Читать книгу "Контракт на мужа - Марина Ли"

И я назвала, а потом торопливо опомнилась. Договор? Глянула на телефон с недоумением и заметила:

— Мне казалось, в сфере подобных услуг приветствуется сдельно-премиальная

оплата. Но договор…

— Без договора никак, — нежной мелодией извинился голос в телефоне. — Обязательное условие нашей фирмы. Если вы беспокоитесь из-за волокиты, то напрасно. У нас готовые бланки. Я лишь впишу ваш адрес и имя, мы встретимся, подпишем, заверим всё это дело печатью — и всё, вы являетесь счастливой обладательницей самого лучшего в мире мужа.

После этих слов у меня как-то неприятно закололо под ложечкой, и я решила, что ни в жизнь не подпишу никакие бумаги. А лучше вообще дверь не открою. Или, чтобы избежать каких-либо недоразумений, уговорю Бро на поездку за город. Тем более свежий воздух в её теперешнем положении — это даже лучше, чем витамины.

— Вас как, кстати, зовут? Внесу ваше имя в договор сразу, чтобы не задерживаться по пустякам…

— Велислава Потёмкина, — против воли представилась я, искренне не понимая, почему продолжаю участвовать в диалоге. Решила же вроде как, что не стану сотрудничать с этой конторой.

— Велислава? Отлично! Прекрасное древнее болгарское имя! — звонко и весело пропела неунывающая Аглая, ничего не подозревая о моих коварных планах. А я открыла рот от удивления. Обычно после того, как я представлялась, у меня переспрашивали (Как-как?), или исправляли (Может, всё-таки Вячеслава?), или ржали (Твои предки велоспортом увлекались что ли?). На худой конец спрашивали, кто я по национальности… Но чтобы вот так, запросто, мол «прекрасное древнее болгарское имя». Нет, такого со мной ещё не случалось. Поэтому я и не нашлась с ответом. Ну то есть промычала что-то нечленораздельное в трубку, а Аглая, воспользовавшись моей временной невменяемостью, немедленно ввинтила:

— Так когда мне лучше подъехать? Сегодня или завтра?

— Сегодня, — ляпнула я, а потом, запоздало вспомнив о своих коварных планах, исправилась:

— Ой, нет! Давайте лучше завтра утром. Я тут совершенно внезапно вспомнила об одном неотложном деле…

Зачем я оправдываюсь?

— Не стоит оправдываться! — Приставучая Аглая будто мысли мои прочитала. — Желание клиента — закон.

Мы договорились, я положила трубку, выдохнула и отправилась готовить обед, разумно предположив, что открывать охоту на нового мужа на час надо начинать после того, как получится отделаться от первого.

Я поставила вариться курицу для бульона (единственное, от чего Бро не тянуло пообщаться с белым молчаливым другом), настругала себе салатик из свежих овощей, добавила маслин и моцареллы, смесь из трёх перцев, чеснок и сбрызнула всё ароматным оливковым маслом, которое один из постоянных клиентов регулярно привозил Бро из солнечной Испании. После чего закрылась на кухне, дырку под дверью заткнула стареньким покрывалом в крупную клетку, а щели по периметру заклеила широким скотчем. Так сказать, чтобы не искушать судьбу. И только после этого, взобравшись на стул, достала из дальнего угла самой последней полки жестяную банку из-под чая, в которой прятала от кофеманки Бро ароматный до головокружения бразильский кофе сверхтонкого помола.

В нижний резервуар гейзерной турки налила необходимое количество воды, отмерила две ложки кофе в ситечко, прикрутила резервуар, огонь зажгла под конфоркой с рассекателем и, зажмурившись, в предвкушении удовольствия, приготовилась ждать, пока любимый напиток будет готов.

И тут, конечно, вступил в дело закон Мёрфи, и какая-то сволочь утопила своим кривым пальцем пуговку нашего дверного звонка, отчего вся квартира наполнилась пронзительным воем.

— Говорила же, — бормотала я, выливая в раковину кофе. — Говорила, — убирая покрывало. — Сто тысяч раз говорила, — отдирая скотч от дверной рамы. — Бро, ну на какого дьявола нам этот электрический зверь? У меня от него инсульт с инфарктом случается… Но что отвечала мне Бро? Правильно? А это, чтоб баба Люба нас могла разбудить, если мы ей после будильника в стенку не отстучимся…

И вот теперь я осталась без кофе, Бро снова устроит обыск в поисках заначки… Если не заблюёт всё, конечно. Доспать-то ей не дали…

Я вылетела из кухни в тот момент, когда на пороге спальни появилась Бронислава. Она шумно принюхалась, зажмурилась и, облизнувшись, сообщила:

— Надеюсь, ты его выпила, а не в раковину вылила.

С перепугу я попятилась и икнула. Не то чтобы я боялась Бро, за всю нашу совместную жизнь она ни разу пальцем меня не тронула (полотенцем разве что по спине за нечастые школьные тройки).

— Потому чта, если вылила… — продолжила она, угрожающе щурясь и надвигаясь на меня.

И тут в дверь снова позвонили.

— Ну, до чего ж звонок зло@бучий, — возмутилась моя Брошечка и добавила зловеще:

— Пойду вырву кому-нибудь руки.

Тут, пожалуй, стоит сделать небольшое отступление и два слова сказать о внешности моей Бро.

Она была маленькой, я бы даже сказала миниатюрной блондинкой. Этакая тургеневская барышня с локонами цвета спелой пшеницы, с огромным голубыми глазами и ангельским личиком. И вот за этим вот личиком, за губками бантиком, за тонкой шейкой и острыми ключицами весьма успешно пряталась «отъявленная стервь», «подколодная змея» и «бой-баба, палец в рот не клади». Этими хлёсткими эпитетами, если что, не я её наградила, я в свою Брошечку искренне и беззаветно была влюблена с самого детства и по сей день, даже несмотря на её поганый характер, о котором знала больше всех Брошкиных сослуживцев и подопечных вместе взятых. А их было немало. Ибо работала Бро в родном интернате массовиком-затейником. То есть социальным педагогом, педагогом-организатором, снегурочкой, подружкой Осенью и музруком по совместительности. А точнее, завучем по УВР, по учебно-воспитательной работе, если человеческим языком.

Интернат наш (я его нашим называю, потому что всё детство в нём околачивалась, пока Бро домой с работы ждала) был не из тех, в котором детки богатеньких Буратинок учатся, а самый обычный. У здешних школьников либо вовсе предков не было, либо такие, что уж лучше никаких.

Чего я только там ни видела! И как дети друг друга травят, превращаясь в свору бешеных собак, и как дерутся за последнюю шоколадку, как платья одна другой ножницами уродуют, косы остригают, да бьются не на жизнь, а на смерть. А ночные воспитатели и учителя? Думаете лучше? Работать с подростками и в обычной-то школе — тяжкий труд, а здесь, где двойками не испугаешь и папе с мамой на плохое поведение не настучишь… Нервишки у многих сдавали.

Пороли интернатовских ремнём и скакалкой, в качестве наказания ночью голыми выгоняли в коридор, не давая спать до утра, на хлеб и воду сажали. А дети от этого только агрессивнее и злее становились…

Уж сколько лет Бро положила на то, чтобы вбить в их звонкие от пустоты головы, что молчать об издевательствах нельзя, что неважно, кто зачинщик, сосед по койке или местный трудовик, что с любой проблемой нужно идти прямо к ней, а уж она-то правильное решение всегда отыщет…