Читать книгу "Узники мира снов - Таня Нордсвей"

свой выберешь сама.

Песня оборвалась, и девушка оказалась напротив беззубой старухи. Взглянув на нее чуть пристальнее, она ужаснулась – это была отнюдь не старуха. Время высушило ее тело, но лицо… осталось молодым и красивым, если не считать отсутствия зубов и пугающие глаза. Страшным взором глядела она – молодым и вечным, темным и светлым. В глазницах клубилась древняя тьма, что не мигая взирала на девушку. Мятые и местами испачканные одежды старухи были бордового цвета, такого насыщенного и неприятного, что вызывали отторжение. На массивном поясе были прикреплены кольца, с которых свисали амулеты вперемешку с сушеными травами. В руках она держала золотую плошку, украшенную неузнаваемыми символами, и кусок ткани.

– Протяни руку, – сказала она девушке тем самым мелодичным голосом, которым пела песню.

Та даже не шелохнулась. Тогда старуха с молодым лицом сама схватила ее руку костлявыми пальцами и окунула в свою плошку с водой.

– Красный – цвет упокоения, черный – перемен, – пела старуха. Ее голос разносился эхом по залу. – Вижу я душу, знаю ответ. Ты на распутье, два выбора тут. Откликнись на зов, и тебя призовут.

Дыхание девушки сбилось, перед глазами заплясали круги. Но тут она увидела за старухой два коридора. Два разных пути. Первый – красный – красивый и ухоженный, будто источал из себя свет. От него исходило спокойствие и тепло. Фруктовые деревья, изображенные на его стенах, оживали и шелестели листвой. Коридор звал в вечную весну и счастье.

Второй – черный – мрачный и сырой. Из него и дул ледяной ветер, что студил кровь в жилах. Он не шептал, а предупреждал и угрожал: стоит ступить в него, как окажешься в лишенной покоя жизни. Черное пламя лизало его стены, поигрывая мраком. Странная смесь двух сил – света и тьмы – удержала девушку в сознании, не давая окончательно остаться без сил.

– Это не жизнь, это даже не смерть, – продолжала старуха свою песнь. – Пойдешь ты стопами, ведущими в Леть…

Ничего не изменилось, но в воздухе что-то мелькнуло, и старуха тут же выхватила ее руку из плошки. Сначала девушка увидела свечение, идущее от воды. Затем та окрасилась черным: изнутри будто расползлось пятно яда, отравляя ее. Цокнув языком, старуха обмакнула кусок ткани в вязкую воду и прилепила чуть ниже плеча девушки. Она было дернулась, но пальцы старухи держали ее крепко, будто заключая в железные тиски и не давая увернуться. Старуха вылила воду ей на голову, прошептав:

– Твой путь во тьму к свету. Так иди к нему!

С этими словами она вырвала сердце из ее груди и толкнула девушку во мрак коридора, где хрупкую фигурку бедняжки тут же поглотила тьма.

Когда она решилась открыть глаза, темнота ластилась к ней, точно кошка. Стоило ей это неимоверных усилий: казалось, будто еще чуть-чуть, и она рухнет ничком. Обескровленная и опустошенная. Там, где раньше гулко билось сердце, теперь зияла пустота. Боль сжигала все органы изнутри.

На три локтя вперед не было видно ничего, но, точно заметив ее усилия, тьма расступилась и позволила ей взглянуть на пролет между этажами. Две лестницы: одна вела вверх, другая – вниз. Обе старые, грязные, запачканные кровью и еще чем-то неприятным. Чем – узнавать не хотелось.

Откуда-то снизу доносился шум реки. Девушка замотала головой, морщась от боли, которая пронизывала ее тело подобно иглам.

Кто она? Почему здесь? За что ей вырвали сердце?

Вопросы роились в ее голове, затуманивая разум. Она оперлась на стену и откинула мокрые волосы, прилипшие к лицу. Коридора, в который ее пихнула старуха, больше не было. Осталась лишь серая стена, расписанная адским огнем. Девушка тихо выругалась и удивилась странным проклятиям, вылетающим из ее уст.

Она ведь ничего не помнила. Совсем ничего. Откуда ей было знать бранные слова? Значит, это временно. И она вспомнит. Надо было только решить, куда двигаться дальше.

Твой путь во тьму к свету.

Всплывшие в голове слова старухи вновь заставили ее содрогнуться. Но она нашла в себе силы оттолкнуться от стены и сделать один шаг. Второй отдался болью во всем теле, но она лишь стиснула зубы. Обе лестницы манили, притягивали взгляд, а тени шептались за ее спиной.

«Вниз пойдешь – покой найдешь», – пели одни.

Девушка окинула взглядом лестницу, ведущую вниз. Хмыкнула. Спускаться проще, чем подниматься. Но можно оступиться, упав вниз. Вот и весь покой.

«Вверх пойдешь – силу обретешь», – шептали другие.

Холодный ветер продувал ее насквозь, выбивая из легких последние крупицы теплого воздуха. Она посмотрела на вторую лестницу, отметив, что сила ей не нужна. Тени жутко засмеялись, а после окутали ее коконом, не пропускающим холод.

Два пути. Две лестницы. Обе во мраке. Но та, что ведет вниз, не стремится к свету. Оставался только путь наверх.

Когда девушка встала на первую ступеньку, темнота рассеялась, показывая на лестнице горы трупов. Их остекленевшие глаза смотрели прямо на нее, рты раскрылись в беззвучном крике, словно призывая ее бежать.

Но бежать ей было некуда.

Она застыла на мгновение, будто раздумывая над своим положением. Тьма тут же услужливо показала ей вторую часть лестницы, откуда на нее тоже смотрели своими пустыми глазами мертвые женщины и мужчины. Однако девушка не вскрикнула, а продолжила шагать, огибая тела и двигаясь все выше. Что-то внутри нее откликалось на зов, долетавший откуда-то сверху. Он манил ее, вбирая всю боль, оставляя лишь несгибаемую волю. Девушка поднималась все выше по лестнице, ведущей в Вечность.

Постепенно вокруг нее редели ряды мертвецов, но и подниматься становилось труднее. Каждый шаг отдавался муками, что искажали ее прелестное лицо. Она будто бы сама превращалась в сплошной сгусток страданий и стенаний, движущийся вперед только благодаря упрямству. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. Пролет за пролетом.

Вскоре лестница стала чуть чище, а тошнотворный запах гниющей плоти и протухшей крови выветрился, оставляя после себя лишь противный запах нечистот. Оказавшись у двери, девушка заметила, что ноги сбились в кровь. Сапоги она потеряла еще несколько пролетов назад. Юная красавица дернула за ручку из последних сил и вышла с лестничной площадки, замерев при виде того, чего точно не ожидала увидеть.

Перед ее глазами простирался очередной огромный зал, довольно сильно отличавшийся от первого: все здесь свидетельствовало о том, что это место отнюдь не заброшено. Наоборот, зал был полон жизни.

Мимо нее, о чем-то споря, проходили люди с одинаковыми металлическими браслетами на предплечьях. У многих из них на открытых участках кожи виднелись татуировки.

Из пола, врезаясь в