Читать книгу "Удержаться на краю - Алла Полянская"

Но он давно научился подавлять свои естественные реакции. Вот Декстер вообще не заморачивается: захотел заорать истошным мявом – и заорал, ни в чем себе не отказывая, пусть весь мир подождет. Но, конечно, если он правит Вселенной… хотя, что такое Вселенная, Бруно не знает, и если этим правят, просто свернувшись клубком на подушке, значит, ничего сложного в этой самой Вселенной нет, любой так сможет.

Они уже добрались до лестницы, когда стало ясно, что уйти им не удастся.

– Вот черт…

Бруно понимает, что хозяйка встревожена. Он и сам встревожен, потому что внизу, на первом этаже, слышны голоса, шаги, загорелись огни, потянуло дымом, и запах чужих людей смешивается с запахом дыма и свежей крови, а уж этот запах ни с чем не спутаешь. Бруно придвинулся совсем близко к хозяйке, они замерли в темноте, за каменной балюстрадой, и Бруно почувствовал, как рука хозяйки легонько сжала его пасть.

– Тихо, мальчик, тихо…

Внизу разгорается оранжевый хищный свет – кто-то поджег железную бочку, плеснув туда бензина. Там несколько таких бочек, и в них ничего, кроме каких-то тряпок и мусора. Эти чужие люди ссорятся, что-то кричат, кто-то стонет, а хозяйка снимает на телефон все, что происходит, другой рукой прижимая к себе голову Бруно.

Только он и сам знает, что надо молчать, хотя все его инстинкты говорят о том, что надо рычать и лаять, прогонять этих людей.

Потом все вдруг закончилось, и Бруно беспокойно заворочался: его нос уловил то, от чего шерсть на затылке встала дыбом, – запах горелого мяса. Он понимает, что произошло нечто скверное, но хозяйка стискивает его морду, прижав к своему боку, и Бруно изо всех сил вдыхает аромат ее тела, знакомый с детства, к которому примешался запах их дома, машины, собачьих печенек и корма Декстера. Запах покоя и безопасности, запах Стаи.

Хозяйка бежит вниз по ступенькам. Кто-то горит, и она срывает с себя куртку, сбивает пламя, гасит его – уже видно, что лежащий человек только начал гореть, больше пострадала одежда, и хозяйка достает из сумки бутылку с водой, поливает голову человека. Она встревожена и потеряла бдительность, но Бруно все равно начеку. Кто-то подходит сзади, и хозяйка этого не слышит. Но он слышит, он знает, что этот человек пахнет опасностью, сталью, мерзким дымом, который люди выпускают из горящих палочек, пахнет застарелым потом и нестираной одеждой. И Бруно, извернувшись, молча бросается на этого человека. Здесь он принимает решения, это решение очень правильное, и хотя что-то острое бьет его в бок, обжигая болью, Бруно вцепился в горло нападающему.

Все это произошло в абсолютной тишине, и хозяйка не успела ничего понять, но когда поняла…

– Ах ты сволочь!

Она взбежала по ступенькам и отбросила ногой остро заточенный предмет, Бруно чувствует боль в боку, его лапы слабеют.

– Держись, мальчик, только держись!

Бруно чувствует, как хозяйка осторожно касается его раны, потом полилось что-то прохладное, и кровь перестала сочиться по лапам.

– Давай-ка я мордаху тебе умою, а то невесть какая зараза могла быть у этого урода.

Вода прохладная, Бруно пьет, и скоро это просто вода, без примеси чужой крови.

– Теперь попробуем добраться до машины.

Хозяйка достает из рюкзака плотную ткань, в которой обычно носит громоздкие предметы, перекатывает Бруно на нее и поднимает с видимым усилием.

– Тяжел ты, брат, но я дотащу, держись.

Она спускается, каждый шаг отдает болью в ране, но Бруно терпит. Он знает, что чужих уже нет, и только тошнотворный запах горелой плоти забивает запах хозяйки.

– Потерпи, малыш, только не умирай, ладно?

Бруно хочет пить, но он терпит, понимая, что сейчас именно от действий хозяйки зависят их жизни.

Тьма окутала их, запах горелой плоти отдалился. Где-то в зарослях их машина, он чувствует ее запах, но темно, и хозяйка тащит его на плечах. Если бы он понимал в мерах весов, то знал бы, что весит почти шестьдесят килограммов, а это значит, что даже для своей породы, объединяющей больших сильных собак, он великан.

– Потерпи…

Бруно ощущает знакомый запах их дома на колесах, хозяйка устраивает его на заднем сиденье, снова поит с ладошки и, подсветив фонариком, осматривает рану в боку.

– Паршиво… но ты потерпи, малыш, я сейчас. Не бросать же его там…

Хозяйка исчезает в темноте, и Бруно скулит в тоске. Время остановилось, боль накатила снова, и рана кровоточит.

– Я здесь, малыш, я здесь!

Хозяйка говорит так, словно тоже держится из последних сил, и это так, потому что обгоревшее тело она нести не может, а просто тащит его, но и это тяжело. Она открыла багажник и с трудом погрузила туда тело, воняющее горелым.

– Ничего, я сейчас, потерпи!

Бруно ощущает каждый толчок сердца, каждую неровность на проселочной дороге, но сейчас ему кажется, что он вернулся в свою самую первую Стаю, где были мать и четверо братьев и сестер. Он вдруг так сильно затосковал по своей хозяйке, по их дому, где в теплоте и уюте они жили под надзором Декстера, и даже понимание Вселенной почти пришло к нему, но его душа так рвалась в этот их общий дом, что он открыл глаза.

– Ну, боец. – Голос незнакомый, но руки хозяйки на его голове, и Бруно спокоен. – Крови много потерял, а так-то будет теперь в порядке. Быстро привезла. Это где ж его так угораздило?

– Железка торчала из земли. В зарослях.

Бруно хочет пить, и он впервые заскулил, потому что жажда совершенно нестерпима.

– Можно его напоить?

– Конечно.

Незнакомый голос принадлежит мужчине, Бруно умеет отличать запахи женщин и мужчин, и запахи, которые издают мужчины, ему не нравятся. Вот и этот человек пахнет неприятно, как и все помещение: примерно так, как то место, где ему делают прививки… но по-другому. И сквозь запах места прорывается собственный запах этого человека. Бруно этого человека уже знает, он не опасен.

Просто место незнакомое. Здесь нет запаха других собак или котов, а уж запах котов он отлично знает – Декстер ни за что не даст забыть.

– А домой ему уже можно? Ленька, он совсем плох, по-моему…

– Нужно. Мила, если меня застанут здесь в вашей компании, то уволят с «волчьим билетом». Грузим парня на каталку и везем к машине. А завтра я приеду, посмотрю.

– С «волчьим билетом», говоришь…

Огромный мужик в зеленой хирургической пижаме стоит в дверях. Бруно видит его сквозь пелену боли, но пахнет этот человек не угрожающе, от него исходят волны покоя и надежности.

– Ножевое ранение. – Пальцы вошедшего ощупали раненый бок. – Рентген?

– Вот… легкое не задето.

– А плевральная область? Так, кровь откачали, но откуда-то она снова набирается, что ж ты зашил, интерн? Не слышишь, как дышит пациент? Чего замер, на стол его сейчас же! А ты… сиди тут. Держи его, чтоб он чувствовал тебя. Леонид, давай-ка Ларису зови сюда, ассистировать надо, а я пока наркоз… Сколько весит пациент?