Читать книгу "На то и волки... - Александр Бушков"

Рассвет еще не наступил, собственно говоря, и вполускверике-полулесочке стояла серая марь, плотная между деревьями и реденькаяна полянах. Гранд с ней порой прямо-таки сливался – серый жизнерадостныйдожонок семи месяцев от роду. Он чуть настороженно, как всегда в эту пору,скользил между деревьями на голенастых лапах, а кандидат наук Ситников поспешалза ним, зорко следя, чтобы песик не сунулся в битое стекло, раскиданное здесь визобилии.

Кандидаты биологических наук бывают разные. Попадаютсявполне практичные мужики, вовремя перешедшие из биологов в «челноки»,сколотившие на приличную подержанную «Тойоту» и потаенно оборудовавшие квартиркулюбовнице. Или оставшиеся в биологах, но привалившиеся под бочок к зарубежномупартнеру в рамках СП, благо иные отрасли биологии вполне позволяют при умениикрутиться зашибить зелененьких.

Только больше все-таки затраханных жизнью. Из тех, что кое-какеще зарабатывают, но жизнь получается насквозь серая и скучная. Ситников былкак раз из последних. Денег хватало и на жизнь, и на дожонка Гранда, но кбурлящей вокруг жизни кандидат порой испытывал тоскливый ужас, посколькусовершенно перед ней оробел и растерялся.

Хочется хоть как-то самоутвердиться, понятно. Ситников,поспешая посреди жидковатого тумана, сунул руку в карман ветровки, тронулхолодный тяжелый маленький пистолетик. Пистолетик весьма даже придавалуверенности – газовая пятизарядочка «Перфекта». На большее денег не хватило.Правда, любезный по-современному продавец не сказал, что из этой пятизарядкилучше всего стрелять тараканов – для пущей надежности избитых да связанных. Вотделе регистрации РОВД тоже не стали разочаровывать клиента – взяли денежку,выдали бумажку, да ухмыльнулись в спину – чем бы кандидаты ни тешились… Но самСитников стал гораздо увереннее, гордо проходя мимо поддавших бичей с такимвидом, словно он и впрямь Сильвестр Сталлоне и в кармане у него килограммовыйкольт.

Гранд вдруг бросился к кустам, мелькнул хвост-сабля, дожонокспиной вперед вылез на открытое место, вновь кинулся туда, вновь попятился и незалаял – жалобно взвыл. Сердце у Ситникова упало. Так и знал, что когда-нибудьпес рассадит лапу – на битых бутылках, на крышках от кое-как вскрытыхконсервных банок и прочем мусоре, щедро набросанном алкашами.

Нет, кажется, все не так плохо – Гранд не поджимал лапу,прочно стоял всеми четырьмя, неумело встопорщив затылок, пытался то ли рычать,то ли взвыть. Ситников уже разглядел видневшуюся между кустами руку. Обычноедело: кто-то накушавшийся здесь и прикорнул. Можно было свистнуть Гранда, чтобыв самом деле не порезался (там наверняка полно всякой дряни), и преспокойноуйти. Но кандидат в приливе смелости, вызванной оттянувшей карман германскойигрушкой, решил хоть раз показать себя крутым мужиком. Он оттянул затвор,загнав в ствол крохотный бледно-желтый патрончик, сдвинул большим пальцемпупышку предохранителя и шагнул вперед.

Успел еще подумать, что рука почему-то очень уж белая. Апотом и думать стало некогда в приливе ужаса.

Человек лежал лицом вверх, уставясь широко раскрытымиглазами на верхушки кустов. Светлая куртка вся в застывших темно-красныхпотеках, и из живота торчит черная рукоятка ножа. И тишина вокруг, словно весьмир вымер…

Секунд через пять кандидат Ситников понял наконец, что всеэто на самом деле, что перед ним труп. И, неизвестно какими чувствами гонимый,то ли побежал, то ли неуклюже потрусил назад, даже не к своему дому, куда глазаглядят, пытаясь вспомнить, что в таких случаях надо делать. Гранд, гавкая отвосторга, выписывал круги. Потом где-то на уровне пояса бабахнуло, в ноздриполезла вонючая резь – это кандидат нечаянно даванул пластмассовый спуск.

Он пробежал еще метров пять, уворачиваясь от газа,трясущейся рукой поставил «Перфекту» на предохранитель, запихнул в карман изамер в полном расстройстве мыслей и чувств. И торчал так посреди полянки, покаего не спросили громко, даже чуточку равнодушно:

– Чего воюем, мужик?

Ситников растерянно завертел головой – а они оказалисьсзади. Оба в непривычной для кандидата омоновской форме, один как бы небрежнодержал кандидата под прицелом коротенького автомата, а второй стоял снезанятыми руками.

В кандидата впервые целились из огнестрельного оружия, ипотому он, собственно, даже и не испугался, только появилось сумрачное,невесомое ощущение полной нереальности всего происходящего.

– Собачку на поводок возьми, – сказал тот, чтостоял с незанятыми руками.

Поводок, оказалось, так и зажат в левой руке. Пока Ситников,дрожа всем телом, пытался обеими руками защелкнуть на кольце ошейникакарабин-трубку, омоновец как-то неуловимо оказался с ним рядом, запустил руку вкарман и вытащил «Перфекту», в присутствии автомата совершенно не смотревшуюся.Нюхнул дуло, резко отдернул голову, мельком глянул на ствол:

– Ну, номер есть… – и опустил пистолет в свойпросторный карман бушлата.

– У меня разрешение… – заикнулся кандидат.

– Проверим. Вернем. У-ти-какой… – омоновец сделалдвумя пальцами «козу» совершенно спокойному Гранду и спросил: – Ну, так чегоэто мы бежим и стреляем? Обидел кто? Или как?

– Там мертвый… С ножом… – Ситникова била такаядрожь, что он плохо соображал, в какую сторону показать. Едва сообразил.

Второй, наконец оценив ситуацию, автомат опустил и подошелближе:

– С ножом – это как? В руке нож или в спине?

– Вот так торчит… – кандидат потыкал себя понижегрудины указательным пальцем.

– Ну, тогда веди, Сусанин, да не сбейся, – и тот,что с автоматом, бросил напарнику: – Говорил же тебе – не загадывай. «Кончилипатруль, кончили…»

– Может, пьяный.

– А ты на Сусанина погляди…

До места дошли быстро – оказывается, кандидат пробежал всегоничего. Оба даже не стали подходить близко – глянули метров с трех, и тот, чтос автоматом, покачал головой:

– Точно. Жмурик. Ну и зачем ты его, мужик, зарезал?

– Да ладно тебе, Колян, – сказал напарник. –Еще инфаркт мужика дернет… – Он подошел ближе, сел на корточки, коснулсябелой руки. Обернулся, не вставая. – Вы его, гражданин хороший, конечно,не резали. А если и резали, так не сейчас, рука уже захолодела, кровь подсохла,и была эта разборка часов пять назад, абы не шесть… Колян, кричи вматюгальничек… Стоп! Иди-ка сюда! – он поманил Ситникова. – Все равнобыть свидетелем по всей форме, так что смотри во все глаза. Что у него подправой рукой?

Ситников присмотрелся:

– Пистолет…

Там и в самом деле лежал маленький пистолет, но совсемдругой, куда там кандидатовой игрушке. Пистолет как-то так отсвечивал чернымматовым блеском, убедительно и серьезно, что даже несведущему человеку сразустановилось ясно: он настоящий и боевой…

– ППК? – сказал тот, что без автомата.