Читать книгу "Пятый туз - Анатолий Галкин"

– С тобой, Джина, вопрос решается просто, – обратился он к маленькому серебристому пуделю. – Завтра я тебя отвезу к тестю с тещей. Ты их любимица, и здесь проблем не будет. Ты согласна?

Джина завиляла хвостом и довольная легла у кресла. Какие, мол, со мной проблемы. Два раза в день погулять да три раза в год постричь. Еды мне много не надо, правда, желательно колбаски. А этот черный балбес по три огромных миски сжирает. И сырое мясо ест. Фу!

Черный балбес, изумительной красоты породистая немецкая овчарка, не отрываясь, смотрел в глаза Игорю. Макс понимал, что сейчас решается его судьба.

– Тебя, брат, попробую соседу оставить. Ты их всех знаешь и любишь. И они тебя любят. – Игорь улыбнулся, увидел, что Макс согласно кивнул и приготовился слушать дальше, наклонив голову и навострив уши. – А если это не получится, я тебя, Макс, тоже тестю оставлю. Он тебя возьмет – куда он денется. Но ты обещай к Джине не клеиться. Она у нас девушка строгих правил, а ты – громила, да еще и черный. Ты с ней заигрываешь, она огрызается, а тесть волнуется. Нехорошо, брат. Обещай на недельку притормозить свои эмоции.

Макс еще раз кивнул и, сообразив, что его судьба на ближайшую неделю тоже успешно решена, улегся рядом с креслом, отвернувшись от Джины.

Теперь – следующий вопрос. Надо позвонить Борису. Он, конечно, с удовольствием сам недельку покомандует в офисе… Много бы надо ему сказать, но в одном разговоре нельзя предупредить все возможные глупости, которые этот авантюрист совершит за неделю.

Хороший ведь парень! Добродушный, весельчак, оптимист. С ним хорошо на отдыхе, на пикнике, но не в бизнесе. Здесь оптимизм вредит. Он заставляет считать, что любой проект будет реализован так, как задумано. Все, кто должен дать деньги – дадут их, кто должен приехать – приедут, кто должен подписать – не заболеют, а кто может навредить делу – заболеют… В бизнесе надо руководствоваться законом бутерброда. Все, что может сломаться в системе – сломается обязательно, а то, что не может сломаться – тоже сломается.

Борис напоминал Савенкову игрока в шахматы, который считает на несколько ходов вперед, но только за себя. Я, мол, пойду так, потом так, затем так и так и поставлю ему мат. И он как оптимист даже не поймет, не воспримет вопрос: «А если противник после первого твоего хода пойдет сюда и разрушит твою комбинацию?» Этого не может быть! У меня отличный план. Почему кто-то будет его разрушать?

Да, с Борисом надо разбираться, но не завтра. Впрочем, после встречи с Павленко все может измениться. Игорь интуитивно чувствовал это.

Сергей Павленко до перестройки звезд с неба не хватал. Нормальная карьера: студент строительного института, спортсмен, руководитель стройотрядов, начальник участка, глава небольшого треста.

И вдруг в начале девяностых господин Павленко преобразился. Он – организатор акционерного общества по строительству банковских зданий, элитных жилых домов, коттеджей в Подмосковье. Шикарный офис на Мясницкой. Новые связи, новые друзья…

Савенков, конечно, придерживался мудрого правила: не считать чужие деньги. Но для того чтобы понять, что у Павленко есть десятки миллионов долларов, не надо к бабкам ходить. Надо лишь знать, что за последний год у Сергея появилась новая двухсотметровая квартира на Арбате и два особняка – один в Завидово, а другой на Кипре…

Игорь знал все это от самого Павленко. Их редкие встречи были достаточно откровенны… Савенков почувствовал, что этот ночной звонок может решительно изменить его жизнь. Очевидно, что он понадобился Игорю не как партнер для школьных воспоминаний.

Итак, завтра нужна свежая голова, а все остальное будет лишь перемалыванием воды в ступе. Трудно анализировать, когда нет информации, и зверски хочется спать…

На следующий день Игорь действовал по подготовленному плану. Сделаны необходимые звонки. Собрана зеленая сумка со старым «Огоньком» в боковом кармане…

В 11 утра заехал Марат, тридцатилетний молчаливый парень. Потом поехали в какое-то турбюро, подписали документы, пообедали и отправились в Шереметьево. Там – встреча с группой, и в последний момент Марат вручил 5 000 долларов. Как он сказал – «по просьбе Сергея Сергеевича».

Савенков не любил самолеты. Если была возможность, он выбирал всегда поезд или автобус. В самолете его охватывала какая-то тревога, дрожали руки и коленки, сдавливало дыхание. Он начинал суетиться, много разговаривать, невпопад шутить.

Он сам себе был противен в таком состоянии. Это не было трусостью. Савенков твердо верил, что безвыходных ситуаций нет. И когда появлялись, казалось бы, неразрешимые проблемы, его мозг начинал спокойно, быстро и достаточно эффективно искать оптимальное решение. И тот или иной выход всегда находился… А в самолете, в этой набитой людьми железной банке, заброшенной на 10 тысяч метров, его угнетало чувство полнейшей безысходности. Он совершенно не мог влиять на ситуацию. Если балбес-механик не затянул болты на крыльях? Значит, все – ку-ку!

Правда, Савенков в своих болезненных опасениях был, очевидно, не одинок. Тургруппа, перезнакомившись еще в аэропорту, начала активно лечиться сразу после взлета. По рядам начали порхать бутылки. Настроение поднималось быстрее самолета.

Основная мишень для шуток обнаружилась еще в Шереметьеве, когда двадцатилетний Вадик, претендующий на роль группового хохмача, громко заявил девушке в пограничной форме, что паспорт у него наверняка фальшивый и фотография у него переклеена… Но это было лишь начало.

Когда группа успела обратить на него внимание, он при прохождении спецконтроля, работая на публику, заявил, что везет бомбу, да еще пластиковую, которую в их телевизоры не разглядеть. Солидная женщина-контролер после паузы громко сообщила: «Я вынуждена снять всю группу с полета для проведения тщательного досмотра. Вы подтверждаете свое заявление о бомбе?»

Теперь уже вся группа с Вадиком в центре на пять секунд застыла в ревизорской «немой сцене». Правда, Вадик больше тянул на Хлестакова, чем на Городничего. Он первый опомнился и закричал: «Это шутка была, я осознал, я раскаиваюсь, это шутка!»

Парень из группы, похожий на штангиста, поддержал его: «Дурацкая шутка!.. Этого пустомелю мы берем на поруки». Вся группа засуетилась, делая похожие заявления об уровне юмора Вадика и его умственных способностях.

Уже в самолете глупая выходка Вадика воспринималась как забавное приключение. Пытаясь реабилитироваться, он продолжал шутить. Парень заявил, что вся группа должна общаться между собой на «ты». Но сделать это каждый должен индивидуально, путем «брудершафта»… Мужчины в группе его поддержали и начали массовое братание. Пары динамично менялись. Некоторые после акта «брудершафта» случайно или обдуманно обращались к кому-либо на «вы», что требовало немедленного закрепления братания.

Одним словом, только на подлете к Кипру Савенков вспомнил, что не очень любит самолеты и что летит-то он не на гулянку, а скорее всего по серьезному делу.

В аэропорту Игоря буквально выудила из группы молодая женщина, которая не спускала глаз с его зеленой сумки и журнала «Огонек» в правой руке: