Читать книгу "Русская колыбельная - Ростислав Гельвич"

Директор со скрипом повернулся на кресле к ящику стола и заглянул внутрь. Альберт вышел из кабинета и двинулся по коридору. Наверняка уже восьмой час: Альберт и так задержался на работе.

Лифтом он никогда не пользовался. Лин всегда говорила, что на этой своей работе он и так слишком много сидит в кабинете, лишний подъём или спуск по лестнице – хорошая разминка. Неблизкий путь до выхода пролегал через железные двери палат. Обычно Альберт всегда проходил мимо, и не задерживал взгляд, даже если в одной из них был кто-то из его пациентов, но сейчас не смог. Кто бы смог?

Убийца, самый настоящий убийца. Альберт читал о таком только в учебниках. Эмпатология убийцы – что это такое вообще? Как это?

Альберт вздрогнул. На лбу выступил пот, а ноги будто бы специально немного подогнулись возле железных дверей.

Он медленно подошёл к одной из них и заглянул внутрь. Несмотря на одностороннее стекло в наблюдательном окошке, Альберт старался проделать все аккуратно, будто пациент и правда мог его заметить. Но палата оказалась пустой. Как и две соседние. Лишь дойдя до середины коридора Альберт вздрогнул как ударенный током – увидел ядовито-жёлтый цвет униформы.

Он снова взмок от волнения: почувствовал пот даже на спине и вдруг отпрянул, будто его заметили.

– Спокойно… спокойно…

Эмоциональная восприимчивость – ключевое качество хорошего эмпатолога. Иногда это минус. Альберт с минуту стоял и ждал, пока сердце перестанет бешено колотиться. После этого он снова заглянул в палату.

Адкинс.

– Аурей Адкинс… – вспомнил Альберт строчку «Имя» из профиля.

Человек в униформе кричащего цвета совсем не походил на убийцу. «Убийца» Альберту всегда виделся человеком мощным и сильным. Эдаким варваром из всех фильмов, игр и комиксов одновременно. Аурей же оказался очень простым. Роста среднего, жилистый, тонкокостный. Голова большая и лоб высокий, залысины и светлые редкие волосы. Он лежал на спине закрыв глаза, грудь его спокойно вздымалась. Совершенно не впечатлят. Стоило ли такого заковывать в цепи?

Альберт как всегда попытался представить, визуализировать волны эмоций и мыслей, идущих от него к пациенту, а от пациента к нему. Конечно, его сразу затрясло. Альберт знал, что это лишь побочный эффект его впечатлительности, это не по-настоящему, но ему сразу начало казаться, что он уже начал понимать, уже начал проникать в голову Адкинса.

– Альберт. Аурей. Адкинс. Три «А», – задумчиво произнёс Альберт, и в своей задумчивости, сам того не заметив, слишком близко приблизился к стеклу и стукнулся лбом.

Аурей, тут же открыл глаза и перевернулся на бок, хоть звука, вероятно, и не расслышал. Альберт, сам того не желая поймал на себе взгляд голубых глаз. Эмпатолога передёрнуло. Он едва-едва удержался от того, чтобы не отскочить от окошка.

– Это не ты… – прошептал Альберт, медленно делая шаг назад. – Это не ты. Это реакция мозга. Гиперчувствительность. Гиперчувствительность. Уходить. У-хо-дить…

Его отпустило быстро, уже через несколько секунд. Но Альберт остался на месте, приходя в себя. От нервов он сильно вымок, а в уголках глаз выступили слёзы. Утерев их, Альберт глубоко вздохнул, и когда сердце перестало колотиться, двинулся вниз. Он хотел было зайти в уборную, чтобы умыться, но, подумав, прошёл мимо. Никого давно не удивляют беспокойные эмпатологи с красными от слез глазами: привыкли.

Альберту полегчало, когда он вышел наружу: морозный воздух ударил ему в лицо, снежинки припорошили волосы. Быстро-быстро, держа папку в одной руке, а другой выискивая ключи, Альберт побежал, на парковку, к машине. Залез внутрь, нажал кнопку зажигания, и только тогда осознал, что сейчас поедет домой и это ему не очень-то приятно.

То же самое Альберт испытывал и неделю назад. Да что там, даже и две. Три? Четыре? Больше? Альберт не мог ответить, потому что не помнил, он знал лишь, что эти мысли, а точнее, даже не мысли, а эмоции, ощущения, – неприятие, – появились вдруг из ниоткуда и завладели им.

– Совсем зажрался… – Альберт посмотрел на себя в зеркало дальнего вида и слегка улыбнулся. – Верно Лин говорит.

С силой крутанув руль, Альберт развернулся и поехал домой. Путь до Куара-Нуво не такой уж и долгий.

Оак Мэдоу заведение уважаемое, старое, с хорошей репутацией, существовало задолго до Куара-Нуво, располагалось в окружении густого леса. Живая природа всегда благотворно влияла на состояние больных людей, а потому власти не особенно стремились облагородить его: никакой коммерческой выгоды.

Из-за этого, даже несмотря на фонари, темень по обоим сторонам дороги стояла почти непроглядная. Альберт никак не мог отделаться от страха, что один из них погаснет, и темнота леса сразу же нахлынет, затопит дорогу. Поэтому он всегда ехал чуть медленнее, чем мог бы.

Долго ли коротко ли, но ведь дорога все равно вела в Куара-Нуво. Все дороги вели в Куара-Нуво.

Случайный турист мог бы заметить, что город, похоже, состоит только из центральной улицы, на которой теснились казино, гостиницы, рестораны и кафе, клубы и прочие милые сердцу заведения. Жемчужина Содружества, шедевр урбанистики.

Альберта, жившего в Куаро-Нуво на протяжении долгих лет, туристическая наивность веселила. Он-то знал, что душа города находится в спальных районах, наполненных многоэтажками, в одной из которых как раз и жил Альберт. Даже если бы он смог себе позволить жить в отдельном доме, ближе к центру, он бы не захотел.

Центральная улица радушно встречала тех, кто въезжал в Куара-Нуво. Она шумела и сверкала днем и ночью и брала небольшой перерыв только в рассветные часы: туристы засыпали, чтобы проснуться днем и снова выйти на приветливую улицу, с которой совсем не хочется никуда сворачивать. Засыпали и работники сферы услуг: через несколько часов придется вновь развлекать клиентов.

Через шум и веселье невозможно просто так проехать из-за множества прохожих и машин. Но в конце концов Альберт добрался до нужного съезда. В родном районе даже воздух казался другим: все привычно, все знакомо.

Когда часы показали половину десятого, зазвонил телефон. Альберт знал, что это Лин. Нажав кнопку на руле, он сразу тут же выпалил:

– Дорогая? Я скоро буду. Задержался на работе.

– Ага, а то я уж не поняла, – иронично отозвалась Лин. – В магазин заедь, купи колы, работник месяца, а я пока подумаю, пускать ли тебя домой.

Не дожидаясь ответа, Лин бросила трубку. Альберт усмехнулся, покачал головой, и направил машину к ближайшему супермаркету.

Добраться домой Альберт смог лишь к десяти часам. Когда он пытался выбраться из машины с рабочими документами в одной руке и с пакетом из продуктового в другой, Альберт поймал себя на мысли, что выглядит очень банально. Типичный муж. Типичное возвращение с работы. Такое же, как у всех в Куара-Нуво.

Посмотрев вверх, Альберт увидел, что окно кухни его квартиры открыто. Лин, невидимая с улицы, высунула наружу руку и сделала неуловимое движение. Зная свою жену, Альберт мог точно предположить, что она стряхнула пепел с сигареты. Или показала ему средний палец.