Читать книгу "О дивный модный мир. Инсайдерские истории экс-редактора Cosmo о дизайнерах, фэшн-показах и звездных вечеринках - Эми Оделл"

Я не могу не смотреть на человеческие бедра, такие же упругие, изящные, загорелые, как хлебные палочки в рекламе Olive Garden[2], бери – не хочу. И точно так же я не могу не глазеть разинув рот на, казалось бы, отвратительные комбинезоны из денима и верблюжьей кожи в стиле пэчворк (как потом выяснится, я отношусь к меньшинству людей мира моды, которому не хочется следом надеть то же самое). Я все еще испытываю потрясение при виде знаменитостей, которые появляются на модных показах в девять утра в коктейльных нарядах, словно они пришли сюда не для того, чтобы сидеть в кресле, а чтобы открывать буквы в шоу «Колесо фортуны»[3].

Я вижу некоторые вещи, которые окружающие предпочитают игнорировать или перестали замечать. К примеру, я вижу, что бедра у некоторых людей тоньше, чем руки. Замечаю отчаяние, с которым некоторые одеваются только ради того, чтобы их сфотографировали. Вижу, как эго мотивирует людей совершать множество бесполезных действий, например надевать солнцезащитные очки в помещении, как будто их обладатели под кайфом от экстази.

Предполагается, что на такие вещи вы внимания не обращаете, так как внутри индустрии все это нормально. За ее пределами – нет.

* * *

«Мода», как я вскоре узнала, отличается от «одежды».

На большинстве показов (на тот момент я посетила лишь несколько) каждый вел себя так, будто происходящее возбуждало его не больше, чем уборка крошек с дивана. Люди мира моды с нетерпением ждут момента, когда можно будет уйти, потому что они всегда опаздывают на следующий показ и все это настолько утомительно и напряженно. Подумать только, КАК ТЯЖЕЛО ЦЕЛЫМИ ДНЯМИ ПОСЕЩАТЬ МОДНЫЕ ПОКАЗЫ. ПРОКЛЯТИЕ!

Однако я почувствовала, что их реакция на шоу Александра Ванга была другой. Эта пара рваных черных колготок стала нашатырем: она всколыхнула заскучавшие, омертвевшие души тех, кто за свою карьеру видел такое множество показов, что их интересовали только шоу, заслуживавшие, подобно редким видам животных, собственные латинские названия. И мне захотелось узнать почему. Откуда эти люди знали то, что позволяло им разбираться в причудах – и навязывать их – индустрии, обладающей огромной властью над женщинами, которые стремятся обрести «тот самый» образ? И почему то, что им нравится, выглядит настолько странно и в конечном итоге недостижимо?

С этого момента я кое-что поняла о модном бизнесе и о тех, кто в нем работает. Я узнала, что им нравится одеваться во все черное, так как они думают, что это самый подходящий наряд во все времена и на все случаи жизни. Я увидела, что стояние в любой очереди воспринимается ими как нечто плебейское и они не заслуживают того, чтобы это терпеть. Я обнаружила, что они почти никогда не прикасаются к закускам, хотя по какой-то причине их всегда подают. И я поняла, что если им не наскучило до смерти все вокруг, они обычно выражают свои самые сильные эмоции одним словом (например: «Обалденно!»; «Зашибись!»; «ОБОЖАЮ!»).

И еще, как только я попала на Неделю моды в своих недырявых колготках и в самых лучших вещах из Dillard’s[4], оставшихся у меня еще со средней школы, я поняла, что совершенно на них не похожа. Да, я считала, что ни в коем случае не следует стоять в очереди, и не видела ничего постыдного в том, чтобы воспользоваться своим статусом и пройти без очереди (авиамили, чтобы не стоять в очереди на посадку = быть женщиной в компании других женщин, чтобы не стоять в очереди в ночной клуб). Но предложите мне блюдо с крошечными сэндвичами «мак-н-чиз», и я обязательно съем штучку.

Возможно, из-за разницы между теми, кто был рожден для этого мира, и мной все происходящее на модных мероприятиях меня пугало, приводило в недоумение и казалось совершенно чуждым: люди, одежда, которую они носили, и одежда, которую они отказывались носить.

Для них модные показы были как бы приобщением к «религии». Для меня же всего лишь чередой комбинезонов, которые я бы никогда не надела.

Однако с тех пор я узнала, что эти люди играют решающую роль в модной индустрии. Когда ты видишь на обложке журнала знаменитость в дизайнерском платье, ты не просто смотришь на известную личность в обрамлении дорогого атласа «дюшес». Ты видишь еще и работу дизайнера, создавшего платье; работу стилиста, предложившего знаменитости надеть именно это платье; работу визажиста и парикмахера, усилиями которых она выглядит в нем так, будто носит его по праву; и работу редакторов, выбравших эту знаменитость и это платье как символы вкуса нашего времени. Также ты отмечаешь работу журналистов, превративших человека в звезду, а дизайнера – в гордость журнала и торговую марку, достойную тела звезды. Здесь же – бесчисленные «модные» инфлюенсеры. Это не только звезды интернета, которые ежеминутно рассказывают о модной индустрии, но и трендсеттеры. Именно они двумя годами ранее убедили всех, от косметических компаний до собственно дизайнеров, что через восемнадцать месяцев все будут носить мшисто-зеленый цвет. Они сделали такой вывод на основании каких-то сложных рассуждений об экономике и ощущений, витавших в воздухе. Говорят, что одна картина стоит тысячи слов. В моде эта «картина» стоит труда тысячи человек. И в наше время этих людей объединяет не просто эмблема стиля, но эксцентричность и удаленность от реальности – те качества, которые отлично высмеивают такие фильмы, как «Образцовый самец».

Некоторые люди из мира моды давно превратились из гадких утят в прекрасных эксцентричных знаменитых и модных лебедей; другие, кажется, уже родились взрослыми стильными людьми с обувью на каблуках, кожаными брюками и отказом от употребления лактозы. Впрочем, это не я. Будьте уверены, я появилась на свет с НУЛЕВЫМ стилем и искренней любовью к молочным продуктам.

Не то чтобы одежда меня вовсе не интересовала: будучи особой женского пола и пересмотрев все диснеевские мультфильмы, я, конечно же, была страстно увлечена блестками и платьями принцесс. Когда мне было лет шесть, в магазин детской обуви, где мне покупали кеды, привезли пару блестящих туфель на низком каблуке, которые я просто обязана была иметь. Увидев их в первый раз, я посмотрела на маму и воскликнула: «Это мои туфли!» До них не было еще таких туфель, которые понравились бы и Либераче[5], и шестилетней девочке.

Я не могла перестать думать о них. Но родители не исполнили каприз немедленно, они испытывали меня: говорили, что туфли мне не нужны. Но я догадалась, что они просто проверяют меня на прочность. Я умоляла о покупке, параллельно фантазируя о том, как прекрасна будет жизнь в этих туфельках! Ножки в них будут СВЕРКАТЬ – как же мама и папа упускали из вида моментальную и долгосрочную выгоду от владения блестящей парой, которую я бы вмиг порвала на детской площадке и из которой выросла бы через несколько месяцев? Некоторые люди ничего не понимают.