Читать книгу "Матери - Жереми Фель"

Хейли, зевая, вытянула руки и согнула ногу, чуть прикрытую одеялом. Вспомнив про Нила, она взяла айфон, лежавший на ночном столике, и с горечью констатировала, что он не только не пытался ей позвонить, но даже не оставил сообщения. Видно, после вчерашнего он заснул с легкой душой. А она, напротив, наглоталась таблеток, и остаток ночи ее мучили тревожные сны. Один ей запомнился очень отчетливо: она была наглухо замурована в мягком, совершенно черном кубе, который болтался в метре над землей. Гости собрались вокруг и потешались над ней – она никого не видела, зато слышала их смех вперемешку с прерывистым дыханием Нила и скрипом пружин кровати, на которой он все еще забавлялся, издеваясь над ней.

Хейли поморщилась, потирая виски.

Зачем она так набралась?

Если бы она уступила первому порыву, то заснула бы снова и проспала весь день. Тогда время пролетело бы незаметно. И она ни о чем бы не думала.

Даже о нем.

Но надо было вставать. Иначе никак.

Через три недели Хейли рассчитывала принять участие в Международном юниорском чемпионате для девушек в Далласе – турнире, в котором состязались любительницы гольфа самых разных национальностей. Этим утром она собиралась к своей тетушке Оливии, жившей неподалеку от Сент-Джозефа, в Миссури. Оливия, с которой Хейли не виделась много лет, соседствовала и водила дружбу с Джорджем Кингсбери, одним из величайших американских гольфистов шестидесятых. У него была собственная площадка для гольфа, примыкавшая к его владению, и он предложил позаниматься с Хейли, что открывало перед ней невероятные возможности.

Победа в турнире означала бы первый большой шаг на пути к профессиональной карьере и контрактам на сотни и сотни тысяч долларов.

Однако еще вчера она сомневалась, стоит ли ехать: ей хотелось побыть с Нилом.

Полная идиотка.

Сумка с клюшками для гольфа стояла у стены, и биты с металлическими наконечниками чуть сверкали в лучах утреннего солнца. Клюшки достались ей от матери, и с ними она рассчитывала победить. Как бы отыграться за жизнь, которую у нее когда-то отняли.

Хейли нечаянно наступила на свечку, валявшуюся на ковре. Ей казалось, что, перед тем как лечь в постель, она все их выкинула заодно с уморительно простецкими украшениями, которые развесила в комнате специально для Нила, думая, что мгновения, проведенные вместе с ним, станут незабываемыми.

От злости она сунула все это в мешок для мусора, который так и стоял у двери. Она презирала себя за то, что поступила как последняя дура.

Сначала ей совсем не хотелось идти на вечеринку к лучшей подружке Линдси – надо было сидеть дома и спокойно укладывать вещи, предвкушая ночь, которую она надеялась провести с Нилом. Он собирался заглянуть к ней, когда она управится со всеми делами. Но Линдси так настойчиво уговаривала ее по телефону, что она согласилась прийти. Однако Нила Хейли не предупредила – хотела сделать ему сюрприз. Она надела его любимый наряд, расшитое золотом платье от «Дольче и Габбана», точно такое же, как у Дженнифер Лоуренс на закрытом просмотре ее последнего фильма.

Когда Хейли пришла, в доме подруги яблоку негде было упасть: во всех комнатах первого этажа дым стоял коромыслом, вечеринка была в разгаре. Хейли мигом отыскала Линдси, они выпили по «Мохито», втянули в себя по дорожке кокаина, после чего, уже начиная терять терпение, она принялась искать взглядом Нила. Линдси сказала, что он объявился в самом начале вечеринки, но больше она его не видела. Слегка встревожившись, Хейли высматривала его по всему дому, являвшему собой путаный лабиринт коридоров и комнат; попутно она здоровалась со знакомыми, нет-нет да и перехватывая пристальные взгляды парней и ставя на место молодых задавак, клеившихся к ней в открытую.

В конце концов она обнаружила Нила в одной из гостевых комнат на третьем этаже: полуголый, он лежал на Сидни Боуз.

Оторопев, Хейли не представляла, что ей делать, пока они спешно одевались.

А потом она заперлась в туалете третьего этажа и не отвечала на просьбы Нила открыть дверь. Упав на колени, она простояла там на полу битый час, время от времени извергая в умывальник весь поглощенный алкоголь, морщась от горьковатого привкуса мяты во рту и думая только о Сидни: как та, со всклокоченными, будто от удара током, рыжими патлами, развалившись на подушках, пялилась на нее, наслаждаясь болью, которую ей причиняла.

Но ненависть к Сидни не шла ни в какое сравнение с чувством омерзения, которое она испытывала к Нилу Барнсу, решившему переспать с другой, перед тем как провести с ней, Хейли, их первую ночь.

Она стойко держалась три месяца, а он три месяца твердил, что может подождать и что у них все случится не раньше, чем она будет готова. И она, как набитая дура, еще больше полюбила его за то, что он, такой чуткий и терпеливый, совсем не походил на других парней, пристававших к ней каждый божий день так, словно ее тело было для них лишь желанным трофеем, который они собирались выставить напоказ у себя на полке.

Сколько их было у Нила до Сидни? Неужели он изменял с самого начала?

Неужели она и в самом деле хотела это знать?

Хейли, только-только отметившая семнадцатилетие, отличалась от прочих малолеток-недотрог, свято веривших, что целомудрие следует хранить до брака, до того, как они с гордостью нацепят на палец кольцо. Просто она никак не могла встретить парня – по крайней мере, до Нила, – с которым ей действительно захотелось бы сделать «это». Но она всегда рисовала себе того, кто мог бы стать ее первым мужчиной.

Успокоившись и не сказав никому ни слова, Хейли украдкой побрела к себе домой.

Неужели она была настолько слепа?

Глупая девчонка.

Хейли, вздохнув, направилась в ванную, примыкавшую к спальне, забралась под душ и, припав спиной к стене, подождала, пока нагреется вода. Когда она намочила волосы, затрезвонил мобильный. Она бросила душевую лейку, выскочила из ванной и кинулась к постели, где оставила телефон. Это оказался не Нил, а Линдси. Хейли расстроилась и решила не отвечать, зная наперед, что ей скажет подруга.

Какое-то время Хейли стояла совершенно неподвижно, и стекавшая с нее вода темным пятном разлилась по ковру. Она проклинала себя за то, что по-прежнему надеялась: а вдруг это он. И знала точно, что сразу же ему ответит.

Если бы он позвонил прямо сейчас, она непременно ответила бы.

И в следующее мгновение опять угодила бы в ловушку.

Хейли бросила телефон в сумочку и вернулась под душ с неодолимым желанием хватить кулаком по стенке.

На кухне она плеснула себе в стакан грейпфрутового сока и расположилась лицом к широкому застекленному проему, выходившему в сад, частично погруженный в тень. Отец уехал по работе в Атланту, и, если бы не давно запланированная поездка к тетушке, она с удовольствием воспользовалась бы выпавшей возможностью побыть дома одной, поплевывая в потолок, прикинувшись без вести пропавшей, как уже раз было, когда она, повинуясь импульсу безрассудства, какое-то время не давала о себе знать никому, решив проверить, кто позвонит ей первым и кто действительно забьет тревогу по поводу ее исчезновения. Она продержалась целых два дня, просидев затворницей дома, – смотрела сериалы по телику и штудировала конспекты, пока наконец не ответила на звонок Линдси, которая тут же к ней примчалась. Убедившись, что Хейли в полном порядке, подруга потащила ее на вечеринку к Трейси Блетин, рыжей толстухе, с которой Хейли прежде сталкивалась раза два-три. Там-то она и повстречала Нила, когда тайком прошмыгнула на улицу. Нил учился в выпускном классе и играл в школьной футбольной команде. В тот вечер он забрался на здоровенный дуб и, свесив ногу с ветки, слушал музыку на айфоне. Хейли окликнула его, подумав, что он уснул и вот-вот свалится. Перекинувшись с ней парой слов, Нил пригласил ее составить ему компанию, и, хотя последний раз ей приходилось лазать по деревьям когда-то в детстве, она без малейших колебаний полезла к нему, рискуя испачкать узкое прямое черное платье, купленное для торжественных случаев. Она просидела бок о бок с ним почти всю ночь, мало-помалу потеряв всякое желание спускаться вниз.