Читать книгу "Королевство слепых - Луиз Пенни"

Он видел все дни. И все ночи. И всю кровь. Свою и других людей. Людей, чьи жизни он спас. И тех, чьи забрал.

Но чтобы не сойти с ума, сохранить человечность, самообладание, ему требовались и радостные воспоминания.

Встреча с Рейн-Мари. Рождение сына и дочери. А теперь и внуков.

Их переезд в Три Сосны, деревню, ставшую для них местом отдохновения.

Отец его доброго друга, пораженный старческой деменцией, умер недавно. Последний год жизни он не узнавал семью и друзей. Оставаясь добрым со всеми, при виде некоторых он сиял. Это были те, кого он любил. Больной знал их инстинктивно и держал в безопасном месте – не в своей ущербной голове, а в сердце.

Оно помнит гораздо надежнее, чем голова. Вопрос только в том, что же люди хранят в своем сердце.

Старший суперинтендант Гамаш знал немало людей, чьи сердца переполняла ненависть.

Он посмотрел на перекосившийся дом перед ним и подумал: какие воспоминания поглощают его?

Инстинктивно запомнив регистрационный номер машины, он оглядел двор.

Отметил большие сугробы, под которыми, как он догадался, ржавели машины. Разобранный грузовичок. Старый трактор, превратившийся в металлолом. И что-то похожее на танк, но, вероятно, являющееся емкостью для масла, а не боевой машиной.

Он надеялся.

Гамаш надел вязаную шапочку и уже собирался натянуть перчатки, но задумался и снова взял письмо. Короткое. Несколько немногословных предложений.

Ничуть не угрожающие, они звучали чуть ли не комично, и над ними можно было посмеяться, если бы их не написал мертвец.

Эти строки, нанесенные на бумагу нотариусом, просили, чуть ли не требовали, чтобы Гамаш приехал на эту отдаленную ферму в десять часов утра. Ровно. Пожалуйста. Не опаздывайте. Merci.

Он отыскал этого нотариуса в Chambre des Notaires du Québec[4].

Мэтр Лоренс Мерсье.

Умер от рака шесть месяцев назад.

Гамаш держал перед глазами письмо от мертвого Мерсье.

Ни электронного, ни какого-либо другого адреса не прилагалось. Имелся, правда, телефонный номер, но на звонки Армана никто не ответил.

У него возникло искушение проверить мэтра по базе данных полиции, но он решил не делать этого. Нет, Гамаш вовсе не был нежелательным лицом в квебекском отделении. По крайней мере, не совсем уж нежелательным. Теперь, будучи временно отстраненным после событий прошлого лета, он чувствовал, что ему не следует просить услуг у коллег. Даже у Жана Ги Бовуара. Его заместителя. Его зятя.

Гамаш снова посмотрел на когда-то прочный дом и улыбнулся. Он чувствовал родство с этим сооружением.

Вещи иногда неожиданно разлетаются на части. И независимо от того, ценили их или нет.

Он сложил письмо, сунул его в нагрудный карман. Когда Арман начал выходить из машины, зазвонил его сотовый.

Гамаш посмотрел на номер. Всякие признаки веселья исчезли с его лица.

Отважится ли он ответить?

Отважится ли не ответить?

Вызов не прекращался. Гамаш посмотрел на лобовое стекло. Снег теперь стал еще гуще, видимость ухудшилась еще сильнее, и теперь он видел мир неотчетливо.

Детектив подумал: а не станет ли в будущем ему вспоминаться этот момент каждый раз, когда он увидит старый фермерский дом, или услышит тихое падение снежинок, или вдохнет запах влажной шерсти, а если будет, то с чувством облегчения или ужаса?

– Oui, allô?

Человек стоял у окна, напрягал зрение.

Изморозь на стекле мешала видеть, но он все же сумел разглядеть ехавшую машину, потом смотрел с нетерпением, как она остановилась, а водитель остался сидеть на своем месте.

Минуту спустя или около того приехавший вышел, но к дому не пошел. Он стоял у машины, прижав сотовый к уху.

Это был первый из les invités[5].

Человек, конечно, узнал этого первого гостя. Да и кто бы не узнал? Он достаточно часто видел его, но только в выпусках новостей. Никогда лично.

И он был более чем уверен: этот гость приедет.

Арман Гамаш. Бывший глава отдела по расследованию убийств. Нынешний старший суперинтендант Sûreté du Québec, временно отстраненный.

Он почувствовал легкое возбуждение. Гамаш был своего рода знаменитостью. Человеком в высшей степени уважаемым и в той же степени хулимым. Часть прессы считала его героем. Другая часть – негодяем. Человеком, воплощающим в себе все самое плохое, что есть в полиции. Или лучшее. Человеком, злоупотреблявшим властью. Или отважным руководителем, готовым пожертвовать репутацией, а может, и чем-то более серьезным ради большего блага.

Гамаш делал то, чего не осмеливался делать никто другой. Или был готов к этому.

За стеклом, покрытым изморозью, за снегом, наблюдатель видел человека лет шестидесяти. Высокого – ростом не менее шести футов. И плотного. В пуховой куртке тот казался тяжеловатым. Его лицо не было одутловатым, оно выглядело усталым. Наблюдатель увидел морщины у глаз, а потом, во время телефонного разговора, брови незнакомца сошлись у переносицы.

Он плохо разбирался в выражениях лиц. Видел морщины, но не мог их прочесть. Ему показалось, что Гамаш сердится, но, возможно, он просто размышлял. Или удивлялся. А еще человек подумал, что видит изъявление радости.

Но в этом он сомневался.

Теперь снег стал еще сильнее, но Гамаш не надевал перчатки. Когда он вышел из машины, они упали в снег. Так многие квебекцы теряли варежки, перчатки и даже шапки. В машине эти вещи лежали у них на коленях, забытые к тому времени, когда нужно было выходить. Весной земля открывалась, усеянная собачьими какашками, червями и мокрыми варежками, перчатками и вязаными шапочками.

Арман Гамаш стоял под падающим снегом, подняв руку без перчатки к уху. Сжав телефон и слушая.

А когда наступила его очередь говорить, Гамаш наклонил голову, костяшки пальцев у него побелели, когда он крепче сжал телефон, а может быть – от мороза. Затем он сделал несколько шагов от машины, повернулся спиной к ветру и снегу, заговорил.

Человек в доме не слышал, что другой говорит в трубку, но потом одну фразу подхватил ветер, пронес ее по заснеженному двору, мимо когда-то ценных вещей и в дом. Когда-то тоже представлявший ценность.

– Вы пожалеете об этом.

Потом внимание человека привлекло какое-то движение во дворе. Туда въехала еще одна машина.

Второй из его les invités.

Глава вторая

– Арман?