Читать книгу "Гризли - Галина Чередий"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По чему? — не понял полицейский.
— Ну как же, дрессировать и драть…
— Закрой. Рот! — рявкнул на меня отец, прерывая весьма содержательную беседу, и, дернув за локоть, потянул на выход, не обращая внимания на шипение из-за боли в недавно вывернутом плече. — Пошла!
Не дав даже притормозить возле Антохи, папахен затолкал меня в машину. Я только успела кивнуть другу.
— Что-то ты сегодня долго ехал, предок. Что, никак от своей шлюхи-женушки отойти не мог? Боишься, сопрут такое сокровище?
— Заткнись, Роксана!
— А, нет, ты ж переживаешь, что она сама кого хочешь окучивать кинется, только отвернешься. Понимаю, вполне себе закономерная вероятность, когда в сорок с хером женишься на двадцатилетней общественной давалке!
— Заткнись! — взорвался наконец господин Миргородский. — Закрой свой рот! Не смей оскорблять меня, мою жену и мать моего ребенка!
— Мою мать оскорблять своими отношениями в открытую с этой ты что-то не стеснялся! И куда мы едем?
— Туда, где тебе и место теперь. С меня достаточно.
Он явно рулил не в центр города, в нашу дорогую квартиру в высотке, а куда-то в сторону окраины.
— Интересно, и где же это самое место?
— Там, где нет меня и моей семьи, — отрезал он и дальше на мои вопросы уже не реагировал.
Забив на его молчание, я демонстративно закрыла глаза и привалилась к двери, показывая, что мне на все плевать. Авто резко затормозило, когда я уже всерьез задремала. Распахнув глаза, обнаружила, что остановились мы где-то в частном секторе перед выкрашенными в говняно-коричневый цвет железными воротами.
«Садовая, 22», — гласила вывеска, и это показалось мне знакомым.
— Выметайся! — приказал папахен, разблокировав двери.
— С какой стати?
— Ты тут теперь живешь.
Не собираясь дожидаться, пока среагирую сама, он выскочил из машины, обошел ее и грубо выволок меня из салона. Открыл багажник и выкинул на пыльный асфальт несколько спортивных сумок.
— Твое барахло, — выдернул из кармана связку ключей и швырнул мне в грудь. Еле поймала. — От халупы твоей бабки. Все, больше я о тебе ничего знать не желаю.
Он захлопнул багажник, оставляя меня в полном офигее.
— И что это, блин, значит?
— А то и значит. Никаких больше отмазываний и вытаскивания из ментовок, Роксана. Никаких денег. Зарабатывай сама, хоть на панель выходи, мне плевать.
— Ничего, что ты с дочерью родной говоришь вообще-то? — оскалилась я.
— О родстве забудь. Мамаша твоя меня как лоха развела!
— Да как ты смеешь! — В голове бомбануло, и я, не соображая ничего, кинулась на него с кулаками, сразу схлопотав сильный толчок в грудь, отбросивший меня к забору.
— Смею. Я от тебя достаточно натерпелся. Хорош. Забудь обо мне.
— Да хрен ты угадал! — зло просипела я. — Я прописана в квартире и…
— Уже нет, — ответил он холодно, усаживаясь в машину.
— Да кто бы тебе позволил…
— Деньги и связи, Роксана. Те самые, что до сих пор помогали вытаскивать из дерьма тебя. Но ты этого не заслуживаешь, ты из той породы, кому нравится в нем плавать. Удачи в этом!
Машина медленно покатила прочь, оставляя меня ошарашенной и разбитой стоять посреди улицы с корявым асфальтом. Ноги неожиданно ослабели, и я опустилась на корточки, приваливаясь спиной к шершавой, прогретой солнцем воротине. Только что моя и без того ненормальная жизнь раскололась, вываливая наружу все свое мерзкое нутро, что пока скрывалось за приличным фасадом. Ну и что мне с этим, блин делать?
Мимо прошла бабулька, волоча за собой большую клетчатую сумку на колесиках. Она пристально пялилась на меня с явным неодобрением, и я показала ей сначала проколотый язык, а потом и зубы, как злобная псина. Пробормотав что-то, она перекрестилась и ускорила шаг. Я же мысленно дала себе пинка и поднялась. Отперла калитку одним из ключей и осмотрелась.
М-да, впечатляет. Халупа, она халупа и есть. Даже на приличную дачу для людей нашего круга не потянула бы. Ну хоть сортир с душем не на улице, и то хлеб. Дом представлял собой уродливое прямоугольное строение в один этаж, причем, судя по двум дверям абсолютно разного дизайна на фасаде, был он еще, что называется, «на два хозяина». Одна дверь была стальная, черная, явно новье, да и окна в той половине даже не пластик, а современные деревянные. Вторая же половина пялилась на меня окошками с облупившейся голубой краской, как и дверь, что не выглядела слишком надежной.
Я, уже предчувствуя худшее, потыкала ключами в железную дверь, но тут облом. Зато страшненькая деревянная по соседству открылась на раз, даже без скрипа. Ну здрасти, я приперлась.
— Как насчет в баньку, Яр? — покосился на меня Андрюха. — По коньячку, попаримся, девок попарим?
Он встретил меня в аэропорту после двухнедельной командировки и, закончив отчет по делам насущным за время моего отсутствия на фирме, завел теперь свою любимую песню.
— Не сегодня. Хочу тупо выспаться, — отмахнулся я, и в затекшей шее что-то хрустнуло. Да, явно не молодею.
— На том свете высыпаться будем, мужик. Пока хрен стоит, надо девок жарить часто и со вкусом. Я же тебя знаю, ты все эти две недели ни-ни. Работа — это ж святое.
Так и было. Пока я несу на себе ответственность за чью-либо жизнь, о существовании члена вспоминаю, только чтобы поссать.
— Потом давай. Устал так, что весь скриплю.
— Ну так и давай я эту массажисточку Кристиночку вызову? Она о тебе, кстати, позавчера в сауне спрашивала. Произвел ты на нее, мужик, впечатление своим поленом. Мы тогда прям запереживали, не утрахаешь ли на смерть деваху — так она орала жалостливо.
Друг зашелся в глумливом смехе, а я вяло пошевелил извилинами, припоминая ощущения от того секс-марафона. Да, девочка была что надо, шлюха, конечно, но не из совсем затасканных. И трахать меня себя позволила в полную силу, не церемонясь. Не визжала, как обычно другие «ой, потише!». И кончала, похоже, не притворно. Липла потом, еще выпрашивала, а не сопли со слезами размазывала и клянчила бабосов сверху, за типа ущерб. Можно как-нибудь и еще ее оприходовать… но не сейчас. Не хочу.
— Давай завтра-послезавтра, — зевнул я, предвкушая душ и сон в собственной удобной кровати в компании Шрека.
Покосившись через плечо на переноску с котом, в которой бедолага бомжевал все это время на передержке, тяжко вздохнул. Он ненавидел мои отъезды, каждый раз объявлял голодовку, сильно теряя в весе, и вызверялся потом на меня несколько дней, размахавая когтями-крючьями и кусаясь, стоило только попробовать погладить. Говнюк неблагодарный.
— Дома пожрать нечего, — сказал Андрюхе, и тот затормозил у супермаркета.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Гризли - Галина Чередий», после закрытия браузера.