Читать книгу "Все, что вы скажете - Джиллиан Макаллистер"

Лора его игнорирует, но я пожимаю руку, не желая обидеть. Мужчина передает мне визитку, рука у него мягкая и гладкая. На карточке имя: Сэдик Аль-Хак. Я не знаю, что с ней делать, поэтому засовываю в кошелек, едва взглянув.

– Спасибо, у меня нет визитки, – отвечаю я.

– Спасибо за селфи, но на этом все, – резко одергивает его Лора. – Мы пришли пообщаться вдвоем, друг с другом.

Ее слова не отпугивают мужчину.

– Детка, не будь такой холодной, – говорит Сэдик.

Я не удерживаюсь от косого взгляда на него и никак не могу понять, что у него за акцент.

– Мы не холодные. Мы хотим общаться между собой, а не с тобой, – отвечает моя подруга.

Это типична Лора. Во время учебы в университете многие ее недооценивали: она говорила тихо, казалась хрупкой, растрепанной и обычно сидела, обхватив себя руками, поэтому все думали, что у нее кроткий нрав. Но это было совсем не так.

Лора молча берет свой стакан и идет через танцпол, проскальзывая между непредсказуемо дергающимися телами. Единственным свободным местом оказывается пространство рядом с колонкой, подпрыгивающей в такт танцевальному хиту, который мог бы мне понравится лет пять назад. Музыка гудит в ушах, басы отдаются в груди. Напротив нас стоит парочка: стройная чернокожая женщина в черном топе и брюках – она опирается на стену позади себя, – а мужчина что-то тихо говорит ей на ухо. Я представляю, на что могут быть похожи их вечера. Готова поспорить, что они слушают инди-музыку по радио и готовят ужин из того, что оказалось под рукой. Или, может быть, рисуют вместе каждое воскресенье – это их ритуал выходного дня. Запачканной оказывается вся их одежда и даже стены, но им наплевать.

Женщина перехватывает мой взгляд, и в миллионный раз я радуюсь тому, что никто не может узнать, что у меня на уме. Смутившись, она поправляет волосы. Я отвожу глаза, но успеваю заметить, что на ее блестящих и идеально ровных ногтях лак сливового цвета. Значит она одна из этих, «Приличных Людей», как я их называю про себя. У таких людей хорошо сидящая одежда, аккуратные волосы и сияющая кожа. Ты можешь разложить весь их внешний вид на составные части, но штука в том, что они просто выглядят… ухоженно. Я не понимаю, что же они знают такого особенного, что неизвестно мне.

– Ты чего? – спрашивает Лора, проследив за моим взглядом.

– Посмотри на них. – Парочка снова начала обниматься.

– Вот что значить быть молодыми и влюбленными.

Я смотрю на подругу с любопытством и понимаю, что давно не видела их с Джонти целующимися. Их отношения выглядят больше приятельскими: скорее дружба, а не роман. Наверняка Лора думает то же самое про меня и Рубена, который ей кажется вечно занятым и отстраненным. И это так, но только до тех пор, пока за нами не закроется дверь.

– Он странный, – Лора указывает стаканом в сторону бара, – Сэдик.

– Я знаю.

– Напористый.

– К счастью, он оставил нас в покое.

Лора поднимает брови, но молчит.

– Джонти себя странно ведет, – произносит она через минуту.

Я удивленно смотрю на нее:

– Правда?

– Он сказал, что ему не нравится мой последний проект, хотя раньше его это не интересовало.

– Да?

Лора убирает челку назад и выдыхает, надув щеки.

Милый Джонти. Его уволили из-за вечных опозданий; бывало он забывал про запланированные на выходные поездки и потом с удивлением спешил в аэропорт. Шикарный, вежливый и немного безнадежный – больше всего он хотел спокойной жизни с джин-тоником в руке. Честно признаться, все, кого я встречала, хотели того же. Я мечтаю об этом с подросткового возраста.

– Что с ним происходит? – спрашиваю я, хмурясь.

Недавно Джонти устроился на временную работу – покрывать блестками флакончики для духов к Рождеству. Сказал, что это очень успокаивает.

– Понятия не имею. У тебя есть идеи?

Ко мне часто обращаются за советом по поводу чужих поступков. Но, конечно, не спрашивают ни о чем действительно серьезном – никого не интересует мое мнение о медицине или юриспруденции, или тайм-менеджменте, или о войне в Сирии. Только о людях и том, что они делают.

– Что он сам говорит?

– Ничего. Только все больше рассуждает о будущем, – пожимает плечами Лора, и я понимаю, что она не хочет это обсуждать. – Как твоя магистратура?

– Какая магистратура? – рассеянно переспрашиваю я.

– Та, которая по теории культур.

– Все еще в подвешенном состоянии, – отвечаю неопределенно.

Я вечно подаю документы в магистратуру и на гранты, пишу статьи для газет и думаю, что, возможно, хотела бы стать владельцем кофейни. «Может быть, я буду выращивать какао-бобы в Южной Америке?» – мое обычное сообщение в «Ватсап» Лоре. Она отвечает что-то вроде: «Это тебе быстро надоест». «Тогда пшеницу в Англии?» И хотя мои размышления о карьере бесконечны и, должно быть, утомительны, она воспринимает всерьез каждую мою блажь.

– Надеюсь, все сложится удачно. – Лора улыбается. Кажется, она хочет добавить еще что-то, но затем смотрит прямо позади меня, так и не начав предложение. Вместо этого говорит: – Так, уходим.

Я оборачиваюсь и вижу Сэдика, раздраженно пожимаю плечами и отхожу на несколько шагов, но он идет за мной, вытянув руку.

– Оставь нас в покое, – обращается к нему Лора.

– Не надо разговаривать со мной в таком тоне, – отвечает Сэдик.

Мое сердце колотится, песня закончилась, повисла тишина перед следующей, и во время этой паузы я слышу пульсирующую в ушах кровь.

Внезапно все это перестает быть забавным. Я испугалась до дрожи, и в голове сами собой начали появляться образы: женщины, которых преследуют на улицах, заманивают на заднее сидение автомобиля, и запихивают расчлененными в багажник.

Я отодвигаюсь от него еще дальше к стене, в сторону от Лоры. Я думаю о той парочке, за которыми наблюдала, о том, какие они счастливые и как же мне хочется, чтобы Рубен был здесь. Он бы ничего не сказал, но этого бы и не понадобилось. Люди в его присутствии начинают вести себя хорошо, будто они успокоившиеся разбалованные дети.

Сэдик следует за мной, преграждая дорогу. Я вижу, что стоящая позади него Лора так сильно хмурится, что ее глаз почти не видно. Мужчина оказывается прямо передо мной. Я пытаюсь обойти его, но он притягивает меня к себе и прижимается сзади, схватив за бедра, как если бы мы занимались сексом.

Я цепенею на несколько секунд. Наверное, от шока. Эти секунды я чувствую не только его руки, дыхание на своей шее, но и его эрекцию. Что-то твердое упирается мне в бедро. Я не сдерживаюсь и представляю, как выглядит его член. Эти мысли появляются в голове, как ненавистное всплывающее окно в браузере, и я вздрагиваю. Я не чувствовала член другого мужчины уже больше семи лет. До этого момента. Что бы на это сказал Рубен? Он называл бы его конченым идиотом. Эта мысль успокаивает меня.