Читать книгу "Грешница - Ольга Дашкова"

— Думал, забуду. Не получилось.

Выходит из нее так же резко, разжимая руки, Кира чуть не падает, хватается за стены. Позади нее хлопает дверь, льется вода.

— Ой, мужчина, а это женский туалет.

— Да? Я, видимо, перепутал. Уже ухожу.

— Ой, ну что вы. Вы ничуть не мешаете.

Женский смех, вода больше не льется. А Кира больше ничего не слышит.

Не видит.

Не чувствует.

Разворачивается, оседает на унитаз, зажимая рот рукой, глотая слезы и накатившую истерику. Он даже не произнес ее имя. Ни разу. Воспользовался, как вещью, наказывая и унижая.

Она знает, за что.

Она заслужила.



Глава 1

— И почему мне не восемнадцать лет?

— О чем ты?

— Смотрю на этого парнишку и вот прям жалею, что мне не восемнадцать лет.

— Света, тебе тридцать пять и у тебя двое детей.

Светка поморщилась, посмотрела в глаза подруги.

— Вот умеешь ты испортить настроение.

— Обращайся.

— Нет, ну ты только посмотри на него. Я удивляюсь, как тут еще не висят гирлянды из оставленных девичьих трусиков и бюстгальтеров через весь автосервис. Да я бы и мужским не удивилась.

Светка развернула Киру в сторону сервиса, где сейчас ее машине, красному «Мини Куперу», меняли пробитое в поле колесо. Жаркое майское солнце ослепляло, она прикрыла лицо рукой и увидела предмет Светкиных терзаний и вздохов последние пятнадцать минут.

Молодой человек в белой бейсболке козырьком назад, с голым торсом, в коротких шортах, ловко орудовал домкратом, поднимая машину, а затем снимая поврежденное колесо. Кира склонила голову, пригляделась.

— Боже мой, ну до чего хорош, паршивец. До чего хорош.

Светка все не унималась, а парень и правда был хорош. Когда он встал с корточек, выпрямился и легко поднял тяжелое колесо, Кира удивилась. Мышцы заиграли, четкие кубики пресса, косые мышцы живота, татуировка на левом боку и по всей правой руке до плеча, переходящая на шею. Что именно там было, Кира не могла разглядеть с такого расстояния.

Парень шел на них, щурился от солнца и, кажется, смотрел ей прямо в глаза. Как-то странно дернулось сердце, словно от испуга, и часто забилось. Так бывает, когда какой-нибудь гад подрезает ее на дороге, думая, что женщина за рулем — это не человек. Сердце в испуге отбивает неровный ритм, а ладошки потеют.

— Ох ты, боже мой, Светлана Васильевна, только спокойно, у тебя дети, двое детей. Интересно, что такой красавчик делает в этой дыре? — Светка успокаивала сама себя, параллельно задавая вопросы.

Парень уже прошел, при этом Кира точно видела, как он мазнул взглядом по ее голым ногам в коротких шортах, и серой майке, а потом подмигнул. Это было так неожиданно и откровенно, что девушка растерялась. Она утром не надела бюстгальтер, потому что проспала к заказчику, накинула на майку джинсовую курточку, на ноги кроссовки. Скрутив волосы в высокий пучок, погнала через весь город, в прекрасный загородный комплекс с живописным названием «Озерки».

И вот именно сейчас, на жаре в двадцать семь градусов, ее соски решили заостриться, показывая себя во всей красе работнику шиномонтажа. Кира скрестила руки, прикрывая грудь, хоть и поздно было уже это делать, он все уже наверняка увидел.

— Разве в таких, как ты выразилась, «дырах», не могут работать красавчики?

То место, где им пришлось менять колесо, не было самым презентабельным, обыкновенный сервис и шиномонтаж, каких десятки на окраинах города, на самой обочине. Но он оказался самым ближним, чтобы поменять или подлатать колесо.

— Могут, но не в брендовых кроссовках и шортиках, — Светка проводила парня взглядом, пока тот не зашел с колесом в помещение. — Да и татуировки на нем не из простых и дешевых.

— Да? Не обратила внимания.

— Ты вообще на кого-нибудь обратишь внимание? Сколько можно уже, Кир? На Сергееве не сошелся свет клином. Хотя я тебя предупреждала, крутить романы с заказчиками — не самая хорошая идея, особенно если еще эти заказчики имеют беременных жен.

— Я ничего не знала про жену и уж тем более беременную. Я бы на пушечный выстрел к нему не подошла тогда. И не подпустила, ты знаешь, это табу.

— Да козел твой Сергеев. Конченый козел.

— Он не мой.

— А страдаешь так, будто все еще твой.

Светка одернула на себе сарафан, разглаживая складки на аппетитной, третьего размера груди. Откинула на спину темную прядь волос и вновь посмотрела на подругу.

— Не страдаю, на хер он мне упал. Проект закрыт, жена на днях рожает.

— Да, ты им сделала чудный садик, с дорожками вдоль голубых елей, клумбами из роз и такой милой маленькой качелькой. Тебя вообще не смутили детские качели при разработке дизайна ландшафта?

— Не смутили. Многие заказывают и качели, и горки, целые детские домики.

— А то, что этот заказчик был сорокалетний мужик, якобы холостой? Господи, какая дура, ведь умная, точно умная, но такая дура.

— Не начинай.

Кира села на скамейку, вытянула ноги и откинулась назад, подставляя лицо палящим лучам майского солнца.

— Ой, ты еще шарики надуй и упаковку памперсов купи, поздравь молодого папашу.

— Зря я тебя взяла с собой. Весь мозг сейчас мне изнасилуешь. И вообще, зря рассказала про Сергеевна, так и знала, что будешь гнобить меня до конца дней.

— Я твой поставщик растений, как без меня-то? И подруга, которая всегда переживает. Кир, ты пойми, не надо так, как ты. Не надо грузиться, ну было и было. Женат, не женат, подонок, подлец — это все жизненный опыт. Да, больно, противно, стремно на душе, но жизнь, она полна многим другим.

— Ой, ну чего ты заладила, словно я в монастырь собралась. Да, много всего хорошего, у меня это любимая работа.

— Работа — это не все. Мир прекрасен, удивителен и щедр на сюрпризы. Вот сегодня ты проспала, не надела лифчик, а тот красавчик чуть косоглазие не заработал. Я видела, как у него встал, вот клянусь.

— Света, не гони.

Кира открыла глаза, сняла с волос резинку, волосы рассыпались по плечам, отливая на солнце темным медом.

— Ну посмотри, до чего он сладенький.

— Карпов, что ли, опять в командировке?

— Ой, при чем тут Карпов.

— Он твой законный муж и должен обуздать гормоны своей ненасытной жены. А то вон, уже на пацанов заглядываешься.

Светка махнула рукой и уставилась на дверь, где снова появился парень. Он стоял, облокотившись на дверной косяк, вытирая руки какой-то грязной тряпкой, и смотрел на них.