Читать книгу "Тот, кого ищут - Стелла Камерон"

И еще один сюрприз — Энн встретила доктора Макса Сэведжа. Он часто заходил в ресторан после того, как заканчивалась обеденная гонка. Пока Макс обедал, Энн сидела рядом с ним и они беседовали. Это стало привычным. И Энн ждала его прихода с нетерпением.

Макс вместе с братьями Роджером и Келли собирались открыть клинику пластической хирургии в окрестностях Туссэна. Роджер тоже был врачом, а Келли отвечал за организационные вопросы. Со временем братья планировали собрать в своей клинике штат опытных специалистов.

Пару раз Энн и Макс выходили вместе пройтись, и Макс просил считать его другом. Энн с радостью согласилась бы, но в прошлый раз, когда она приняла такое же предложение, все закончилось не очень хорошо. Печально закончилось, почти трагически.

И меньше всего Энн хотела, чтобы Макс узнал о ее прошлом, да и о теперешних трудностях она ему рассказывать не будет.

Трудно было найти двух человек, настолько непохожих друг на друга, как Энн и Макс. Он — известный врач, получивший прекрасное образование и успешно практикующий в области пластической хирургии. Из очень состоятельной семьи. Семью Энн состоятельной назвать было никак нельзя, и за каждый шаг вперед ей приходилось бороться. Энн получила высшее образование в области менеджмента, которое также нельзя было назвать отличным, но по большому счету она гордилась своими достижениями. Новая работа также была для нее шагом вперед.

Дело в том, что Энн планировала остаться в Туссэне, где она уже многого добилась. Ее усилиями ресторан «У Паппи» за несколько месяцев превратился в самое популярное место в городе. К ним приезжали со всей округи. Энн привыкла полагаться только на себя. Теперь, что бы ни случилось, она не вернется к семье в Пойнт-Юду, городок, расположенный недалеко от Туссэна. Она любила своих родных, но больше в них не нуждалась. Теперь она могла выжить без посторонней помощи.

Не отрывая взгляда от горящей свечи, Энн свернулась калачиком на мягком сиденье. Здесь можно остаться до рассвета. Девушка зевнула и задремала.

Мужчина держал перед собой фонарик, желтый луч света бил вперед, но лицо оставалось в тени, и Энн не могла его разглядеть. Луч света резко дергался из стороны в сторону. Энн чувствовала, как что-то тяжелое тащили по земле, по опавшим листьям и камням, по сучьям. Раздался клацающий звук, как будто металл ударялся о камень, этот звук она слышала каждый раз в своих кошмарных видениях. Энн слышала тяжелое прерывистое дыхание мужчины. Сама она от страха тоже тяжело дышала, рот и горло пересохли. Что, если он слышал ее? Энн знала, что он тащил за собой.

Ее взгляд пылал гневом. Каждый раз повторялось одно и то же. Слишком часто, слишком много раз.

Мужчина бросил свой груз и пошел вперед, освещая фонариком ковер из опавших листьев.

Начался дождь. Энн видела, как тяжелые струи сбивали листья с деревьев на землю. Она могла разглядеть каждый листок.

Над головой скрипели на ветру переплетенные тяжелые ветви деревьев.

Подними мужчина голову, он бы сразу увидел Энн. Она была совсем рядом.

Знакомый и страшный запах проникал в ноздри. Запах крови и обгоревших волос. Никакой ошибки быть не могло. Энн помнила его, но раньше он никогда не был таким отчетливым.

— Ну вот мы и пришли, — сказал мужчина спокойно и удовлетворенно. Так мог сказать отец, гуляющий с детьми, добравшись, наконец, до лотка с мороженым, который они долго искали.

Опять послышалось звяканье, блеснуло стальное полотно повой, ни разу не использованной лопаты.

Женщина лежала на земле рядом с ним. Пустые черные выгоревшие глазницы, остатки обгоревших волос.

— Ну вот мы и пришли, — повторил мужчина и остановился. Копать не понадобилось. Он разгреб листья, под которыми темнела яма, и удовлетворенно вздохнул.

Женщину он поднял с такой легкостью, будто она ничего не весила, и опустил ее головой вперед вниз, в яму, которая поглотила окостеневшее тело, покрытое остатками обгоревшей ткани.

Энн бросилась к нему с криком: «Верни ее! Отдай ее!» Но стоило ей приблизиться к нему, как он обратился в столб пламени и исчез. Энн почувствовала сильную боль и закричала.

Энн упала на колени, подняв руки, и ударилась лбом о край алтаря. В этот момент она услышала шорох пламени, бегущего по ткани.

С трудом открыв глаза, Энн заметила странное движение в дальнем приделе церкви. Мужская фигура в плаще с капюшоном. Фигура из снов. «Нет», — прошептала Энн, и фигура исчезла. Вокруг никого не было.

Энн окончательно пришла в себя. Она поправила горевшую свечу, которую задела рукой, и загасила рассыпавшиеся искры льняным покрывалом с шелковыми кистями, которое украшало алтарь. В ризнице девушка опустила руки под струю воды.

Боль стихала. В приделе церкви Энн нашла аптечку первой помощи, наложила повязку себе на лоб, перевязана обожженную руку, потом вернулась в молельню и сняла покрывало с алтаря — теперь можно было стереть черные пятна с мрамора.

Она, конечно, оплатит новое покрывало. Обязательно оплатит.

— Не бойся, Энни, — раздался у нее за спиной спокойный мужской голос.

Энн закричала от ужаса. Наступило прозрение. Та женщина, которая являлась ей в снах, та несчастная, чьи сдавленные крики она слышала в ночных кошмарах, — это была она, Энн. И теперь сны становились явью. Энн резко обернулась и бросилась на незнакомца.

— Энни, это я, отец Сайрус. Успокойся. Я пришел за тобой. Тебя повсюду ищут.

Глава 2

Привет, Макс!

Давненько я тебе не писал! Ты уж прости меня.

Ты уже подобрал себе следующую жертву?

Как тебе понравился Лондон? Разумный шаг с твоей стороны — уехать. Достаточно далеко, чтобы затеряться в британском медицинском братстве, но не слишком далеко, чтобы нельзя было наблюдать за тем, что делается здесь. Ты, я думаю, был приятно удивлен тем, как быстро в Штатах забыли и о тебе, и о твоих забавных привычках. Но для меня это не сюрприз.

Средства массовой информации непостоянны. Их внимание быстро переключается с одного факта на другой, но это означает, что они постоянно в поиске. Они охотятся за новыми историями — или за продолжением старых, таких, например, как твоя.

Кстати, ты потерял близкого друга в Лондоне? Ты знаешь, о каком друге я говорю. О женщине. Если потерял — то ты хорошо спрятал концы в воду. Мы ничего об этом не слышали.

Есть несколько вопросов, которые я хотел бы тебе задать, и, надеюсь, когда-нибудь я получу на них ответы. Почему ты уродуешь свои жертвы? Уж не потому ли, что ты — один из немногих, кто мог бы исправить любые уродства, если бы захотел? Неужели эта мысль посещает тебя?

Ты рассказываешь им о том, как они будут выглядеть после? Ты напоминаешь им, что сможешь залечить их раны, — а потом смеешься и говоришь, что мертвых женщин ты не лечишь?