Читать книгу "На двух планетах - Курт Лассвиц"

Прямо перед ними вздымалась черная каменная стена, надвое расколовшая глетчер. В ужасающей близости от нее парил шар. В тревожном ожидании следили люди за полетом своего аэростата. Но здесь, в непосредственной близости гор, южный ветер, на их счастье, затих, иначе их давно бы уже со всего размаху швырнуло на скалу. Теперь шар был в тени гор; газ остывал; температура быстро спустилась много ниже нуля.

Торм обдумывал, не выкинуть ли еще часть балласта? Но за эту потерю балласта пришлось бы потом, при спусках, расплачиваться газом, а газ был его величайшим сокровищем, единственным средством, которое могло опять вывести его из пределов ужасного севера. Ведь он не знал, что ждет его за горами. Однако шар поднимался слишком медленно. Но вот боковое течение качнуло его, – снова настигают его лучи солнца, выглянувшего из-за гребня глетчера, газ расширяется, шар начинает подниматься, – все ниже и ниже опускаются под ним ледяные громады.

– Ура! – дружно воскликнули оба воздухоплавателя.

– Что случилось? – встрепенулся Зальтнер. – Мы уже прибыли?

– Хотите видеть северный полюс?

– Где? где? – Зальтнер поспешно вскочил. – Ну и холод! – воскликнул он и закутался в шубу.

– Мы поднялись на пятьсот метров. – заметил Торм. – Теперь мы почти на уровне горного хребта. Как только мы перелетим на ту сторону, перед нами, приблизительно в пятидесяти километрах к северу, должно открыться то место…

– Где смазывают земную ось, – перебил Зальтнер. – Это чертовски любопытно!.. Н-да, а шампанского нам замораживать не понадобится,

Все трое стояли в гондоле, держась за снасти, Они следили за полетом шара, наблюдали приборы, но, как только выдавалась свободная минута, хватались за полевые бинокли и напряженно смотрели на север, почти по направлению солнца, которое было отклонено лишь немного к востоку. Постепенно опускались под ним горные вершины; еще только широкий хребет заслонял открывшейся их глазам вид, и вот шар понесло над гребнем горной цепи. Гайдроп волочился; оставалось только перелететь эту широкую котловину, – и тогда они у вожделенной цели. Шар был почти над серединой котловины, на высоте не более ста метров. Дул еще южный ветер, хотя и менее резкий, и шар поднимался вдоль плоской возвышенности ледяного поля.

Вот уже за ледяной стеной, замыкавшей котловину, в большом отдалении забелели отдельные горные вершины; воздухоплаватели находились на одной высоте с последним препятствием, стеснявшим их кругозор. Вершины множились и, наконец, образовали горную цепь.

Шар все поднимался. На огромной высоте парил он над глубокой пропастью; но вот гайдроп рвануло книзу, и шар тотчас же опустился на несколько сот метров, потом его качнуло еще раз вверх и вниз. Это внезапное колебание шара всецело завладело вниманием воздухоплавателей. Вдруг Торм воскликнул:

– Море!

Ура! – произнес Зальтнер, – это, действительно, открытое полярное море.

– Вернее, это – внутреннее море, бассейн; но, я думаю, величиною он все же около тысячи квадратных километров, – сказал Грунте, – приблизительно такой же большой, как Боденское озеро. Но как знать, сколько там вдали разветвляется еще фьордов и каналов? Да и самый бассейн разными островами разделен на множество рукавов.

– Тому, кто подходит туда пешком или на корабле, не так-то легко решить, что это – море среди земли или земля среди моря? Хорошо, что нам-то это удобнее.

– Разумеется, – сказал Торм, – возможно, что перед нами часть открытого моря, хотя отсюда и кажется, будто вода со всех сторон замкнута горами. Однако что же нам делать? Против ожидания, мы вынуждены были подняться так высоко, что теперь для спуска придется потерять очень много газа, а в то же время нам снова предстоит подъем, для того чтобы перемахнуть вон туда, за те горы. Это трудный вопрос. Но у нас еще есть время поразмыслить над этим, так как шар движется теперь очень медленно.

– И это обстоятельство мы используем для того, чтобы послать северному полюсу заслуженное приветствие, – воскликнул Зальтнер. С этими словами он вытащил футляр, из которого три бутылки шампанского заманчиво высовывали свои серебряные горлышки.

– А я-то об этом и не знал, – с недоумением заметил Торм.

– Это – дар фрау Исмы. Видите, здесь написано: "Открыть на полюсе. Вес – четыре килограмма".

Торм засмеялся. – Я так и думал, – сказал он, – что моя жена умудрится нарушить устав экспедиции какой-нибудь контрабандой.

– А разве не чудесная мысль пришла в голову вашей жене – заставить нас, на северном полюсе, выпить за, ее здоровье? И, кроме того, разве не потеха видеть трагическое лицо нашего астронома! Ведь шампанского он принципиально не пьет и за здоровье женщин он принципиально не чокается, но так как на полюсе он принципиально должен и хочет вторить нашему ура, то он и запутался. Итак, да здравствует фрау Исма Торм, наша благодетельница!

Зальтнер и Торм подняли кубки. Грунте сжал губы и, точно в каком-то оцепенении, неподвижно держа перед собою стакан, безучастно предоставлял другим чокаться с ним.

Тут Торм провозгласил:

– Да здравствует северный полюс!

Тогда и Грунте с одушевлением чокнулся с ними и добавил:

– Да здравствует человечество!

Они выпили, и Зальтнер воскликнул:

– Заздравный тост Грунте так всеобъемлющ, что одного стакана на него не хватит, – и он еще раз наполнил кубки.

Шар тем временем медленно уносило к внутреннему морю, которое теперь все явственнее открывалось изумленным взорам путешественников. Дикая природа глетчеров исчезла; зеленые лужайки, кое-где покрытые одинокими обломками скал, мягко спускались к воде. Казалось, – перед ними чудесная альпийская долина, и в глубине ее раскинулось глубокое озеро. Но поразительнее всего в этой декорации был один из бесчисленных разбросанных в бассейне островов, к берегу которого теперь приближался шар. Он был меньше других, но его очертания были так совершенны, что не верилось, чтобы это было произведение природы. Покрытых лишаями каменных глыб здесь совершенно не было.

Исследователи были приблизительно в двенадцати километрах от загадочного острова и любовались им в бинокль, когда Торм обратился к Грунте.

– Как вы думаете, можем ли мы, собственно говоря, определить, где мы находимся? Должен сознаться, что при перелете через горную цель и быстрых переменах высоты я потерял способность ориентироваться.

– Я сделал, – отвечал Грунте, – несколько измерений, но для точного определения нашего положения теперь их уже недостаточно. Да и способ измерения по высоте солнца теперь не применим, так как мы уже не можем хотя бы даже с приблизительной точностью установить время дня. Нам, действительно, не на что ориентироваться. Ведь здесь на севере компас очень ненадежен. Во всяком случае, мы находимся недалеко от полюса, где все меридианы сходятся так близко, что уклонение на один километр вправо или влево составит разницу во времени на целый час, или даже больше. Если после перелета через горную цепь наш шар на пять-шесть километров уклонился от направления с юга на север, что весьма вероятно, то у нас сейчас не три часа утра 19-го августа, как мы предполагаем, а, может быть, уже полдень; если же мы уклонились к западу то мы даже вернулись во вчерашний день и сейчас только вечер 18-го августа.