Читать книгу "Лестница монаха - Максим Алексеевич Белградов"

уж поглощение начнётся.

Ступень 2

Ну что же, вот она, рыба, и все, что с нею связано, разложены на мелко наколотый лёд… Э-эх.

Я повернулся господину Вукчевичу: “Признаться, я не люблю дары моря”.

Он рассмеялся в ответ: “ Я тоже, господин адвокат! Представьте: родился у моря, из матушки сразу в солёную воду, а не ем… Spakuj nam, druze, dve oradi “, – обратился мой клиент к продавцу в чёрном резиновом фартуке.

Я не разбираюсь в морепродуктах, но что такое орада, как не дорада, а что такое дорада как не рыба? Мучаясь сим вопросом, я оглядел пустой рынок.

– А ну да! Только когда рыбарница закрывается, просыпаются остальные…

–Да не переживайте, вся Черногория, да что там, вся Югославия – это один большой базар, – развел руками мой проводник , – айде да попиемо кафу, – похлопал он меня по плечу.

Меня передернуло сразу от двух вещей: прикосновение другого человека и мысль о третьей чашке кофе за утро: мы выпили "кафу" перед отъездом, мы заехали на "кафицу" по-дороге и вот теперь мы идём на "кафу"… Мы расположились в довольно душевной, как тут принято говорить, "konobe" под стиль старого рыбацкого домика с кривыми окнами и грубой, деревянной мебелью и скатертями в красно-белую клетку. Господин Вукчевич отдал пакет хозяину, через несколько минут тот возвратился с двумя чашками кофе, стаканами воды и какими-то заверениями, адресованными моему соседу по столику.

– Komu ti lazes, jeben ti mater! – вскрикнул всегда предельно вежливый черногорец незнакомым мне голосом.

Я не люблю перепалки, даже в судах стараюсь держаться поодаль от сторон до вызова в зал заседаний, но тут все пошло иначе, нежели мне знакомо: прокричав что-то подобное, только в адрес отца, в ответ и , поразмахивая полотенцем, хозяин рассмеялся и удалился в зал. Я не стал уточнять, о чем речь, но когда принесли блюда с едой (надо сказать, что кофе здесь пьют очень медленно), господин Вукчевич пояснил:

– Это наша рыба. Друже, Васко, пытался меня убедить, что она не очень свежая и предложил свою, пришлось настоять.

Перехватив мой взгляд, он продолжил: “Да, да, я мог бы слукавить, что здесь рыба – это рыба, а все, что зовется "morski plodovi", другая вещь, но понял Вас правильно, и тем не менее, Вы все же попробуйте. За всякими морскими изысками я бы и правда отправился в другую страну, но самую обыкновенную белую жаренную рыбу мы подать сумеем. Вот был случай, о котором во всех газетах наших писали: в ресторане в Москве поваром работал один серб (наши братья, один народ), и так он приглянулся вашему Лаврову, что был приглашен для приготовления рыбы на каком-то дипломатическом приёме, а тот взял да и пожарил дораду на роштиле (гриль у вас), обмазал веточкой розмарина в масле и посолил, все. Не знаю, как там у дипломатов, но мне, антирыбоеду, понравилось”.

Хозяин принёс домашний десерт ("kolač") и… О Боже, кофе! А также не менее домашнюю лозу (самогонка из винограда).

– Вы знаете, господин адвокат, прежде чем вечером Вы встретитесь со всеми участниками событий, я бы хотел предупредить Вас насчёт господина Перепейкина, – а вот теперь стало понятно, зачем мы ни свет ни заря уехали в другой город и плотно поели, – Сергей Михайлович Перепейкин переехал сюда несколько лет назад, в России у него были какие-то аферы со строительством, дело рассыпалось, но он остался гол как сокол, и теперь шатается по казино и злачным ресторанам в поисках выгодных знакомств. А миссис Мувстоун (прим. наша "дама" с, а точнее без картины), хоть и подданная британской короны, эмигрировала из СССР в начале 80-х, вышла замуж, овдовела, а теперь ездит по свету и делает весьма выгодные вложения и завязывает совершенно сомнительные знакомства с бывшими соотечественниками. А вот моё мнение "Jedan put lop, uvek je lop" – один раз вор, всегда вор, – перевел господин Вукчевич и продолжил, – В тот вечер, когда мы все находились на Ville Edelweiss, он один отлучался на срок достаточный, чтобы прокрасться на Kleopatru, так называется яхта миссис Мувстоун, и украсть картину.

– Это все очень интересно,  но не могли бы Вы мне поведать о самой картине? Вам ведь она знакома?..

– О, да, я расскажу Вам по дороге назад.

Но сытный поздний завтрак и крепкая ракия привели к тому, что по дороге я уснул… Оставшийся день в номере пролетел незаметно: я принял ванну, побрился и спустился вниз, в аппартаменты господина Вукчевича. Не удивительно, что вся компания периодически собиралась здесь: тут было достаточно места, несмотря на присутствие троих детей моего клиента в возрасте от 2 до 12 лет. Мы с ним стояли на террасе в ожидании гостей, любуясь закатом.

“Раз уж обзор позволяет, позвольте, я немного ознакомлю Вас с местностью?“ – произнес господин Вукчевич.

Что ж, панорама и правда позволяла: передо мной раскинулась вся деревушка, по сторонам окаймленная каменистыми мысами, покрытыми хвойником. Море было невероятно синего цвета, какой обычно приходится видеть только на открытках, и здесь же, совсем близко, лениво раскинулся остров – визитная карточка Черногории.  Все это представлялось немного нереальным: не верилось, что мы приехали сюда для того, чтобы заниматься расследованием.

– Что? – Встрехнул я головой, – ах да, конечно.

Господин Вукчевич улыбнулся, поняв в чем дело.

– Слева за мысом находится очень хороший пляж Crvena Glavica, мы его очень любим, но временами там происходит срамота: голые бессрамцы купаются, я имею ввиду совершенно голые! Правда, если верить рыбакам, миссис Мувстоун делает то же самое около своей яхты. А вот и она, – он указал на белоснежную яхту, стоявшую на якоре, в нескольких кабельтовых от берега. На ней виднелся английский флаг.

– Посмотрите на эту маленькую зеленую лодку рядом с "Клеопатрой", она такой забавной формы. Каюта крошечная, и все-таки в ней живут двое: мужчина и женщина. Они устроили из паруса тент над палубой и большей частью там и ночуют. Там же готовят пищу, умываются. Эти двое не каждый год здесь. Однажды утром оказалось, что их лодка причалила в том месте, где она стоит сейчас. Мужчину зовут Сергей Соловей, он художник. Ему только двадцать четыре. Вы его увидите. Девушку зовут Анна, они не женаты. Я видел их документы. Ей восемнадцать. Она из Одессы. Всегда ходит наполовину голая и даже больше, чем наполовину, –  вздохнул мой милый ханджа.

Я улыбнулся и сказал: “Кажется, кто-то пришёл”. Из номера донесся шум вновь прибывших – первый звук за долгое время, перебивший шум волны.

Ступень 3