Читать книгу "Эпоха переселения душ - Виталий Невзоров"

Реальной властью в стране обладает Совет архимагов, хотя внутри личных владений власть Совета носит скорее номинальный, чем реальный характер. Хотя в Совет может войти любой архимаг по собственному желанию, но традиционно работа в Совете отнимает так много времени на хозяйственные проблемы, что далеко не каждый волшебник стремится к этому. Кроме того, традиционно, все члены Совета обязаны преподавать в Академии, а потому реально в Совете заседает не более одного–двух десятков архимагов, тогда как остальные предпочитают жить в своё удовольствие.

Хозяева в замке, несмотря на позднюю ночь, не спали. В библиотеке в кресле удобно сидела брюнетка, худенькая и очень симпатичная, на вид ей было лет шестнадцать–семнадцать, не больше. Она была одета в несколько старомодное узкое чёрное платье, которое, облегая фигуру, только подчёркивало её соблазнительные формы. Любой незнакомец, увидев девушку, безошибочно принял бы её за ведьму, при этом вряд ли смог найти хоть какой–то определённый признак, следуя которому он сделал сие заключение.

Напротив неё сидел мужчина того неопределённого склада, когда возраст определить весьма трудно. На посторонний взгляд поведение мужчины являло ту холодность, размеренность и обстоятельность, которые появляются лишь после сорока, да и то у людей, достигших в жизни немалого, привыкших повелевать и уже давно забывших, что такое принимать во внимание чужое мнение. С другой стороны, моложавость его черт, отсутствие морщин и даже намёков на дряблость пристала скорее двадцати–двадцатипяти–летнему молодцу. Мужчина был высок и жилист, одного мимолётного взгляда хватило бы, чтобы понять, что он из тех, кто и подкову согнёт и лошадь может поднять, даже если бицепсы и не играют под кожей. Тёмные, но не совсем чёрные, короткие и аккуратно подстриженные волосы каким–то образом только подчёркивали его респектабельность. Одет он был в строгий и почти абсолютно чёрный костюм элегантного, но тоже несколько старомодного покроя.

Мужчина сидел в кресле напротив волшебницы и потягивал из бокала красное вино густого и очень благородного цвета. Такой оттенок могут наблюдать немногие счастливые обладатели огромных рубинов самой чистой воды. Напиток тоже был не из дешёвых — кьянское поставлялось аж с островов Бархатного Мыса. Редкий по своим вкусовым качествам виноград произрастал фактически только на нескольких скалах, торчащих из воды среди атоллов, а всё производство вина ограничивалось лишь парой тысяч бутылей в год. Хорошо выдержанное кьянское и вовсе было ценнейшим раритетом.

Девушка отставила свой почти полный бокал на низкий столик, что стоял рядом. Чувствовалось, что красавица, несмотря на внешнее спокойствие, напряжена и тревожна. А вот мужчина, по контрасту, лучился спокойствием. Брюнетка вновь взяла со столика бокал, едва пригубила его и, поставив обратно на стол, произнесла приятным низким голосом:

— Витольд, я боюсь… Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что тебя не будет так долго. Я всё время переживаю: вдруг ты вообще не вернёшься!

— Лайла, мы уже давно обсудили каждую мелочь, сколько можно по одному и тому же кругу топтаться… Я потратил больше трёх сотен лет на изучение трансгрессии, и даже если мне суждено погибнуть или застрять в неизвестности, это будет завершающим итогом моих исследований. Иногда я удивляюсь, — Витольд улыбнулся, — тебе уже пошёл девятый десяток, а ты ещё тратишь по напрасно эмоции, хотя это ничего не меняет. Вот, например, у тебя есть цель в жизни?

Лайла немного опешила, таких философских обсуждений в сегодняшний вечер она никак не ожидала! Что угодно, но только не это.

— Ага! — продолжил мастер, — вот и я тебе говорю: ты только–только закончила обучение и можешь претендовать на степень магистра. Перед тобой самое начало пути и у тебя есть несколько лет, чтоб подумать и выбрать свою собственную тропу. Мой же путь на данный момент требует завершения. Причём учти, вовсе не смерти, а именно завершения. Чем он закончится, я не знаю, но любой результат важен. Помнишь, я тебе говорил, что магический анализ даёт восьмидесятипроцентную вероятность того, что у меня всё получится, примерно такие же цифры дал и астрологический прогноз, и гадание на картах. Ты должна понимать, что это хороший шанс, очень хороший, ещё шестьдесят лет назад, когда я вплотную подошёл к решению Великого Уравнения Маркуса, я и не мог и надеяться на столь благоприятные предсказания.

Маркус был великим архимагом древности, и по имеющимся сведениям родился около пяти тысяч лет назад. Основатель теоретической магии как науки, он оставил после себя более двадцати томов научных статей и монографий, часть из которых до сих пор оставалась не понятной учёными, а часть и вовсе сочтена чушью, однако остальные явились основой современных школ магии. По словам летописцев, сам Маркус был очень посредственным магом–практиком. Обстоятельства его кончины в возрасте примерно восьми сотен лет до сих пор остаются неизвестны, но подозревают, что за покровами тайны стоял архимаг Файер, бывший тогда председателем Совета Архимагов и так же сгинувший бесследно примерно в те же годы.

— Мастер! — казалось, девушка держится из последних сил, чтобы не разрыдаться. — Исход не выкладки, пусть даже гениальные! Исход будет когда…

Волшебница всхлипнула, мастер нахмурился:

— Лайла! — немного грубовато одёрнул её Витольд. — Я тебя для чего учил семьдесят шесть лет? У ну–ка прекрати! Держи себя в руках! Ты даёшь мне повод усомниться: «а так ли был не прав мой покойный учитель, чтоб он воскрес, и сдох повторно, отбирая право у учеников на эмоции?» Может быть, всё же надо бы отобрать у тебя право на эмоции, как он сделал когда–то со мной? Или хотя бы на чрезмерные эмоции?

Лайла что–то прошептала, обернувшись через правое плечо. Она поспешно встряхнулась, и по её коже пробежал разряд. В воздухе отчётливо запахло грозой. Мгновение спустя на Витольда де Льеро смотрела совсем другая Лайла — свежая, решительная и целеустремлённая.

— Вот так–то гораздо лучше! — с оценил метаморфозы своей ученицы архимаг.

У маэстро Витольда де Льеро, одного из виднейших архимагов Фионы и вполне претендующего на звание Великого предыдущую жизнь нельзя было назвать ни лёгкой ни благополучной, по крайней мере вместо счастливой юности он успел хлебнуть и горечь потерь и тяжёлые, изнурительные будни работы и учёбы. Глядя сейчас на Лайлу, свою преданную ученицу и в тоже время самую любимую на свете женщину, он невольно радовался, что ей не пришлось испытать того, что он сам вынужден был пережить. Однако такие эмоции никогда нельзя раскрывать перед учеником, даже перед бесконечно близким учеником.

Тем временем Витольд сделал ещё глоток вина.

— Итак, Лайла, — видно было, что мастер, несмотря на свою внешнюю холодность, излучает тепло, пытается успокоить волшебницу. — Я ухожу. Трансгрессию я буду проводить на рассвете, а ты, пожалуйста, позаботься о моём теле: заклинание нетления ты знаешь, и, главное, никуда не уходи из замка, здесь ты в безопасности. После того, как я этому чванливому забияке, архимагу Рутеру, открутил голову прямо на виду всего Совета, мне кажется очень сомнительным, чтобы кто–либо в своём уме полез сюда в замок! Даже в моё отсутствие большинству этих архимагов не хватит духу являться в замок без приглашения. Впрочем, о моём отсутствии им сообщать всё равно не надо. Я очень надеюсь на тебя, мне больше не на кого!