Читать книгу "Ловец Снов - Дарья Вознесенская"

— Да вы не бойтесь так!

— И вовсе не страшно будет!

— А приключение то какое!

— Вы главное внимательно вокруг смотрите и ушки на макушке держите!

Собирали нас всем отделением. Порошков защитных надавали, пояса отпугивающие надели, перчатки от заразы всякой даже выдали. Ну и мы, конечно, котомки со всякими снадобьями через плечо перекинули, чемоданчик следственный, один на троих, в руки взяли и отправились вслед за Гавриловичем на специальной карете — благо, доки недалеко были.

Столица раскинулась в долине на Великой Реке, Светлой, конечно. Здесь вообще, куда не плюнь… то есть не кинь — всюду Светлое что-нибудь было. И лес, окружающий столицу «Пресветлый», и Академия Магическая — Светлая, да и каждая вторая лавочка да таверна сначала «светлыми» себя величали, а только потом название шло, или имя хозяина.

Река эта впадала в несколько сот верст отсюда в Слезный Океан — потому так назван, что самый соленый был, а по Океану много куда доплыть можно было — и до островов далеких, и до государства Южного, и до Мирового Края — ну, так он был назван в далекие времена, когда не знали еще, что мир наш круглый. И до Темной Империи можно было доплыть, хотя по суше быстрее то будет. Не считая Южного Государства, расположенного на отдельном, маленьком материке, в мире, кроме островов был у нас Материк один, Великий, поделенный равномерно между Светлой и Темной Империями. Равномерно поделен он был потому, что материк напоминал песочные часы, по узкому месту которых и проходила Граница.

И хотя портов было много, да самых разных, в Светлой Империи, но все равно торговый люд норовил по реке к столичному добраться, да здесь развернуть торговлю или отдохнуть. Потому на много верст тянулись доки, причалы, облагороженные бухты, пристанища, конторы, службы, ну и мест злачных, конечно, было немерено. К докам вело столько дорог, что преступникам там скрываться было самое милое дело. Так что и преступления в доках вершились постоянные, и расследования, и искали кого, и допрашивали, и воровали там, и убивали, и иностранцы там без разрешения прятались. В общем, работала Прокуратура, чуть ли не наполовину, на доки эти окаянные.

Прибыли мы к северной их конечности, из кареты вылезли и тихонько за Гавриловичем потопали. Тот шел степенно и важно, с лавочниками раскланивался, девиц трактирных за щечки щипал. Был это его участок, в котором он важными делами заведовал. На нас, конечно, поглядывали — как не поглядывать, если глаза у нас были в изумлении распахнуты, молодость и мешочки ведьминские принадлежность выдавали.

Сначала мы к потерпевшему сунулись.

Тот пил беспробудно уже всю ночь: жалостливый трактирщик разрешил ему пить забесплатно. Заплетался язык то его, заплетался так, что и понять ничего нельзя было. Переглянулись мы тогда с девочками, да Карина достала пастилку особую — отрезвляющую.

Ну, после пастилки все-то мы и узнали.

— Шел я вечером от купца, что рыбу мою всю всю забрал: неделю я её ловил, да так много получилось — сейчас же самое время для ловли. Раньше то не идет рыба, а позже — уходит, а в эту неделю прям так в сети и прыгала, все бочки забил, да еще доставать корыта всякие пришлось. С помощниками с ног сбились, руки до волдырей натерли! И купца нашел хорошего, весь улов забрал он у меня и монетами расплатился тут же — повезу, говорит, рыбу твою в город Самарский, любят там рыбу эту пуще мяса, да хлеба. Погрузили, в общем, мы ему рыбу на обозы, раздал я плату всем своим работникам, а сам довольный, домой пошел… Вот думаю, домой пойду, а потом уже назавтра и в банк денег снесу, будут они у

меня копиться.

А Гаврилович мужик умный, смотрит так хитро на рыбака да спрашивает:

— Так уж ты и домой пошел?

— Эх, не скрыть же от тебя ничего! Ну завернул в кабак, конечно, только мешочек то внутрь рубахи спрятал, да хорошенько подвязал, а достал заранее только пару монеток. Посидел там недолго я, жена то ждала, выхожу — а дальше и не помню ничего. По голове удар — и как очнулся, так и понял, что мешка я лишился.

Продемонстрировал он внушительную шишку.

Мы с девочками опять переглянулись, и монетку заговоренную достали, к шишке приложили — та и болеть перестала.

— Так у самого у заведения ударили тебя?

— Нуда.

— А кабак как назывался, помнишь то?

— Да что ж не помнить, «Золотой конь» это был

— А хвастал ли ты кому в этом «Золотом коне», что у тебя сделка удачная такая была?

— Дак никому ни словечка не сказал!

Расспрашивать мы закончили, адрес у незадачливого рыбака взяли, да отправились к коню этому.

— Чую девочки, там кто-то его присматривал. Купец то, я уже выяснил, действительно как рыбу погрузил, с охраной своей отправился в путь. Помощникам такое воровство без надобности — работать им вместе немало еще, да и сами они кутить тут же отправились, как деньги получили. Все-таки, наверное, сказал он что-то в том кабаке, да не заметил. А может и от купеческого двора вел его кто. В общем, мы сейчас в кабак наведаемся, а потом и ко двору.

— А если помощники проговорились где?

— Хорошее замечание, деточка. Да не успели бы сообразить то! Это выслушать болтуна, потом рыбака того имя узнать, да найти его еще надобно. Поверьте опыту моему.

Хозяин «Золотого коня» стоял за стойкой и бокалы натирал, когда мы к нему подошли. Да ни при чем он был — клялся, что в тот вечер один наливал, работал, да ни слова про кошель не слыхивал. Даже когда пригрозил ему Гаврилович порошком правды, не дрогнул, продолжал на своем стоять. И вокруг, говорит, никого преступного и незнакомого не сидело — все люди сплошь свои, работящие, такого не могли совершить.

Потер задумчиво следователь подбородок, милостиво суп да плюшки на обед от кабачника принял — и нас заодно покормил — да отправились мы на купеческий двор. Но и там ничего интересного не вызнали — благопристойно, говорят, все было. Никого, говорят, тут лихого не видели.

Покивал да отправился следователь восвояси.

— Так что же, никого и виновного нет, получается? — Миланочка поинтересовалась

— Эх девоньки, молодые вы еще, ничего не чуете. А я сразу знаете что заметил? Что пока мы с управляющим двора разговаривали, крутились вокруг нас молодчики, навроде грузчиков. Да больно чистые рубахи у этих грузчиков были, да лица светлые. На такую профессию кто обычно идет? Голытьба всякая. А эти как на подбор — рукастые, плечистые да статные. Им бы в страже служить, а не грузчиками гнобиться. И вот что я вам скажу. Чтобы не спугнуть никого, сделаю вид, что всему поверил, да несколько дней к ним подступаться не буду — а как пройдет немного времени, слежку выставлю. Чувствую я, что на правильном пути!

Ух, как мы с девочками зауважали начальство наше! Так сходу да все заметить, следствие так лихо завернуть!

В отделении нас все поздравили с началом первого настоящего дела, да отпустили домой — отдыхать на выходные, наказав в понедельник прийти рано утром. Мы покивали и в свою квартирку в общежитии отправились.