Читать книгу "Мио-блюз - Кристина Ульсон"

Получив увольнительную под охраной, Сара сбежала. Я предполагал, она хотела обеспечить безопасность себе и сынишке, но как все произошло, никто не знает. Так или иначе, сынишка тоже пропал. В детском саду его не было, у приемных родителей тоже. В полном отчаянии Сара утопилась, прыгнув с моста Вестербру. Мио так и не нашли.

И пропал не он один. Мою любимую Беллу тоже похитили. Уезжая в Штаты, я оставил ее в Швеции. Чтобы обеспечить ей максимальную защиту, спрятал ее в шхерах, у ее деда и бабушки по отцу. Кроме того, ее охранял человек по имени Борис, мой давний клиент. Клиент — и мафиозный босс. Но даже это не помогло. Она исчезла, когда я был в Техасе, но не прошло и двух суток, как ее вернули. Люцифер не был детоубийцей, он просто хотел остановить меня. На мой мобильник позвонил незнакомец и сообщил, что девочку вернули мне на время. Он уже забирал ее и может сделать это еще раз. Если я не помогу ему отыскать пропавшего сына Люцифера, Мио. А вот когда помогу — Белла останется у меня.

* * *

Вот такова ситуация сейчас. Мою дочку похищали, и если я не постараюсь, то могу расстаться с нею навсегда. Мне надо напрячь все свои силы и найти Мио. Кроме того, надо выяснить, кто хочет засадить меня за два убийства. Ведь, как утверждает Люцифер, к этому он отношения не имеет.

Люцифер. Мне ужасно хочется узнать, кто он. Чтобы у зла появилось лицо и я избавился от этой чертовщины. Кой-какие факты указывают на то, что Люцифер — это шериф Эстебан Стиллер, с которым я встречался в Хьюстоне. Но тут я копать не смею. Ведь тогда Белла умрет.

В моей жизни нет ничего важнее Беллы. Теперь я точно знаю. И ради нее я стараюсь придерживаться правил и не выпытывать слишком много информации. Но голод бушует в крови, и я ничего не могу с этим поделать. Это все равно, что идти по канату. Нужно все время смотреть вперед, а не вниз.

Иначе я сразу упаду.

Часть I

“Когда Мио исчез”

РАСШИФРОВКА ИНТЕРВЬЮ С МАРТИНОМ БЕННЕРОМ (М. Б.)

ИНТЕРВЬЮЕР: КАРИН ВИКИНГ, независимая журналистка

Стокгольм

К. В.: Ну, как вам “Лотос-блюз”?

М. Б.: Обалдеть. Давайте начнем. Я рассказываю, вы записываете. Как мы делали с Фредриком.

К. В.: С чего начнете? С того, что случилось сразу после возвращения Беллы?

М. Б.: Конечно. О первых днях можно рассказать очень коротко. Сначала мы съездили в больницу, где Беллу осмотрели. Потом поехали ко мне на квартиру и остались там. Я выходил из дому только встретиться с Фредриком и с полицией, и все. А затем приступил к работе над полученными заданиями.

К. В.: Какими именно? Просто хочу убедиться, что мы всё понимаем одинаково.

М. Б.: Я должен был выяснить, что случилось с Сариным сыном Мио. Такое задание дал мне Люцифер. Кроме того, предстояло узнать, кто подставлял меня под два убийства и почему. К этому Люцифер касательства не имел, так он сказал.

К. В.: Не было ни малейшего повода заподозрить, что он лжет?

М. Б.: До этого мы еще дойдем. Но сперва я хотел бы прояснить совсем другое.

К. В.: Что же?

М. Б.: Так больно читать “Лотос-блюз”. В смысле, я чертовски хорошо помню, как все было. Люси в конторе экспериментировала с солнцезащитными кремами, а я тайком бегал по свиданиям. Но после Техаса от всего этого веселья не осталось и следа. Так что приготовьтесь. История, которую я собираюсь рассказать, намного тяжелее. Намного страшнее. Это уже не Лотос-блюз. Речь пойдет о Мио.

К. В.: О’кей, тогда я скажу так: если б вы сами записывали этот рассказ, какой была бы первая фраза?

(Молчание.)

М. Б.: Вот какой: “В кошмарных снах меня всегда хоронили заживо”.

1

Воскресенье

В кошмарных снах меня всегда хоронили заживо. Каждый раз. Сперва я не понимал, что произойдет. Безмолвные люди крепко держали меня за руки, заставляли идти вперед. Не медленно, не быстро. Ночь, небо черное. Воздух жаркий, густой. Мы шагали вроде как по заброшенной промзоне. Очертания огромных темных машин высились вокруг, словно тени, отлитые в железе. Я хотел спросить, где мы и куда идем. Но кляп не позволял говорить. Царапал изнутри щеки и нёбо, впивался в уголки рта. Натирал язык, как шершавая тряпка. И с ногами было как-то не так. Их связали веревкой, из-за чего я мог делать только короткие шаги. И делал их куда больше, чем мои стражи. Это меня пугало.

Как часто пугается взрослый человек? В общем-то редко, считаные разы. Ведь по-настоящему нас пугают очень немногие вещи. Мы знаем, что почти все разрешается само собой, что на мелочи не стоит обращать внимание. Сущий подарок — перерасти вечные детские страхи, научиться видеть перспективу происходящего. Одно плохо — избавление от страхов несет с собой болезненное осознание того, чего на самом деле стоит страшиться.

Утраты близких и любимых.

Утраты собственного здоровья или жизни.

И, в редких случаях, боли или муки.

Пока я то шел сам, то меня тащили по заброшенной промзоне, я знал, что умру. Вот это в кошмарах, кстати, очень интересно. Почти всегда нам известно, как все кончится. Потому что на уровне подсознания мы догадываемся, почему нам это снится. Знаем, какие конкретные события и опыт вызывают у нас те или иные реакции, и отчасти именно эти события и питают страх. Память имеет почти безграничную власть над нашими мыслями.

Кошмары начали мучить меня сразу после того, как мне вернули Беллу. После нашей поездки в Техас. Во сне я одновременно пытался и сопротивляться, и проснуться. И ни единого разу не преуспел. Кошмар продолжался, а я ничего не мог поделать. Безмолвные люди в черном двигались неумолимо, как морской прилив и отлив. Я жевал кляп, пытался издать хоть какой-то звук. Не получалось. Никто не желал сказать, куда меня ведут. Никто не желал сказать, что я сделал.

В конце концов я все-таки понял. Начал узнавать обстановку. Понял, что за машины вокруг и что они некогда делали с нашей землей. Я бывал здесь раньше. И никогда не собирался сюда возвращаться. Я начал кричать и упираться. Но мужчины волокли меня дальше. Я висел на их руках, мои стопы и икры скребли по земле. Джинсы порвались, мне стало больно.

Все это время я пытался кричать. Даже когда мы стояли у вырытой заранее ямы. Хотел попросить прощения, рассказать, что все было ужасным несчастным случаем. Но не мог издать ни единого членораздельного звука. И вот тогда разрыдался. Хрипло, горячо, мучительно. Дрожал всем телом, молил о пощаде. Никто не слушал. Меня столкнули в яму. Она была глубокая, метра два, не меньше. Я упал на живот, почувствовал, как что-то сломалось. Ребро? Или два ребра? Левое легкое горело, я невольно попробовал перевернуться.

А они тем временем взялись за лопаты и начали сыпать на меня землю и песок. Методично, в полной тишине хоронили меня заживо. Ни на миг не останавливались. Ни когда я стал на колени, ни когда поднялся на ноги. Руки у меня были связаны за спиной, и я знал, что выбраться не смогу. Просто стоял и безмолвно кричал, меж тем как страх завладевал остатками рассудка. Я встречал смерть стоя. Когда земля дошла до подбородка, глаза уже заволокло искристым туманом.