Читать книгу "Первый король Шаннары - Терри Брукс"

«Только не я, — мрачно думал Кинсон. — Нет, я вовсе не кролик. Мне удалось избежать этой участи. Я сам стал охотником».

Бреман подвинулся, усаживаясь поудобнее.

— В своих поисках я углубился в горы, — продолжил он прерванный рассказ. — И чем дальше уходил, тем более крепла моя уверенность. Повсюду сновали Слуги Черепа. Были там и другие твари, порождения Тьмы, — мертвецы, возвращенные к жизни. «Внимание и осторожность», — твердил я себе, стараясь избежать встречи с ними, ибо знал: стоит им обнаружить меня, и моей магической силы недостанет, чтобы спастись. Повсюду царила кромешная тьма. Она давила и угнетала. И все-таки я решился подняться на гору Черепа — лишь один раз и ненадолго. Незамеченным проскользнув по тропкам, я нашел то, что искал. — Он помолчал, насупив брови. — И даже больше, Кинсон. Гораздо больше!

— Он был там? — возбужденно спросил Кинсон. Его лицо напряглось, глаза вспыхнули охотничьим азартом.

— Да, он был там, — спокойно подтвердил друид. — Магия позволила ему выжить — он воспользовался сном друидов. Однако он не умеет использовать магию с умом, Кинсон. Возомнил, будто законы природы для него не писаны. Невежда! Ему придется заплатить за все его гнусные деяния. Он попал под власть книги Идальч и теперь уже не сможет освободиться.

— Ты говоришь о магической книге, которую он похитил из Паранора?

— Да. Четыреста лет назад. Тогда его звали Брона и он был таким же друидом, как все мы, никаким не Чародеем-Владыкой.

Кинсон Равенлок знал эту историю. Ему рассказывал ее сам Бреман, но она была хорошо известна всем, и Кинсон слышал ее по меньшей мере сотню раз. Пять веков назад, спустя тысячу лет после опустошительных Больших Войн, эльф Галафил созвал Великий Круг друидов. На Круге, собравшемся в Параноре, встретились самые мудрые мужи и жены всех племен, те, кто еще помнил старый мир и сохранил немногие изорванные и измятые книги, те, чьи познания пережили тысячелетнее варварство. Круг объединился в последней отчаянной попытке вывести народы к новой, более высокой цивилизации. Объединив усилия, друиды принялись кропотливо систематизировать знания, по крупицам собирать опыт, который мог быть использован для всеобщего блага. Друиды стремились облегчить жизнь всех народов, независимо от их прошлого. Среди них были люди, гномы, дворфы, эльфы, тролли. Каждому, кто обладал знаниями, в ком теплилась хоть малая толика мудрости, давался шанс.

Однако задача оказалась слишком сложной, и некоторые из друидов стали проявлять нетерпение. Один из них, Брона, обладал блестящим умом, но чрезмерное честолюбие затуманило его разум и лишило осторожности. Брона принялся экспериментировать с магией. После падения волшебного царства и возвышения человека магия почти исчезла из жизни. Брона решил возродить ее и вернуть миру. Древние науки не сумели предотвратить крушение старого мира, но друиды, казалось, не замечали урока, преподанного Большими Войнами. Магия открывала иные возможности, к тому же магические книги были более древними и испытанными, чем научные трактаты. Среди магических книг оказалась и Идальч — огромный неподъемный фолиант, переживший все катастрофы со времен зарождения цивилизации, хранимый темными заклятиями и служивший неведомому промыслу. На древних страницах этой книги виделись Броне ответы на все вопросы, решения всех проблем, которые предстояло разрешить друидам. И он выбрал свой путь.

Друиды, менее импульсивные и не столь безрассудные, предостерегали его, зная, что никогда власть над миром не дается даром. Ни один меч не рубит лишь единожды.

«Будь осторожен, — предупреждали они. — Избегай опрометчивых решений».

Но Брону и немногих его последователей так и не удалось разубедить, и в конце концов они порвали с Кругом. А вскоре и вовсе исчезли неизвестно куда, похитив книгу Идальч, ставшую для них путеводной нитью в новом мире, заветным ключом ко всем дверям, которые им предстояло отпереть.

И книга эта принесла им гибель. Оказавшись под ее влиянием, они навсегда потеряли себя. Их обуяла безудержная жажда власти ради власти. Власти безмерной, которой они могли бы распоряжаться по своему усмотрению. Все прочие идеалы оказались забыты, все иные цели оставлены. Результатом же стала Битва Народов. Мятежные друиды превратили людей в послушное орудие своих агрессивных устремлений, безраздельно подчинив их себе с помощью магии. Однако попытка завладеть миром окончилась крахом. Круг друидов, объединив силы всех остальных народов, возглавил поход против агрессоров — и тех оттеснили к югу, где они оказались на положении ссыльных, в полной изоляции. Брона и его приверженцы исчезли. Говорили, будто их уничтожила магическая сила.

— Какой глупец! — неожиданно воскликнул Бреман. — Сон друидов сохранил ему жизнь, лишив, однако, души и сердца, так что от него осталась лишь одна оболочка. Все эти годы мы считали его умершим, да, в сущности, он и есть покойник. Но та часть, которая выжила, — это дьявол, порожденный магией. Он по-прежнему стремится заполучить весь мир и все живущее в нем. Он жаждет властвовать над всеми. Ему не важно, какова цена безрассудного использования сна друидов, и все равно, чем платить за продление своей никчемной жизни. Брона стал Чародеем-Владыкой и стремится выжить любой ценой!

Кинсон молчал. Его тревожило, что Бреман, столь запальчиво клеймивший Брону за то, что тот воспользовался сном друидов, ни словом не обмолвился о себе. Ведь Бреман и сам прибегнул ко сну. Конечно, он мог бы возразить, что использовал сон более осторожно, держа под контролем, ограничивая его власть над собой, мог бы оправдать свой поступок необходимостью дождаться неизбежного возвращения в мир Чародея-Владыки. Но как ни старался он подчеркнуть разницу, суть заключалась в том, что последствия сна друидов одинаковы как для Чародея-Владыки, так и для Бремана.

Настанет день, когда Бреман столкнется с этим.

— Так ты видел его? — спросил житель приграничья, которому не терпелось узнать, что же произошло дальше. — Видел его лицо?

Старик усмехнулся:

— У него не осталось ни лица, ни тела, Кинсон. Он нечто, завернутое в плащ с капюшоном. Иногда мне кажется, что теперь и я такое же нечто.

— Это не так, — поспешно возразил Кинсон.

— Да, — тут же согласился его собеседник, — не так. Я еще умею различать добро и зло и пока не раб магии. Хотя тебя пугает вероятность, что я им стану. Верно?

Кинсон уклонился от ответа, сменив тему:

— Расскажи, как тебе удалось так близко подобраться к нему. Почему Слуги Черепа тебя не обнаружили?

Бреман смотрел в сторону, словно вглядываясь во что-то далекое во времени и пространстве.

— Это было нелегко, — негромко ответил он. — Пришлось дорого заплатить. — Он потянулся за бурдюком и сделал большой глоток. На его лице отразилась такая смертельная усталость, будто железные нити изнутри стянули кожу. — Мне пришлось перевоплотиться в одного из них, — помедлив, произнес он. — Принять их помыслы, их устремления, допустить к себе дьявола, который поселился в их душах. Я сделался невидимым, так что мое телесное присутствие нельзя было заметить, и только мой дух мог выдать меня. Вот и пришлось окутать его мраком, подобным тому, что скрывает их души. Я погрузился во все самое темное, что сумел отыскать в самом себе. Знаю, о чем ты хочешь спросить, Кинсон. Поверь мне, в каждом человеке таится дьявол, и я не исключение. Мы стараемся усмирить его, похоронить как можно глубже, и все же он живет в нас. Мне пришлось на время освободить его из заточения, чтобы защитить себя. Чувствовать, что он здесь, кружит возле меня совсем близко и манит за собой так настойчиво — о, как это ужасно! Однако свою службу он таки сослужил. Не дал Чародею-Владыке и его приспешникам обнаружить меня. Кинсон нахмурился: