Читать книгу "Корабль, который вернулся - Энн Маккефри"

Хельва уже отыскала Атлас, содержащий новейшие данные по этому сектору космоса.

- Здесь есть только одна обитаемая планета, куда они могут направляться. Это Равель… - Неожиданность заставила забиться ее сердце. - Нет, только подумать!

- Равель? - Недурная все-таки программа получилась - так быстро произвела поиск и нашла нужные сведения! Хельва внутренне поморщилась, уже предвидя, какова будет ответная реакция голограммы. - Равелем называлась звезда, которая стала Новой и которая убила твоего брона Дженнана, не так ли? - спросил Ниал, хотя этот факт был ему отлично известен.

- Мне не нужны напоминатели, - ответила Хельва сварливо.

- Мой вечный соперник! - с наигранным легкомыслием отозвался Ниал, как он поступал всегда в подобных случаях. Он крутанул кресло, которое описало полный оборот, так что его усмехающееся и ничуть не выражающее раскаяния лицо снова оказалось обращенным к консоли Хельвы.

- Чушь! Он мертв уже больше столетия!

- Мертв, но не забыт.

Хельва промолчала. Она знала - Ниал прав. Он всегда прав, невзирая на то что сам уже мертв. Может, и в самом деле не такая уж блестящая идея - дать ему возможность препираться с ней? Но ведь он и при жизни говорил ей то же самое… и делал это слишком часто, иначе такая фраза не появилась бы в программе.

Как бы она хотела, чтобы диагностики указали ей главнейшую причину внезапного одряхления Ниала, дабы она могла хоть чуточку отсрочить его смерть. Чем-то. Любым путем.

- Выстарился я, любимая, - сказал Ниал ей однажды во время одного из их частых разговоров, когда оказалось, что он уже не может утаить от нее сжимающей свои тиски усталости. - Да разве можно ждать чего-то другого от формы жизни, для которой дегенерация - естественная норма. Я считаю, что я еще счастливчик, так как протянул очень долго. И этим я обязан только твоим заботам и уходу в течение последних семидесяти лет.

- Семидесяти восьми, - поправила она его тогда.

- Мне жаль бросать тебя одну, моя ненаглядная, - сказал он, поглядывая на консоль, где она была замурована, и прижимаясь к ней щекой. - Из всех женщин, которые были в моей жизни, ты - самая замечательная.

- Это потому, что я единственная, которой ты не смог обладать, - сказала она.

- Но ты не можешь сказать, что я не старался добиться этого, - пробормотала голограмма с характерным смешком Ниала.

Хельва ответила ему тем же. Воспоминания такого рода и разговор о них вслух теперь уже не казались ей такой уж прекрасной идеей. Скоро она совсем запутается - где память, а где результаты программирования.

И почему она все-таки отказалась от искусственного тела, которое Ниал купил специально для нее, тем самым поставив их банковский баланс на грань катастрофы, снизив его чуть ли не до нуля, а главное, вызвав этим поступком ощущение почти неизбежного разрыва между ними? Ниал так жаждал физического контакта с нею. «Эрзаца», как она грубо называла это в пылу споров. А в глазах Ниала этот «протез» был ею, поскольку именно она оживляла бы искусственное тело. Да, Ниал действительно жаждал обладать ею. Он передал фирме «Протезы Сорга» голограмму - статую, которую он создал лично еще до того, как стал броном Хельвы. При изготовлении статуи Ниал использовал генетическую информацию, извлеченную из медицинской карты Хельвы, а также голограммы ее родителей и ее братьев и сестер. Пока он не рассказал об этом Хельве, она и не знала, что у ее родителей были и другие дети, причем совершенно нормальные в физическом отношении, Но ведь в людях, заключенных в титановые капсулы, отнюдь не поощрялось любопытство в отношении их семей. Они были люди-ракушки, что делало их совершенно особыми существами. Ниал поклялся ей самой страшной клятвой, что нисколько не преувеличил ее потенциальную привлекательность - статуя изображала необыкновенно красивую женщину. Он действительно получил все это из генетической карты. Больше того, все исходные материалы он представил на ее собственный суд.

- Может, ты тут и не совсем такая, девочка, - говорил он ей своим обычным легкомысленным тоном, - но ты и впрямь блондинка, голубоглазая и должна была стать высокой и стройной. Именно тот тип, который я обожаю. Твой отец - красивый мужчина, и я сделал тебя похожим на него, так как девчонки нередко похожи на красивых отцов. Надо сказать, впрочем, что мама у тебя тоже была шикарной дамочкой. Красивы и все твои братья и сестры, так что я ничего не выдумал, а просто позволил себе кое-что экстраполировать.

- Просто предпочитаешь блондинок, так что прекрати вешать мне лапшу на уши.

- Да разве я себе могу такое позволить, а? - ответила ей голограмма, и Хельва круто заставила себя вернуться к действительности, а также к тому факту, от которого все время старалась уйти: Ниал Пароллан, которого она так любила, - мертв. То, что она называла его «смертной оболочкой», лежало, охраняемое полем стасиса, в его личной каюте. Он умер спокойно - совсем не так, как жил - кипя, пенясь и всегда слегка переигрывая, избыточно театрально. Только что ее сенсоры еще ощущали медленное угасание физиологических процессов, но еще мгновение - и то, что было неуловимой личностью Ниала Пароллана, исчезло, отправившись туда, куда уходят людские души или духовные сущности людей.

Она, которая не умела плакать, была просто потрясена. Только позже Хельва поняла, что несколько дней провела в прострации, пытаясь убедить себя в том, что Ниала и в самом деле больше нет. Она повторяла себе без конца, что у них была долгая и прекрасная совместная жизнь и что это обстоятельство отличает эту потерю от потери Дженнана, с которым она пробыла всего лишь несколько коротких лет. У Дженнана не было никакого шанса прожить полную, долгую и продуктивную жизнь. А Ниал жил такой жизнью. И не надо ей жадничать, не надо требовать от судьбы продолжения этой жизни, особенно учитывая то обстоятельство, что последние годы Ниал уже не мог наслаждаться тем образом жизни, которым раньше он пользовался жадно, полно, с отчаянным нонконформистским напором. Да, за последнюю сотню лет она научилась справляться со своими горестями. Но в тот момент она отчетливо поняла, что не сумеет в одиночестве закончить этот траурный перелет к Регулу. Ниал настаивал на своем праве быть похороненным рядом с другими героями Службы, раз он служил с ними и особенно с нею все эти долгие десятилетия. Когда он впервые высказал ей эту мысль, они были куда ближе к Регулу, чем сейчас. И она намерена выполнить его желание.

В представимой близости от Хельвы не было ни одного корабля-мозга, с которым можно было бы вступить в контакт и воспользоваться им в качестве эскорта. Ей с Ниалом дали задание исследовать ряд совершенно неизвестных звездных систем. Да, ей было крайне тяжело возвращаться к Базе со своим первым эскортом тогда - давным-давно, - везя тело Дженнана, погибшего у Равеля. Разумеется, сейчас почти не было шанса, что она пойдет на самоубийство. Она же прошла специальное тестирование после того, как вернулась на Базу со своим первым похоронным грузом. И все же идея создать голографическую факсимильную программу прочно вошла в ее сознание. Значит, это все же было неосознанное стремление оттянуть признание самого факта смерти Ниала? Разумеется, она могла позволить себе такую психологическую аберрацию, если это можно назвать аберрацией. И ей вовсе не обязательно сообщать об этой выходке на Базу. Они там должны радоваться уже тому, что она готова взять себе нового партнера. Опытный корабль-мозг - высочайшая ценность для выполнения деликатных и важных заданий, а она - одна из самых лучших. Недаром же ее корабль перемонтирован и буквально набит всевозможной техникой, предназначенной для подобных кораблей и космических станций. Вроде этого проклятого искусственного тела, которое купил Ниал и которым она так и не воспользовалась. Просто не могла. Не могла заставить себя жить в Сорговском протезе! Ох, да знала она о Тиа и о том, что эта девушка была счастлива, получив возможность покидать капсулу и передвигаться. Чудненькое слово - «передвигаться»! Боже, какие споры и ссоры возникали у них с Ниалом по поводу протезирования вообще.