Читать книгу "Безмолвие - Джон Харт"

– Ну ладно.

Джонни прошел через деревья к каменистой осыпи у основания холма. Поднимаясь по оползающему щебню, дважды падал. А когда минут через десять посмотрел вниз, голова закружилась от внезапно нахлынувшего ощущения – что-то не так. Слишком много пространства, слишком много багровых камней и пустого воздуха. Присмотревшись, Джонни заметил, что полоска леса, которой следовало быть под ним, каким-то непонятным образом сместилась влево, словно на него нашло вдруг затмение и он, сам того не сознавая, поднялся на сотню ярдов. Еще раз огляделся по сторонам, пытаясь точнее определить свое местоположение. Получилось выше и правее, чем по его расчетам.

Ладно, пусть так. Какие проблемы.

Так, да не так. Склон был слишком крутой, щебень уходил из-под ног, и Джонни шел словно по чешуе. Выше, примерно в сотне футов, виднелась роща из дубов и сосен. Тропинка за ней тянулась вдоль основания отвесной скалы и уходила, петляя, к следующим один за другим уступам и едва виднеющейся за ними вершине. Поднявшись слишком высоко и отклонившись слишком далеко вправо, Джонни оказался на том участке склона, который был опасен и который он хотел обойти. «Обычное дело, – сказал он себе. – Просто ошибся. Поторопился на подъеме, не учел, что в четыре часа утра не все выглядит так, как днем». Джонни повторил это объяснение, но и сам себе не поверил. Потому что поднимался по этому склону семь раз – и не сталкивался ни с какими проблемами.

И вот те на…

Осторожно, шаг за шагом, Джонни попытался убраться с откоса, высматривая камни покрупнее как более надежную опору. Двигаясь поперек склона, он продвинулся на двенадцать футов, когда нога поскользнулась, и из-под нее ушли двадцать футов камня. Джонни почувствовал это – и в следующий момент сам ухнул вниз. Грохот, какой бывает от грузового поезда, ударил в уши, а воображение подбросило картину: сотни футов почти вертикального склона, потом деревья и камни, лавина щебня, достаточно тяжелая, чтобы похоронить его заживо.

Но Джонни не умер…

Пролетев пятьдесят футов, он врезался во что-то и остановился, побитый, окровавленный и наполовину засыпанный. Не сразу, через боль, попытался определить, есть ли у него еще шанс умереть. Склон вверху вымело начисто. Груда камней вокруг наткнулась на преграду – мощный скальный выступ высотой в два фута, за которым ждал смертельно отвесный обрыв.

Джонни посмотрел влево-вправо. Ему не хватило совсем немного, фута или, может быть, нескольких дюймов.

* * *

Рассвет румянил деревья, когда Джонни приковылял к крохотной приземистой хижине. Кровать стояла возле сложенного из камня камина, и он свалился на нее мешком боли.

Проснулся Джонни через три часа и, бросив в угол одежду, пошел к ручью – смыть грязь и кровь. Потом перевязал самые глубокие порезы, надел джинсы и рубашку и натянул ботинки. Возле двери заглянул в зеркало размером четыре на четыре дюйма. Глаза, смотревшие на него оттуда, были неподвижны, как стекло, а взгляд так тверд, что лишь немногие выдерживали его более-менее долго. В свои двадцать три года он не улыбался без причины и не тратил время на людей, которых находил неискренними. Сколько можно слушать одни и те же вопросы?

Ты как, сынок?

В порядке? Держишься?

Десять лет он терпел тот или иной вариант одной и той же бессмысленной фразы, зная, что люди выискивают течения более темные, невидимые, глубинные.

Что ты видел в тех жутких местах?

А у тебя мозги там не перевернулись?

То были люди, которые шли на риск увидеть тьму в глазах Джонни, люди, которые задавали вопросы и всматривались в самую глубь этих глаз, надеясь увидеть, пусть на мгновение, того мальчишку, каким он был, ту неукротимость, боевую раскраску и пыл.

Тридцать минут спустя Джонни вышел из хижины и повернул на юг, через болото, а оттуда – по узким сухим тропинкам, к развалинам поселения, принадлежавшего когда-то освобожденным рабам и их потомкам. Бо́льшая часть построек сгнили и развалились, но несколько все еще держались. Когда люди спрашивали о Хаш Арбор, они имели в виду именно это: кладбище, старые дома, висельное дерево. Лишь немногие представляли действительные размеры поселка.

Открыв замок на одном из сараев, Джонни выкатил оттуда на грузовичке полувековой давности, выкрашенном белой краской и изрядно помятом. От сарая до металлических ворот было две мили. Проехав дальше, он свернул на шоссе, включил радио и покрутил ручку настройки. Ни госпел, ни радиошоу, ни местные спортивные новости его не заинтересовали. В самом низу частотной шкалы обнаружилась классическая станция из Дэвидсонского колледжа, которую он и слушал до тех пор, пока за холмистой грядой не появился город. Джонни знал в нем каждый уголок, каждый район, каждый памятник, каждую мостовую и даже каждую трещину в асфальте. За три сотни лет своего существования округ Рейвен видел немало конфликтов и пережил немало потерь. Его сыновья уходили на войну и умирали. Он получил свою долю волнений и депрессий; некоторые части города поглотил огонь.

Проехав мимо здания суда, Джонни остановился перед светофором. Люди за окном держались за руки, смеялись и любовались собственным отражением в полированном стекле. За следующим кварталом он прижался к бордюру напротив прилепившегося к тротуару старого скобяного магазинчика. Собравшиеся у витрины женщины рассматривали цветы в горшочках, помидоры и деревянные подносы с выложенными на них бобами, кукурузными початками и персиками. Никто не заметил Джонни, пока тот не вышел из кабины. Потом увидевшая его первой молодая женщина удивленно моргнула, а за ней внимание на него обратила еще одна. Когда Джонни проходил мимо, его сопровождали уже четыре пары глаз. Может быть, дело было в том, как он выглядел, а может быть, в его с городом истории. Так или иначе, Джонни прошел мимо, ни на кого не глядя, толкнул дверь и посмотрел на старика за накрытым стеклом прилавком в задней части магазина.

– Джонни Мерримон… Доброе утро.

– Доброе утро, Дэниел.

– Извини, тебя там целый комитет встречает… Как героя. – Дэниел наклонил голову в сторону витрины. – Две из них очень даже симпатичные и твоего возраста. Может, не стоило так решительно проноситься мимо?

Джонни кивнул, но не ответил. Не то чтобы ему не нравились красивые девушки – нравились, – но покидать Хаш Арбор он не собирался, а женщин, которым интересна жизнь без электричества, телефона и воды из крана, не очень-то много. Впрочем, Дэниелу, похоже, не было до этого никакого дела. Помахав дамам за стеклом, он перенаправил свою восьмидесятиваттную улыбку на Джонни.

– Итак, юный мистер Мерримон, чем могу помочь вам в этот чудесный день?

– Только патронами.

– У меня на заднем дворе новенький внедорожник. Могу предложить хорошую сделку.

– Мне нужны только патроны.

– Что ж, вполне справедливо. Хорошо, когда мужчина точно знает, что ему требуется. – Старик открыл замок и достал коробку с двадцатью патронами «Винчестер» калибра.270.