Читать книгу "Полупризнание - Хидео Ёкояма"

— Я понял. Большое спасибо, — с облегчением произнес Исидзака и повесил трубку.

Будучи начальником отдела транспортной полиции, он не сталкивался с подобными происшествиями. Как же он, наверное, растерялся! С другой стороны, любой растерялся бы, узнав, что полицейский убил собственную жену. К тому же явился с повинной не кто-нибудь, а инспектор полиции, относящийся к руководству уважаемого полицейского управления префектуры… Журналисты устроят переполох. Управление заштормит.

Сики снова ощутил дрожь в теле.

— Цутикура!

Не успел он крикнуть, как увидел перед собой мальчишеское лицо вытянувшегося в струнку полицейского.

— Если я не ошибаюсь, ты учился у Кадзи, так?

— Так точно.

— Каким он был преподавателем?

— Добрым.

— Добрым? Разве бывают такие преподаватели?

— Помощник полицейского инспектора Сато был строг. А инструктор Кадзи — очень душевный человек, все мы очень любили его.

— Что он вам говорил?

— Ну например… Если вас вызвали на помощь при крушении поезда с большим количеством погибших и раненых, вам нужно обращаться с останками так, будто это ваши братья или сестры.

— Понятно. Можешь идти.

Да, действительно, Кадзи производил впечатление настоящего мужчины. Однако как же получилось, что такой мягкий, добрый, сострадающий человек убил жену, пусть даже и тяжелобольную? Может быть, причина в его характере? Сики переполняли сомнения, но, с другой стороны, душевное напряжение определенно стало ослабевать.

Нечего и сравнивать. Если рассуждать с позиции старшего следователя, под чьим началом находятся три следователя по особо опасным делам, то убийство жены Кадзи Соитиро было всего лишь происшествием, закончившимся явкой с повинной. Признав свою вину, он уже находится в руках полиции. А безжалостный маньяк, который средь бела дня врывался в дома и насиловал девочек, оставшихся дома одних, надев на них игрушечные наручники, все еще на свободе. До тех пор пока Камата не позвонит, нельзя думать о Такано Мицугу как об арестованном.

Сики посмотрел на часы.

6.28. Слишком поздно. Небо уже, наверное, синеватое…

Бросая злобные взгляды на городской телефон, Сики по внутренней линии связался со служебной квартирой начальника первого отдела расследований Оконоги. Выслушав сообщение о явке с повинной Кадзи, тот некоторое время молчал.

— Понял. Я сам доложу начальству. Так, а что с художником?

— Информации пока нет. Должна быть с минуты на минуту, — с надеждой в голосе произнес Сики и повесил трубку.

Одновременно он посмотрел на часы. 6.35. Невольно стукнул кулаком по столу.

— Где они, черт возьми?

Мысль о том, что что-то пошло не так, не давала ему покоя. Сбежал? Это невозможно. За дверью в квартиру Такано и всеми окнами велось круглосуточное наблюдение в бинокль. Может, позвонить Камате на сотовый? Нет, было решено выключить телефон на рассвете и не выходить на связь вплоть до захвата… Сики не находил себе места. Рука его потянулась ко второй сигарете.

Раздавшийся звонок пронзил тишину. Городской.

Кадзумаса выдохнул и взял трубку.

— Он обманул нас!

Голос Каматы ударил по барабанным перепонкам. В это самое мгновение мысль о чаинке улетучилась.

— Выпил ядохимикат! Мы стучали, но он не отвечал. Когда ворвались внутрь, он корчился от боли на кухне!

Неужели чувствовал слежку?

— Он что, заметил вас?

— Не знаю.

— Какой химикат?

— Паракват.

Сильнодействующий гербицид. Сики почувствовал, как бледнеет.

— Концентрат?

— Похоже на то. Там валялась старая бутылка. Неизвестно, сколько он выпил…

— Дайте ему соляной раствор и вызовите рвоту! И пусть выпьет побольше.

— Мы сейчас этим и заняты.

— После того как вызовете рвоту, отвезите его в больницу Кумано. Ты понял?

Если делать промывание желудка, то только там. В Кумано также есть все необходимое оборудование для гемодиализа. К тому же близко к дому…

Однако паракват — довольно серьезная вещь. Попадая в кровоток, он поражает внутренние органы один за другим. И если количество его велико, ни промывание желудка, ни гемодиализ не помогут. Когда и сколько примерно он выпил?

— Черт!

Сики пнул ногой мусорную корзину.

За совершенные преступления Такано заслуживает смерти. Если б сейчас родители девочек оказались в квартире 508, они наверняка желали бы ему умереть в муках. У Сики тоже есть дочь, поэтому он чувствует то же самое. Но тем не менее нельзя позволить Такано так просто умереть. В последнее время подобные типы — совсем не редкость. Они совершают зверские преступления, а потом, будучи чрезмерно самовлюбленными, сбегают в безопасное место под названием «смерть», сопровождая это истеричными воплями, что должны искупить свою вину и больше не в состоянии жить. Это недопустимо. Дать ему умереть?.. Нет, нужно схватить его живым и опозорить перед всем миром!

— Господин старший следователь, приехала «Скорая помощь». Мы выезжаем!

— Понял. Я тоже поеду в больницу.

Сики повесил трубку, и тут же опять раздался звонок.

— В чем дело?

— Говорит Кагами.

На мгновение он оцепенел.

Высшее начальство. Кагами Ясухиро, начальник главного полицейского управления префектуры.

— Срочно приходи в мой кабинет. Тебе поручается расследование дела инспектора Кадзи.

2

На втором этаже располагались все подразделения административного департамента. Сики, обитавшему на пятом этаже, редко доводилось ходить по этим коридорам. А уж в кабинете начальника главного управления он был лишь однажды, сразу после своего повышения.

Но Сики не чувствовал волнения. С каждым следующим шагом его все больше переполнял гнев. Почему нужно было срывать его с расследования? Конечно, новое дело очень серьезное, но Кадзи Соитиро находится под строгим надзором в центральном управлении, поэтому вероятность побега или самоубийства исключена.

— Разрешите войти?

Сики вошел в кабинет. Поднявшись с роскошного кожаного дивана, его приветствовали трое. Верхушка полицейского управления префектуры. Начальник главного управления Кагами, глава административного департамента Иё, глава уголовного департамента Ивамура… Кагами и Иё были чиновниками из Национального полицейского агентства, и, возможно, по этой причине в их присутствии местный старожил Ивамура держался не так свободно, как обычно.

У всех троих, включая Ивамуру, были напряженные лица. А у только что перешагнувшего сорокалетний рубеж Кагами — даже трагическое.