Читать книгу "Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг"

Кроме того, Сити – образ жизни, которая на протяжении пятисот с лишним лет колеблется между драмой, кризисом и паникой. Самая мощная денежная цитадель к востоку от Уолл-стрит, Сити несколько раз опасно приближался к хаосу и гибели, но всегда выживал. Сити управляется странными правилами и причудливыми обычаями, которые никто не воспринимает всерьез, однако их все соблюдают. Правила часто бесполезны и архаичны, строги и вычурны, но никто и не думает их менять. Английский Банк по-прежнему охраняется по ночам отрядом бригады гвардейцев, которые маршируют под барабанный бой в своих алых с золотом мундирах и черных киверах – анахронизм, похожий на киплинговское привидение, только в цвете. Помимо всего прочего шествие часто становится причиной транспортных пробок. Зачем нужны гвардейцы? Почему они появились? Потому, что в 1780 г., во время бунта лорда Гордона, толпа, уничтожив Ньюгейтскую тюрьму, бросилась на банк. (Кстати, Английский Банк и Сити в документах всегда пишутся с прописных букв. Обитатели Сити говорят о них с пиететом.)

Несколько лет назад военное министерство, которое находится как будто в нескольких миллионах световых лет от Сити, пожелало прекратить охрану банка гвардейцами. Весь Сити восстал как один человек. Управляющий банком подал протест. Гвардейцы по-прежнему на месте, как и здоровяки в цилиндрах с золотыми лентами, которые стоят в холле банка. Как и швейцары Ллойда в красных плащах и высоких цилиндрах, таких же, какие носили швейцары в кофейне Эдварда Ллойда на Тауэр-стрит, существовавшей 275 лет назад.

Обитатели Сити говорят: «Сити – парадокс, но он работает». Так же работает «езда на автомобиле» по левой стороне дороги и счет полукронами, хотя многие молодые британцы сомневаются в том, что подобные вещи до сих пор практичны. Сити – микрокосмос Англии, где все меняется, кроме внешнего вида. Фунт стерлингов утратил статус наиболее значимой валюты, но Сити – поистине интернациональное сообщество, которое волнуют вопросы коммерческой взаимозависимости. Хотя «территория» фунта стерлингов все время уменьшается, Сити снова стал самым эффективно функционирующим денежным рынком в мире. Сити – средоточие власти; он во многом консервативен, но даже лейбористы признают, что Сити играет огромную роль для политической и экономической свободы. Капиталисты в Сити, помнящие о своих благородных традициях, сейчас гораздо современнее и прогрессивнее, чем в высшей степени защищенная британская промышленность.

Парадоксы всюду, куда ни посмотри. Страховщики в компании Ллойда по-прежнему сидят на неудобных скамьях в «Зале», но повсюду в современном здании установлены современные компьютеры – они находятся вдали от посторонних глаз, как будто сотрудники слегка стесняются ими пользоваться. Большинство обитателей Сити – высококлассные специалисты, которым нравится изображать дилетантов. Подобно врачам или ученым, они общаются на собственном жаргоне, рассчитывая, что чужаки их не поймут. Более глубокий смысл такого желания притворяться любителями разъяснил мне недавно один крупный инвестиционный банкир.

– В основе всегда лежит опасение, что кто-то может совершить дорогостоящую ошибку, – сказал он. – Обитатели Сити никогда не прекращают учиться. – Он добавил, что он сам часто бывал не прав, хотя мне показалось, что чаще он все же оказывался прав: за последние десять лет активы его банка утроились.

Трудно не заметить той отстраненности, которой пропитан Сити. Обитатели Сити отказываются воспринимать мир всерьез, потому что знают, насколько все может быть серьезно. Показывать озабоченность «не годится». Все излучают спокойную уверенность, несмотря на то что конкуренция со временем все больше обостряется.

Сити – великолепное место для опытных психологов. Судя по всему, немногие обитатели Сити думают одинаково, хотя выглядят многие как близнецы: они одеваются в черное, носят котелки, зонтики и «Файнэншл таймс». Люди в синей «униформе» носят потертые чемоданы, в которых лежат ценные бумаги стоимостью в миллионы. Биржевые маклеры в цилиндрах кажутся персонажами Голсуорси. Молодые парни со стрижками «под Битлов» работают курьерами. Завтра, через год или через два, когда их повысят и они станут клерками, парни подстригутся, наденут черные костюмы, котелки, возьмут зонтики и будут степенно защищать странные традиции, которые только вчера их забавляли.

Сити любит казаться в высшей степени респектабельным и очень солидным, но втайне любит азартных игроков и чудаков. Один молодой торговый банкир и будущий пэр с теплотой говорит о своем кузене, который оживлял, бывало, обстановку в отделе выписки чеков, подолгу стоя на голове. Им восхищались служащие почтенного банка, отметившего свое двухсотлетие.

Между двумя пабами, словно вышедшими из романа Диккенса, находится темный, сырой погреб, где люди, «знающие, что такое маржа» и обладающие сверхъестественной способностью подсчитывать бесконечно малые стадии рисков, вплоть до одной шестьдесят четвертой доли процента, стоят между старыми бочками и выпивают полбутылки шампанского перед обедом или вместо него. Брокеры поспешно перекусывают пивом и сэндвичами. Узкие улицы сохранили старинные названия – Треднидл («Иголка с ниткой»), Бишопсгейт («Епископские ворота»), Чипсайд (со староанглийского – «Рынок»), Олд-Джеври («Старое гетто»), Ломбард, Поултри («Домашняя птица»). В полдень люди не спеша бродят по темным переулкам, по которым не может проехать ни одна машина, и здороваются друг с другом, как в маленькой деревушке. Когда-то Сити в самом деле был деревушкой, изначальным Лондоном, который берет начало в кельтском поселении I в. Тацит называл его «центром торговли и торговцев».

Сити несокрушим. Большой лондонский пожар 1666 г. полностью уничтожил Сити, затем его воссоздали. В годы Второй мировой войны район пострадал от бомбежек больше, чем другие части Лондона, но снова возродился. Рухнула империя, фунт стерлингов пережил ряд ужасных кризисов, а Сити по-прежнему на месте – финансовый центр Британии и Британского Содружества наций.

Обитатели Сити представляют собой прочный сплав благодаря своей практичности и разумному пониманию силы в единстве («разделенные, мы погибнем»). И все же различные племена никогда не смешиваются. У банкиров, биржевых маклеров, страховщиков, дисконтных брокеров, трейдеров, торговцев бриллиантами свои пивные. Там мужской мир, где девушек просто терпят – примерно так же, как компьютеры. Днем девушки вынуждены ходить в чайные и ужасные ресторанчики, где довольствуются обществом себе подобных.

Сити по-прежнему пытается произвести впечатление, что там находятся курсы повышения квалификации для выпускников полудюжины «хороших» частных школ. Многие обитатели Сити демонстрируют нарочито небрежную речь, свойственную выпускникам таких школ. Говорят они тихо и уверенно, особенно в минуты серьезных кризисов. Но Сити – больше не их владения. Продолжается постепенный процесс демократизации, поскольку Сити нужны талантливые люди извне. Те, кто начинали в брокерских фирмах скромными клерками, теперь старшие партнеры, зарабатывающие по 15 тыс. фунтов в год. То, что Бэджет называл «грубой и вульгарной конструкцией английской коммерции», в наши дни часто обнаруживается за степенными викторианскими фасадами.

«В наши дни тебя не сделают партнером только потому, что тебе посчастливилось родиться в семье богача, – говорят торговые банкиры. – Происхождение – лишний плюс в твою пользу, но вначале тебе нужно доказать свои способности».