Читать книгу "Охота на оборотня - Морвейн Ветер"

Еще десять лет назад, когда пошел вал мистических фильмов, мне казалось: чуть- чуть, вот-вот — и о нас заговорят.

Можно будет свободно выходить на свет, не скрывая, что ты — не человек, и люди смогут спокойно принимать то, что мы такие, какие есть.

Говорят, такие времена уже наступали на Земле. В Галлии, например, почитали и любили волков.

В Азии белоснежные кицунэ пользовались почтением со стороны людей.

А взять египетскую мифологию? Она же вся, целиком, про нас! Боги меняют лица, как инфантильная блондинка — перчатки или плащ.

Но, странная штука жизнь — никто и не заметил, когда колесо повернулось назад.

Снова зазвучало давно забытое слово «инквизиция» — пусть пока еще и так же тихо, как звучали пару лет назад наши собственные имена.

Об Инквизиции не говорили вслух даже среди нас. И тем не менее каждый знал, что она есть.

Инквизиция — такой же ночной кошмар для нас, как и мы — для людей.

О нас много чего говорят. О том, что мы дикие, что не умеем управлять собой… Но ровно половина из сказанного — вранье.

Да, мы зависим от луны, и звериная форма нам нужна — но полнолуние здесь ни при чем. Без нее мы сохнем — как русалки, выброшенные на сушу, сохнут без воды.

Есть и те, кто не умеет или не хочет управлять собой. Ладно, скажем прямо… в основном это мужики. Ну, или мне как девушке удобнее так считать. Полагаю, кто- то из самцов наверняка скажет вам, что все наоборот, и это самки перегрызут горло любому, кто им не угодит.

В общем, факта всего два: мы есть, и мы отличаемся друг от друга так же, как один от другого отличаются двое людей.

Все дело в том, что инквизиторы — или охотники, как называю их я — в отличие нас, на одно лицо. Они, пожалуй, даже гордятся тем, что считают жертв по головам и не различают между собой ни двоих зверей, ни двоих людей.

Это, наверное, пугает больше всего. To, что они убьют тебя не потому, что ты сотворил зло. И не потому, что ты мешаешь им добиться своего. To и другое можно понять.

Если кого-то из волков настигла серебряная пуля с выгравированным на ней крестом — можно не сомневаться, его убили просто потому, что он волк. И все остальное не интересовало никого.

Ты можешь делать что угодно, трепыхаться как только требует твоя душа. Ты даже можешь вступить с ними в сделку и думать, что помогаешь им.

Для инквизитора волк — всегда только волк. А сам он всегда — человек.

Я хрустнула вафлей и уставилась в окно. За серыми бетонными махинами занимался тусклый рассвет. Сна ни в одном глазу, но и голова пустая, как будто бы ночь не спала.

«Он следит за мной, — думала я. — Иначе какого дьявола он посреди ночи приперся сюда?»

И все же мне до безумия не хотелось переезжать и путать след.

Говорят, что серые волчицы глупее других. Если так, то самая глупая из них, определенно, я.

Когда нормальная девушка не знает что делать, она идет к подруге. Но, без особых к тому причин, подруг у меня давно уже нет. В школе была парочка «лучших», как у всех, но уже институт развел нас по разным дорожкам, а потом я как-то все больше предпочитала парней.

Очень неудобно советоваться с самой собой, и потому я ищу советов во всякой ерунде — в гороскопах, книгах, на форумах в интернете и даже в картах. Не потому, что верю в судьбу. Просто надо перевалить ответственность на кого-нибудь, вот и все.

Однако нынешнюю ситуацию доверять гороскопу не хотелось — тем более что последний предостерегал от необдуманных поступков, в случае неудачи обещая провал. Если я знала, какой именно поступок станет в моем случае необдуманным — может, и избежала бы чего-нибудь, а так…

Оставалась еще стая.

Ничего удивительного нет в том, что когда тебя не защищает закон, ты находишь тех, кто сможет его заменить. И если для людей такой силой стала инквизиция, то мы старались помнить кровное и укусное родство. Ну, по крайней мере до последней пары десятков лет, когда в этой сфере стало твориться черти что…

Раньше не бросать миньона был непреложный закон. Теперь с трудом можно разобрать, кто кому отец, а кто кому сир. Но вожаки по-прежнему есть, и когда чувствуешь, что тебе угрожает мир людей — приходишь к одному из них.

Я позвонила Руслану — так звали моего вожака — предупредив, что зайду вечерком. А сама посмотрела на часы.

Встреча с клиенткой была назначена на одиннадцать часов — то есть мне еще куковать и куковать.

Поразмыслив, я направилась в ванную, решив заняться собой, но успела сделать лишь пару шагов, когда снова раздался звонок в дверь.

Глава 2

Есть люди, которым все равно, что ты делаешь, когда и с кем.

Денис, судя по всему, был как раз из таких.

— Доброе утро, — буркнула я, приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы он ненароком не протиснулся в нее.

— Мне стало стыдно, — возвестил он. — Я вас разбудил.

— Правда? — я даже приоткрыла дверь еще чуть-чуть, так удивительно было услышать подобные слова.

— Абсолютно точно. Да.

Я демонстративно оглянулась на висевшие на стене часы.

— Вы решили сообщить мне об этом в шесть утра?

Если Денис и заколебался, то только на миг.

— Я почему-то был уверен, что вы не спите. Странно, да?

— Да уж. Прямо экстрасенс.

Денис посмотрел на дверь. Я тоже посмотрела на нее.

— Вас… впустить?.. — осторожно поинтересовалась я. Впускать его не хотелось от слова совсем. Я, в конце концов, понятия не имею, кто он такой.

— Ну, честно говоря, я кофе еще не успел распаковать… — он потер нос.

Наглость нового соседа не имела границ, и потому я решила, что самое время ответить решительное «нет».

— Мне на работу пора, — отрезала я.

— Ну, тогда, может, позволите мне загладить вину потом… скажем… вечерком.

Я колебалась. Недолго.

— Вечером у меня дела.

— Тогда я мог бы вас подвезти. Вдоль всей набережной пробки, на автобусе сойдете с ума. И можно все-таки на «ты»?

— Не в моих силах тебе запрещать, — вздохнула я.

— Ну, так что? По кольцу до любого места двадцать минут. Успеем и кофе попить.

Я в поисках поддержки оглянулась на кухню, и та мгновенно подсказала мне ответ.

— У меня не убрано. Так что если и кофе — то точно не у меня.

— Я видел вывеску «бизнес-ланчи» через дорогу от нас.

М-да. Все просчитал.

— Ну хорошо, — смирилась я наконец, — дай мне десять минут.