Читать книгу "Путь чести - Даниил Сергеевич Калинин"

самом деле пот — это еще мелочь. Вот вшей благодаря регулярным купаниям нет — сиди и радуйся…

Короче, с бытом настоящий кошмар. И ведь единственный, кто меня при этом понимает, остается Андрюха — то есть Тимофей, которого я упорно пытаюсь обозвать Андрюхой! С ним мы видимся регулярно под предлогом занятия фехтованием — а дружба московита и немца после их совместного путешествия особо никого не смущает. В эскадроне правда, ребята даже обижаются, тот же Лермонт или Тапани — но блин, не о чем мне с ними особо-то разговаривать. То есть память Себастьяна у меня, слава Богу, осталась. И я могу ответить сослуживцам на их вопросы — а вот вести задушевные беседы как-то не очень тянет… Все-таки мы с фон Рониным люди совершенно разные.

Во-вторых, еда. Хлеб из муки грубого помола, каши из цельного зерна (овес, полба, пшено) — блюда сильно на любителя, отравляющие жизнь своим однообразием. Хотя я уже успел понять всего-то за один голодный день (перебой в поставке продуктов из-за налета лисовчиков), что однообразие в пище гораздо лучше, чем ее отсутствие! Мяса честно скажу — немного. Чаще всего именно солонина или сало попадает в наши котлы. Да и как еще? Десятитысячное войско (выросло как на дрожжах за те самые несколько недель!) невозможно прокормить охотой, а резать скотину на такое же количество ртов — это оставить все окрестности без домашних животных. И без кормилиц — ибо те же коровы и козы для местных являются не источником мяса, а, прежде всего, молока и молочных продуктов, птица несет яйца… Но, ясен перец, учитывая наше многолюдство, сметанка и сливочное маслице нам на стол попадает также нечасто! Не говоря уже о такой экзотике, как сыр (который у местных не варится, а «вызревает» с солью и травами) или творог. Да и яйца (утиные, гусиные) скажу я вам, явление редкое… Ну и да, с поставками соли также не все так просто и ладно, будем честны. И есть ту же кашу из полбы на льняном или конопляном масле (на самом деле она не так уж и плоха, и напоминает вареную кукурузу) без соли — совсем не тоже самое, что есть ее с солью. Очевидные вещи говорю?! Безусловно.

Но тут важны вкусовые ощущения…

Реально разбавить наш рацион способна лишь рыба, благо, что Волга рядом. И да, она разбавляет! Тем более, что при должном желании даже из речной, экологически чистой рыбки семнадцатого столетия можно делать шашлычки. А еще ее вялят и коптят, и рыбка прям выручает.

Но человеку двадцать первого столетия с его вкусовыми привычками, любовью к всяким бутербродам, быстрым перекусам, фастфуду, большому количеству мяса и близких к нему продуктов (колбас, сосисок, сарделек, купатов) — тут, конечно, тяжко…

В-третьих, накатывает страшная тоска по дому. И с каждым днем все сильнее. Зона комфорта — штука страшная. Вещи и предметы повседневного быта, ценности которых невозможно почувствовать дома, начинают в отрыве от них казаться чем-то невероятно прекрасным и удобным! Диван с чистым бельем, газовая колонка, плита, на которой можно жарить яишницу в сковороде или запечь в ней картофанчик со свиными ребрышками… Приходит понимание того, что по сравнению с нашими далекими предками мы живем в каких-то райских условиях!

Но вспоминаешь ведь не только о доме. Начинаешь вдруг с невероятной силой тосковать по родителям, перебираешь в памяти все свои романтические приключения, даже старых знакомых поминаешь с ностальгией. Да е-мае, я, наверное, сейчас был бы рад увидеть даже свою склочную директрису!

И вот что важно. Зона комфорта хороша тем, что, даже начав из нее выбираться, ты всегда, в конечном счете, можешь в нее вернуться. Хоть из дальней поездки, хоть после службы в армии, хоть после восхождения на Эверест! Если, конечно, не погибнешь в горах… Но шанс вернуться домой есть всегда — и наличие надежного тыла как-то успокаивает, придает сил. Мы же с Андрюхой, по всей видимости, все-таки изменили историю, рассказав все Скопину-Шуйскому — иначе, чем объяснить провал в прошлое наших сознаний? А если так, и опасения одногрупника о том, что в новой реальности нас может просто не быть, подтвердились — то мы застряли в телах наших предков в начале семнадцатого столетия, в одной из самых страшных, жестоких и кровавых эпох в истории России! И нет никакого шанса вернуться домой, нет!

А кроме того, нас только в ближайшем будущем ждет еще три масштабных битвы и фиг его знает, сколько мелких стычек.

Пережить бы хоть эту…

Ну и, в-четвертых, что вытекает из «в-третьих». Я регулярно вижу сны фон Ронина. Яркие, красочные сны-воспоминания, в которых вновь ощущаю себя лишь сторонним наблюдателем. Такое чувство, что Себастьян никуда не делся, что мы с «носителем» просто поменялись местами — и теперь он отсиживается на задворках разума, наблюдая за тем, что я делаю в его теле! Вот только вряд ли он этому рад… Более того, иногда у меня случаются пусть крошечные по времени — но провалы в памяти, в основном сразу после сна или перед самым сном, когда сознание или еще не проснулось, или уже отключалось… Так вот есть ощущения, что фон Ронин в эти мгновения перехватывал контроль над телом!

Но если когда-нибудь Себастьян сумеет полностью себе его вернуть — что тогда?! Что будет со мной?!

Хорошо бы об этом просто не думать — но ведь не получается же…

Полет моих мыслей прервал звук сигнальных труб, подавший четкий условный сигнал типа «аппеля» (я про него единственный слышал!) — и начавшееся движение со стороны противника.

Пока еще только шагом, плотная масса всадников передового отряда гетмана Сапеги пошла в атаку…

Глава 1

К горлу подкатил комок, в висках заломило от накатившего волнения… Хотя нет.

Страха.

И все же, сделав усилие над собой, я заговорил громко и четко, не прерываясь, не сбиваясь и не запинаясь:

— Рейтары! По моей команде скачем навстречу, сближаемся — и стреляем на развороте! С двадцати шагов!!! В лоб с гусарами не сходится. Маневр нами отработан, все должно получиться! Все, у кого есть пистоли — бьем по всадникам. У кого луки — цельте в лошадей! Кирасу стрелой не пробить, но жеребцы их броней не прикрыты — этим и воспользуемся!

Пока я кричу своим людям, тело понемножку согревается, а бьющий меня мандраж чуть отступает. Мы действительно очень много тренировались воевать именно как рейтары — я имею в виду и себя, и