Читать книгу "«Не тот» человек - Константин Муравьев"

И все это произошло потому, что раньше, в ходе экспериментов, изъятие нейросети проводили до перехода адаптации к последнему этапу. Как потом удалось выяснить, этому завершающему шагу предварительно способствовал некий период нормальной стабилизации и работы нейросети, и поэтому с подобной проблемой они до последнего момента просто не сталкивались. И уперлись в нее лишь при финальном внедрении экспериментального прототипа нейросети самому профессору.

И сразу такой результат.

Первоначальные этапы внедрения и адаптации у профессора прошли значительно быстрее, как благодаря его врожденному очень высокому интеллектуальному индексу, так и благодаря многократно превышающему среднему параметру уровня ментальной активности. Как следствие, последний этап адаптации нейросети им был достигнут значительно быстрее.

Вот тогда-то они и смогли точно вычислить проблему, с которой столкнулись.

Адаптация нейросети на своем последнем этапе самонастройки буквально как насос пожирала всю доступную реципиенту ментальную энергию.

Казалось бы, самое простое решение – это извлечение нейросети. Но тут сыграл фактор спешки.

Рокена так хотел отчитаться в успешном завершении работы и, главное, предоставить наглядные результаты, что не предусмотрел такого важного механизма, как откат внесенных изменений.

И это было хуже всего. Ведь прототип изначально не планировался как нейросеть для нормального использования, ну а впоследствии его просто не стали дорабатывать.

И как результат, у них получилась невероятно сложная и разветвленная структура нейросети, с уникальным материалом, используемым для ее создания, которая не позволяла провести ее штатное извлечение, и эта операция во всех случаях, при попытке сохранить рабочую целостность внедренной нейроконструкции, грозила реципиенту фатальными последствиями. Поэтому за все время ранее проводимых экспериментов этап извлечения нейросети не пережил ни один из испытуемых.

Как раз это и вынудило профессора и его сотрудников начать поиски другого решения, связанного с адаптационным периодом. И, как это ни странно, но оно уже было найдено.

Его ученые нашли случайно, просматривая результаты предыдущих экспериментальных внедрений и обратив внимание на параметры эксперимента у того самого мертвого сполота, нейроструктура мозга которого как раз и стала частью их экспериментальной конструкции нейросети.

Как оказалось, это и был тот действительно единственный раз, когда структура практически завершила свою самонастройку и установку.

Уже дальше, в результате анализа и моделирования процесса, они выяснили, что для завершения настройки нейросети и закрепления адаптации была необходима естественная и органично внедренная возможность получения ментальной энергии, как раз которая и присутствовала у живого сполота. Ведь их раса – это поголовно ментально активные существа.

Только вот для полностью удачного завершения процесса адаптации выполняться это должно было не только за счет самого реципиента и его внутреннего запаса ментальной энергии, но и за счет ее закачки из внешних источников или общего внешнего поглощения энергии, если она разлита в свободном виде.

Вот тогда-то они и пришли к решению, как реализовать подобную возможность.

На одной из планет с практически отсутствующим ментальным фоном была обнаружена местная форма эфирно-ментальной жизни, с которой ранее не приходилось сталкиваться. Очень опасная форма жизни, которую практически невозможно было уничтожить. Но им этого было не нужно, им всего-то и нужен был один-единственный экземпляр для проведения своих опытов и экспериментов.

И Рокене с большим трудом, но все-таки удалось заполучить одно такое существо.

Так вот, особенностью этой формой жизни была просто феноменальная, скорее даже нереальная способность поглощения любого типа энергии, включая и ментальную, из окружающей среды. Еще одним плюсом данного существа было то, что благодаря простому ментальному строению его без особых сложностей можно преобразовать в симбиотическую сущность.

Вот именно приживление созданного симбиота и решало возникшую проблему. И это бы, возможно, спасло профессора, если бы не время. Симбиоту для его приживления требовались как минимум пять-шесть суток, которых у профессора Рокены не было.

– Иди, – махнул рукой старик, посмотрев на своего подчиненного, – вы ничем мне не поможете. Не маячь у меня перед глазами.

Стало понятно, что на профессора опять накатывает волна гнева и злости на весь мир, который ополчился против него. Ведь Рокена прекрасно понимал, кто станет его преемником после смерти и кому достанутся все лавры в связи с созданием столь уникальной нейросети, представленной совету Империи.

И этот аграф, такой же честолюбивый, как и он сам, сейчас развернулся и вышел из кабинета старика.

«Не дождешься», – только и подумал профессор и потянулся к столу, чтобы достать из него очередную порцию полунаркотиков-полустимуляторов, когда двери в его кабинет внезапно открылись.

Трое суток назад.

Неизвестный сектор на границе Содружества.

Научная станция.

Несколько минут спустя

– Я же сказал, оставь меня, – и Рокена посмотрел в сторону входа. «Что ему еще нужно?» – подумал он.

Но как оказалось, сейчас к нему вошел вовсе не его помощник.

Вошедший, вообще-то, даже не был аграфом, что было несколько необычно. Ведь на этой исследовательской станции посторонних встретить было очень сложно. Но посетитель являлся одним из немногих исключений. Это был человек. Невысокий, кряжистый. Незапоминающейся внешности.

Рокена не мог точно определиться ни с цветом его глаз, ни с цветом его волос.

«Вроде глаза серые», – это все, что смог вспомнить старик и то не был точно уверен в этом.

Всегда вооружен. Даже сейчас, хотя передвигаться у них по станции с оружием могла только охрана и сотрудники службы безопасности.

Как он появился на станции аграфов, никто сказать не мог, но однажды он просто вошел в кабинет профессора и предложил тому свои услуги. И появился он в прошлый раз очень вовремя.

Это именно тот самый человек, который и помог профессору выйти на главу клана пиратов, и уже в последующем через него они сумели достать практически весь необходимый материал для экспериментов. Того, что так им не хватало для завершения цикла исследований.

И это если забыть о тех запрещенных препаратах, что сейчас принимал сам Рокена. Но это были мелочи на фоне предыдущего пункта.

Человек просил называть его Крысоловом. И все. Больше о нем никакой информации они разыскать не смогли. Ее не было.

И вот сейчас именно он вошел в кабинет Рокены.

– Не сдох еще? – без особого почтения, подойдя к столу, за которым сидел старик, произнес вошедший вместо приветствия. После чего наклонился и положил перед профессором несколько упаковок. – Выжимка из плазмы крови ментально активных существ… – И видя удивленный взгляд Рокены, добавил: – Не спрашивай, у меня свои источники. Используй. Это даст тебе еще какое-то время.