Читать книгу "Душа ночи - Светлана Ледовская"

Спальный район и деловой центр разделял огромный парк. Жители шутили, что он разделяет разные города. У нас жизнь текла неспешно и размеренно, все знали друг друга в лицо и чужаки здесь не задерживались. Там, за зелёными насаждениями, лабиринтами дорожек и разросшихся кустов начинался другой Монетск. Он словно заслонял собой наш уголок, отвлекая приезжих огнями, громкой музыкой и дешёвыми забегаловками. Со стороны могло казаться, что наш город не отличается от сотен других, если бы не одно особое обстоятельство: все жители его не были людьми. Не то, что мы страдали ксенофобией, но было невероятно комфортно жить, не таясь и не осторожничая.

Глава 2

Когда-то мы скрывали своё существование, живя в мире людей и притворяясь ими. Они всегда догадывались о существовании Других, сочиняли легенды и сказки, половина из которых были правдивы, а другая — абсолютная чушь. И вот настал день, когда истина вышла на свет. Старейшины от каждого клана и вида, что руководили нашими общинами выбрали нескольких парламентёров, которые открыто заявили, что люди не единственные разумные существа на этой планете. Наверно каждый из нас надеялся на чудо. Мы были слишком наивны и решительно настроенные силовые структуры, начавшие выявлять и преследовать нас, многих застали врасплох. Нас расстреливали, жгли в собственных домах, сгоняли в резервации обнесённые проволокой под напряжением, учитывали и ставили клейма. Некоторые виды уничтожили полностью и именно тогда самые сильные из нас объединились, чтобы дать отпор.

Меняющиеся, способные перекидываться из одной формы в другую в человеческом фольклоре называемые оборотни встали на защиту Других, объединяя нас. С тех самых времён мы стали жить иначе. Больше не пытаясь сотрудничать с людьми, мы сплотили общины, создавая свой собственный мир. Кварталы, улицы, города стали принадлежать нам. Мы отстранились от людей, изолировались. Появились законы, защищающие наши права, и даже самый слабый из нас перестал быть беззащитным. Наши лидеры занимали высокие посты и вершили судьбы. Быть другим стало безопасно. Однако цена оказалась немалой. Меняющиеся приобрели особый статус и стали в нашем обществе непререкаемой силой. Они могли вершить правосудие по своим правилам, требовать выдачи любого члена общины, вступить в наши владения на правах вторых собственников. Те, кто не застал смутных времён, выражали недовольство вполголоса, в праздных беседах, но большинство из нас слишком хорошо помнили хаос и бесчинства и жаловаться не смели.

* * *

Педали слегка повизгивали, разбавляя осторожную предрассветную тишину. Я спрыгнула с сиденья и прислонила велосипед к стене из красного кирпича. Постучав костяшками пальцев в раму крохотного окошка, я дождалась, когда оно распахнётся.

— Милана, — раздался скрипучий голос и в проёме показалось довольное лицо с хитрым прищуром бледных глаз и большим крючковатым носом. — Опять мальчишку заменяешь?

— Будто сам не был молодым, — проворчала я, протягивая пакет из хрустящей бумаги. — Твои булочки.

— Все утренние смены спит. Дело ли? Балуете вы его со Рато. Совсем от рук отобьётся — помяни моё слово.

— Ты научился видеть будущее, Нашир? — усмехнулась я добродушно.

— Плохо выглядишь, девочка. Могу дать сбор, если мучает бессонница.

— Скорее уж слишком крепкий сон, — усмехнулась я добродушно. — Я зайду к тебе позже, приготовь мою настойку.

Лекарь в нашей общине был стоящий. Раньше он занимал высокий пост в столице, обслуживая элиту, но решив отойти от дел осел в нашем городке. Везение чистой воды. Он практиковал прямо в своём доме в специально отведённом для этого крыле. Мне довелось попасть к нему лишь однажды. В первую зиму ещё не привыкнув к здешнему климату, я подхватила, позорную для моего вида, пневмонию и старик здорово мне помог, став при этом моим верным другом и советчиком. Во время прогулок я собирала для него травы, приносила газеты и выезжая в большой город привозила то, что у нас было не купить. Чаще всего я баловала его фисташковым мороженым. Хитрый упырь особенно его жаловал.

Проезжая мимо полицейского участка, я оставила пакет у входа и помахала рукой выглянувшему лейтенанту. Он был с нами не так давно и мне ли не знать, как тяжело приживаться на новом месте. Специально для него я просила докладывать в пакет кексы с корицей. Такие парень часто привозил из города, а мне хотелось, чтобы он быстрее привык к местному.

Забросив оставшиеся свёртки в уютную гостиницу на въезде, я оставила велосипед на её пороге и направилась в парк. Под ногами пружинила земля, покрытая травой, мелкими веточками и местами прошлогодней хвоей. Свернув с тропы, я углубилась в густую чащу, перепрыгивая через поваленные деревья, замечая по пути следы оставленные другими жителями. Без труда я узнавала каждую из них: сломанную ветвь, разодранную кору, взрытую землю, сбитые с места камешки. Мне было легко определить сколько минуло времени после посещения моих угодий… Общих, поправила я себя мысленно.

Зацепившись за низко расположенный сук, я забралась на облюбованный издавна дуб и вскарабкалась почти на самую вершину, зависнув на гибких, но прочных ветвях обрамляющих могучий ствол. Солнце подобралось к самой кромке горизонта и спустя несколько вздохов вынырнуло наружу, разлившись масляным обещанием тепла. Я смотрела на него так долго, пока сияние не стало нестерпимым и не вынудило меня отвести взгляд. Внезапно в стороне что-то блеснуло, привлекая моё внимание. Тревожно всмотревшись в зелёную массу, я закусила губу: не хватало только заезжих туристов. Порой они забирались в наши края и чаще всего убирались, не доставляя нам неприятностей, но порой выискивались охотники за диковинками, которых приходилось выпроваживать принудительно. Направляясь к источнику блика, я надеялась, что это не тот случай и отражает солнце кусочек фольги, принесённый ветром.

Глава 3

Чем ближе я подходила к намеченному с высоты месту, тем тревожней становилось на душе. Мне пришлось сделать круг, чтобы зайти с подветренной стороны. Втягивая воздух, я уловила запах металла, оружейной смазки и давно немытых тел. Люди. Только они могли настолько не заботиться о гигиене в мире, где возможно каждый второй имел звериное обоняние. Наверно было бы мудрее вернуться в посёлок и сообщить обо всём старшим, но я решилась выяснить уровень угрозы прежде, чем устраивать переполох.

Лес наполнился шорохами и пением птиц, но другие звуки легко отделялись от естественных. Несколько человек разместились на прогалине, где обычно в полнолуния собирались подростки. Разжигая между поваленными брёвнами огонь, они делились жуткими историями, первыми поцелуями и любовными признаниями. Взрослые благоразумно делали вид, что не знают об этом месте, всегда наблюдая за мероприятиями, дабы не допустить неконтролируемых переворотов, создания проклятий и проникновения на шабаши чужих.

Разместившись высоко над землёй между лапами ели, я рассматривала пришлых: трое мужчин в зелёной пятнистой одежде, в высоких ботинках на шнуровке, с ножнами, портупеями, стойким запахом табака и выпитого накануне алкоголя. Даже издали было заметно, как они часто прикладывались к продолговатой фляжке, передавая её друг другу. Расслабленные и вальяжно развалившиеся на изрядно примятой траве они негромко переговаривались, не ощущая моего присутствия. С нехорошим предчувствием я цепко оглядывала место стоянки, отмечая небрежно застёгнутые небольшие рюкзаки, отсутствие палатки и наспех заправленные под ремни рубашки, слишком маркие для похода в лес. Эти ребята не были охотниками и не желание выследить оленя привело их в наши места. Внезапно у одного из мужчин за спиной что-то зашевелилось. Именно в тот момент я поняла, что смущало меня всё время: присутствие дополнительного, не идентифицируемого запаха.