Читать книгу "Билет в детство - Кеша Герберина"

приложение с сериалами (и подробный инструктаж в придачу), папа коллекцию роскошных бокалов, а Андрей — билет в консерваторию.

Она знала, он любит музыку. Иногда она, отдавая дань своему музыкальному прошлому, открывала крышку пианино, стоявшего в холле, и тихонько играла, не заглядывая в ноты. Мелодии давно впечатались в пальцы ее рук, она уверенно нажимала на клавиши, чуть прикрывая глаза, отдаваясь в объятия ностальгии… А Андрей сидел рядом и, стараясь не спугнуть ее вдохновение, жадно слушал.

Когда-то она преподавала музыку, а порой и сама создавала музыкальные произведения. Однако же в детстве Андрей часто болел, а музыка занимала львиную долю ее времени. Она нужна была сыну и однажды ей пришлось выбрать: ребенок или любимое дело. Тогда она оставила музыку, заставив себя поверить, что сделала это без сожаления. Ведь дома есть пианино, и она может выделять крохи времени на дело всей ее жизни…

Настала очередь Андрея. Щедро осыпав подарками свою семью: палетку голубых теней для бабули, старинный экземпляр печатной машинки для отца — он, наконец, подошел к маме и положил ей в ладонь записку. Она открыла ее, прочитала: “Билет в детство. Сохранить до востребования”. Улыбнувшись, крепко обняла сына и поблагодарила. Андрей догадался, что она не поняла сути его подарка, но он и не настаивал: он знал, что этому подарку нужно время.

Новогоднюю ночь они провели, обсуждая планы на будущее и, конечно, предаваясь воспоминаниям о прошлом.

— А кстати. Помнишь, ты рассказывала, что в детстве тебя бабушка водила в музыкальную школу? Но перед ней — в кафетерий. Ты тогда сказала, что обязательно найдешь время рассказать, что же за десерт ты там ела. Мне кажется, сейчас самое время, — Андрей улыбнулся Алле Игоревне, демонстрируя свое полное внимание.

— Что ж, слушай, — ответила на улыбку сына Алла Игоревна, — это было пирожное “Корзиночка” за 22 копейки. Оно было не только вкусным, но и красивым. Формочки для наполнения изготавливались из нежнейшего песочного теста. Ты представил? Так вот. Далее была прослойка из кисленького джема, сверху целая шапка воздушного белкового крема, который всегда оставлял у 9-летней меня смешные усы над губой. Бабуля всегда улыбалась, глядя на меня в кафетерии.

Зачастую сверху пирожное украшали грибочки, выполненные из безе. Они всегда напоминали мне о походах за белыми грибами в деревне, в детстве с дедом. Неровность каждого грибка придавала особый шарм и реалистичность этому пирожному. Такой простой и маленький десерт… Но в нем растворилось всё: и детство, и бабушка, и дед, и музыкальная школа, неудачи и победы, время, которое не вернуть. Это не был самый вкусный десерт из всех советских сладостей. Но для меня это было больше, чем пирожное.

5.

Ясным субботним утром последней недели мая Андрей впервые за долгое время позвонил в дверь до того, как домочадцы ее откроют. На пороге стояла заспанная мама. Увидев Андрея, она обрадовалась, но и удивилась — обычно ее сын предупреждает о своем приходе.

— Вот так сюрприз! Заходи, дорогой, сейчас будем завтракать, — начала было мама, но Андрей ее перебил.

— Я по делу. Пришел прокомпостировать билетик. Ты же сохранила? Тот самый мой подарок? — строго, но с лукавыми искорками в глазах спросил он.

— Конечно! — Алла Игоревна, хоть и не подумала, что он говорил правду и действительно придет компостировать ее шуточный билет, все же сохранила его. Она слишком хорошо знала своего сына.

Спустя минуту она принесла билет Андрею, он достал из кармана реальный компостер контролера и пробил ее билет!

— И что теперь? — Алла Игоревна к этому моменту уже ожидала, что “вылетит птичка”, но ничего такого не произошло.

— Теперь? У тебя есть час на сборы, и нам пора ехать! — торжественно произнес “контролер”. И отправился на кухню ставить чайник и делать оладьи домочадцам.

Еще через час свежепозавтракавшая и нарядная Алла Игоревна, все еще не понимающая, в чем заключается шалость сына — а это точно была она, что, впрочем, ее больше радовало, чем огорчало, — села вместе с Андреем в трамвай № 7 и мысленно улыбалась. Она едет в детство!

Она и забыла, что от дома, где она выросла, ее отделяет всего-то маршрут трамвая № 7. Выйдя на конечной, она обернулась: вон то дерево, на котором они с ребятами со двора повесили как-то качели. А вон школа, куда она стабильно опаздывала каждое утро. А вон он — ее дом. Подъезд № 2, 72 ступеньки наверх, квартира № 34. Большая деревянная дверь, на которую нужно было хорошенько надавить, чтобы она поддалась. А прямо за ней, в просторном коридоре, стоит оно. Пианино, на котором она училась играть. Над которым пролила столько слез. За которым радовалась своим музыкальным победам. На котором так любила вздремнуть дымчатая кошка Лиза. Которое было как член семьи… Ему было, по слухам, лет сто…И где оно теперь?

— А нам как раз сюда, — перехватив ее взгляд, Андрей взял ее за руку и повел к подъезду № 2.

Он открыл дверь, вместе они прошли 72 ступеньки наверх — Алла Игоревна пересчитала — и оказались перед ней, дверью квартиры ее детства. Андрей нажал на звонок. Алла Игоревна все еще пребывала в смятении, однако уже чувствовала, как настойчиво пробиваются слезы к ее горлу. Она помнит текстуру этой двери, запахи этого дома, звуки…

К слову о звуках. Они отчетливо услышали неторопливое шарканье за дверью, возню с замком, затем щелчок… Наконец, дверь открыли. На пороге стоял невысокий лысоватый старик, от количества мелких морщин его лицо было похоже на сухофрукт, да и в целом внешность хозяина квартиры не вызывала желания начать с ним знакомиться. Однако же делать это не пришлось. Андрей явно уже тут явно побывал: старик внезапно улыбнулся ему!

— А-а-а! Здравствуй, Андрей! А мы уж заждались! Честь имею, милая дама! Анатолий. Ну что вы стоите на пороге? Проходите, чайник уже на плите, — старик слегка наклонил голову в знак приветствия и открыл дверь пошире, чтобы гости могли войти.

— Анатолий Иванович, позвольте представить вам мою маму, Аллу Игоревну. Мама, ты все правильно поняла, я уже бывал здесь, и Анатолий Иванович с супругой любезно согласились мне помочь с первой остановкой твоего путешествия в детство, — сказал Андрей с нотками некоторой торжественности в голосе, диссонирующей, правда, с его действиями, — он как раз надевал предложенные хозяином тапочки.

— Право, господа, я даже не знаю, что и сказать. Анатолий… Иванович, спасибо за гостеприимство. Андрей, ну что за дивный сюр… — тут и так немало разволновавшаяся Алла Игоревна заметила предмет, без которого невозможно было представить квартиру ее детства.