вообще утверждает, что Иисус — колбаса.

Черные брови инженера взметнулись к козырьку каски в поддельном изумлении. Он явно забавлялся.

Натан Ли обронил на арабском:

— Иногда язык мой — враг мой…

— Колбаса… Однако! Вот так образ.

— Человеческая кожа, — пояснил Окс, — битком набитая мифами и пророчествами.

Инженеру сравнение явно понравилось.

— И тем не менее вы оба решили посвятить себя «Году зеро»?

— Профессор периодически берет меня с собой, — сказал Натан Ли. — В фокусе моей докторской северная Сирия седьмого века. Я выясняю причины исчезновения римских семейств из так называемых мертвых городов[3]. Римляне долго жили и процветали там. Имели виллы с мозаичными полами и окнами с видом на оазисы. И совершенно неожиданно люди исчезли.

— Может, война? — спросил инженер.

— Нет ни следов насилия, ни слоев пепла.

Инженер показал на ландшафт за иллюминатором.

— Землетрясение?

— Виллы остались нетронутыми. Пастухи держат в них коз.

— Что ж тогда стряслось?

— Да может, сущий пустяк. Сбой в жизненном ритме. Неурожай. Ирригационный канал, например, разрушился, пришла слишком холодная зима или засушливое лето. Нашествие насекомых или появление крысы с блохами — разносчиками какого-нибудь экзотического гриппа. Цивилизации так хрупки.

Кто-то по ту сторону прохода крикнул: «Дамаск!», и все повернулись к иллюминаторам. Никакой разницы с Халебом[4], Хомсом и другими городами по маршруту. Если глядеть с высоты полета, думал Натан Ли, и не брать в расчет внешнее кольцо лагерей беженцев, можно предположить, что город вымер на века. Он напоминал тысячу других левантийских телей[5]: еще одна такая же серая куча истории и праха.

— Аллах иррахамхум, — провозгласил один из иракских медиков. — Да смилуется над ними Всевышний.

Дамаск остался позади. Инженер возобновил разговор.

— А почему летите сейчас, когда катастрофа еще так свежа в памяти? — спросил он. — И почему в Иерусалим?

Натан Ли отвел глаза в сторону.

— Ужасная правда, — торжественно объявил Окс, — в благоприятном для нас стечении обстоятельств. В вывернутом наизнанку городе прошлое как на ладони. Мы, в некотором смысле, едем проводить вскрытия.

— То есть работать с останками? — спросил инженер. — Это же очень опасно. Повторные сейсмические толчки. Вспышка заболевания. Прошло всего-то семь дней. Собаки там сейчас совсем осатанели. И опасно будет до тех пор, пока специалисты не сровняют все с землей.

— Именно поэтому мы и торопимся туда, — сказал Окс. — До того, как вы управитесь.

Инженер принял это за комплимент.

— Понятно, — сказал он. — А мешки для трупов?

— Наш скромный подарок, — ответил Окс.

— Но вам не стоит чувствовать себя виноватым, — сказал инженер Натану Ли.

— Виноватым?

— Это у вас на лице.

— Да не обращайте на него внимания, — посоветовал Окс.

Но инженер был добрая душа и проникся симпатией к Натану Ли. Он показал жестом на остальных пассажиров:

— Каждый из нас обладает определенными способностями. Одни едут кормить людей, другие лечить, третьи позаботятся о мертвых. Я еду довершить разрушения с помощью бульдозеров и пластичных взрывчатых веществ, дабы ускорить начало возрождения города. А вы — чтобы отыскать некий смысл в древних останках. Будьте тверды, юноша. Великая любовь нужна, чтобы понять суть мщения Божьего.

Натан Ли не нашелся, что ответить.

— Спасибо, — проговорил он.

По мере приближения к Израилю условия полета изменились. Мощные потоки теплого воздуха поднимались над песками пустыни. Пилоты тщетно пытались уклониться от самых опасных. Винты разрубали лопастями потоки, которые вновь и вновь врезались в корпус машины. Вертолет трясся и взбрыкивал, временами жутко кренясь. Далеко внизу вздымались спонтанные смерчи, вычерчивая на песке таинственные иероглифы.

В поиске спутной струи[6]среди течений восходящего воздуха пилоты попытались уйти в сторону — бесполезно. Потоки то подбрасывали машину к солнцу, то швыряли ее вниз, так что приходилось с огромным трудом вновь набирать высоту. Надежно пристегнутые пассажиры тяжко страдали от жестокого приветствия Святой земли. Окса стошнило на пол. Натан Ли не проявил сострадания. Черт их сюда принес. Это была идея Окса. Вскоре пол стал скользким от содержимого измученных желудков.

Натан Ли поправил дужку очков на переносице и прикрыл глаза. Он думал о Грейс. Тошнота отпустила. На кого она будет похожа? Внешне — на золотоволосую Лидию, молил он. Себя он не считал привлекательным мужчиной. Лицо тонкое, глаза узкие. До сих пор он ломал голову, с чего вдруг в ту ночь Лидия выбрала его палатку. Вероятно, все дело в полной луне, а может, она просто хотела добавить кочевника к своей коллекции. Даже среди чудаков-антропологов, расположившихся на ночлег в палатках, Натан Ли пользовался дурной славой, оттого что любил разделывать убитую на охоте дичь неолитическими кремнями.