Читать книгу "Правила игры в любовь - Ева Ночь"

— Танька! — шумно дышит подруга и пытается перевести дух. — Там… Король вернулся!

Всего два слова. Как выстрел. Как пуля в сердце навылет.

И время поворачивается вспять.



Глава 2

Таня

Прошлое. 10 лет назад

О Короле гудел весь район.

Жил он в соседнем дворе, но заговорили о нём недавно. Не разговоры, а пожар: Король то, Король сё. Его любили, обожали, боготворили. Ненавидели, боялись, презирали. Но никого он не оставил равнодушными.

О Короле не знал разве что слепоглухонемой. Нет, он не был бандюком, но местным авторитетом среди молодёжи — однозначно, кумиром девчонок с пелёнок и до восемнадцати — безусловно.

— А ты видела, видела, как он подтягивается на турнике? — спрашивала, азартно блестя глазами Маринка.

— Ещё бы! — трясла непокорной гривой Летка. — На него полдвора ходит тайком смотреть!

На что там глядеть, я не понимала. В мои девять с хвостиком лет он казался мне страшным, хмурым и слишком взрослым. Маринка с Леткой в одиннадцать считали почему-то иначе.

— Мала ты ещё, — вздыхала Виолетта и по-отечески похлопывала меня по плечу. Это страшно злило.

С Леткой и Мариной нас роднил бунтарский дух. Только с подругами я могла быть настоящей, не прятать под панцирем своё настоящее «я».

Это, что называется, дружба навечно. Летка и Марина — одногодки. Вместе в детский сад ходили, вместе в школу пошли, за одной партой сидели. Я на два года меньше, но до того, как разговоры о Короле ворвались в нашу дружбу, мы были на равных.

С некоторых пор у Летки и Маринки появилась новая тема для разговоров — мальчики. Ну, и Король, конечно же.

Они глупо хихикали, шушукались о чём-то своём. Я обижалась, злилась, не понимала их интереса. Не доросла, как они говорили.

И тогда я придумала, как вернуть внимание подруг. Это был шаг в бездну. Я тогда не понимала, на что «подписалась».

— А спорим, я сумею с ним познакомиться и даже подружиться?

— Ты? — недоверчиво спросила Марина и окинула меня задумчивым взглядом. Это было не презрение, а очень большое сомнение в моём личном обаянии и предприимчивости.

Летка ахнула:

— Да ну, Танич, перестань! Кто мы, а кто он? И вообще… Мама говорит, он бандит. Надо его десятой дорогой обходить, мало ли. Особенно девочкам.

Летка, как любая девочка из «приличной семьи», любила цитировать маму, а в глубине души мечтала нарушать всевозможные правила, но желательно без последствий.

— Ты не обижайся, Тань, но это без шансов, честно.

У Марины всегда всё было честно. И слишком прямолинейно. Пуля в лоб — и до свидания.

— Это ещё почему? — нехорошо прищурилась я.

Я бы ещё и руки в боки, и ножку бы отставила, но это слишком по-плебейски, недостойно «девочки из хорошей семьи с глубокими интеллигентными корнями». Хотя иногда хотелось выйти за рамки. Шагнуть за барьер. Сделать что-нибудь вопиюще-безумное.

— Ну, ты себя видела?

Дурацкий вопрос. Конечно. Каждый день в зеркале. Тощая, высокая для своего возраста. Две косы до лопаток, юбки до колена, и вечный футляр со скрипкой, что при ходьбе больно бил по ногам.

— И что со мной не так? — сделала я шаг в сторону Марины. Впервые в жизни мне хотелось вцепиться ей в волосы. Дожились.

— Всё так, — замахала руками, как мельница — крыльями, Летка. — Перестаньте, девочки.

— Нет, ну если ей очень хочется, пусть попробует, — пёрла вперёд, как паровоз, Маринка. — Поставим сроки, забьёмся по рукам. Придумаем условия.

— Попросишь у меня прощения, например, — я не собираюсь останавливаться, но сама пугаюсь собственной смелости.

— Жаль, что ты не моя сестра, — мечтательно улыбается Марина, — а то бы месяц вместо меня посуду мыла, или лучше три месяца.

Мы больше спорили, кто кому и что будет должен. Зато в тот вечер я полностью перетянула внимание на себя.

— Две недели, — это был мой срок, за который я должна была совершить невозможное. — Я прошу у тебя прощения, если выигрываешь ты, а если ты проигрываешь, то честно признаёшься, что дура, и десять раз угощаешь нас мороженым.

Вот такой смешной была цена моего безумства.

Вспоминая то время, сейчас я думаю: какие мы были глупые. И как неумело корчили из себя взрослых. А у самих, как говорится, ни рожи ни кожи. Зато гонора и дури — выше небес.

Это были полные адреналина дни. Пару из них я потратила на то, чтобы отправиться в соседний двор. Нужно же было с чего-то начинать. А я не представляла, как можно пересечься с самим Королём да ещё внимание его привлечь.

Но признаваться вслух, что я дура, не хотелось, поэтому через три дня я превратилась в шпиона. Не очень умелого. Но зато, как мне казалось, отважного.

Как много, оказывается, может узнать одна праздно шатающаяся девочка со скрипкой. Через неделю я знала, когда Король выходит на улицу, с кем встречается, куда ходит.

Я вдоволь налюбовалась, как он бегает по утрам и подтягивается на турнике. Почему-то мне казалось: он бахвалится, выставляет себя напоказ. Ведь у всех нормальных мальчиков этим можно заниматься дома или в спортивном клубе.

И Король ходил в один из них — какой-то полуподвал, где большие мужики (так мне казалось) таскали «железо».

Время утекало, а я так и не придумала, как подступиться к основной задаче. Маринка была права: я ничем не могла его привлечь. Те девушки, что на него цеплялись, обладали неоспоримыми преимуществами: они созрели, как сочные персики, а я — прямая палка. И на то, что я девочка, указывали лишь юбка да косы.

Зато я была гибкой, как кошка, хитрой, как лиса, изворотливой, как гадюка: мне удавалось бродить за Королём тенью, но, к сожалению, это не приближало ни на шаг меня к выигрышу в споре.

До часа «Х» оставалось четыре дня. Наверное, мне бы пришлось признаться, что я дура, и кормить подруг мороженым, если бы не случай.

Как всегда, я следила за Королём из-за угла. И ломала голову. Подойти? А что спросить? А если он меня высмеет? А если пошлёт? Нет-нет, нужно сделать что-то наверняка.

Этими мыслями я истязала себя не первый день, но ничего умного в голову не приходило. Я уже вторую неделю прогуливала музыкалку. Учительнице позвонила и сказала, что болею. Меня мучила совесть, но отказываться от безумного спора я не собиралась.

И тут я услышала это. Тяжёлое дыхание. Цокот когтей по асфальту. Волосы на затылке встали дыбом. Ещё не оборачиваясь, я знала, что там, позади. Это, высунув язык, неслась огромная собака.

Взвизгнув, я пулей бросилась вперёд. Летела, ничего не соображая. Чуть не сбила с ног объект своей тотальной слежки, а затем, бросив скрипку, чайкой взлетела на высокий каменный забор, опоясывающий «Жёлтый дом» — так в народе называли краеведческий музей.