Читать книгу "#подчинюсь - Яна Егорова"

Его челюсть снова заскрипела. Эта злоба… он просто обязан был ее выместить на ком-то. И немедленно. Мужчина взял со стола металлические наручники и приказал:

– Руки!

Шлюшка послушно вытянула вперед запястья, и он сковал их, а потом дернул их вверх и пристегнул к огромной деревянной дыбе. Девчонка молчала. Ну, уж нет. Так просто не выйдет. Ты сегодня ответишь за все…

…Девчонка…студентка…сирота…Приехала учиться…

Сигурд с каким-то пугающим спокойствием посмотрел на стол, где предусмотрительные администраторы разложили самые популярные игрушки. Его внимание привлек тяжелый, настоящий хлыст.

…Ей хоть восемнадцать исполнилось?…

Шлюшка послушно стояла и не двигалась. Действительно, амплуа у нее такое. Поиграть любит, значит. Но он не хотел игр. Он хотел только одного – чтобы она боялась. До смерти боялась того, что он собирается с ней сделать!

…Исполнилось…вчера…

Удар хлыста разрезал тишину в полутемном помещении. Ночная бабочка дернулась, но не сошла с места.

– Раздвинь ноги, – приказал он.

…А эти шрамы на ее спине? От хлыста? Она не в первый раз приходит в клуб?…

Еще один удар сотряс тишину, но на этот раз конец хлыста задел ее ноги. Девчонка зашипела, но осталась стоять на месте. И тогда он не выдержал. Белла! Белка, так самоуверенно ухмылялась, сидя голышом на его водителе. На его кровати. Ухмылялась и смотрела на него!

И в следующее мгновение град из ударов хлыстом, буквально раздробил помещение на куски!

…Девочка в клубе впервые. Шрамы – результат насилия в семье. Ее отец убил мать, а до этого любил измываться над ребенком…

Закончив с этим и добившись того, что девчонка от страха уже буквально повисла на тех самых наручниках, Сигурд отбросил хлыст в сторону, и резко приблизился к шлюшке. Положил свои ладони на ее маленькие, женственные бедра и уверенно придвинул к себе. Еще мгновение он с наслаждением гладил соблазнительную девичью плоть, до тех пор, пока не почувствовал, что сам уже полностью готов. У него никогда не было необходимости использовать услуги подобного рода – женщины пачками падали к его ногам. Но этот раз был настоящим исключением. Сегодня его предала его невеста.

Надев защиту, он жестко вошел в девчонку, после чего намотал на кулак ее длинные белокурые волосы и сокрушил ее градом ударов! Странно, шлюшка была хорошо сложена, но внутри у нее было все очень узко, слишком тесно… как будто…

…Это все, что тебе удалось узнать о ней?…

…Все, Сигурд Авдеевич. Обычная девочка, никаких историй…

Он вышел из нее и с удивлением обнаружил на презервативе кровь. Ч-черт! Девственница? Или у шлюшек есть теперь какие-то специальные штуки, чтобы имитировать? Зашивают же, восстанавливают… Плевать. Хрен с ней.

Выбросив уже ненужную резинку в урну, он вернул свою одежду на место и только тогда отстегнул девчонку. Та, словно маленький зверек, отскочила от него и забилась в самый дальний угол помещения.

Маленький, напуганный зверек. Неужели, и в самом деле девственница? Что, настолько деньги были нужны? Шлюшка была очень красивой, нельзя было отрицать этот очевидный факт. И действительно очень молода. Но… его уверяли, что сюда ходят только профессионалки.

Его взгляд упал на ее ноги – свежие кровоподтеки, минуту назад оставленные им на ее теле. Неужели, девственница? Непрофессионалка? Что-то нехорошее зашевелилось у него в груди, что-то очень нехорошее…

Нет. Не может быть. Клуб проверенный.

Он заставил себя не выдумывать и больше не смотреть в лицо незнакомки, и достал из кармана весьма пухлый конверт. Положил его на тот самый стол, на место хлыста. А потом, помедлив лишь секунду, достал из кармана своих безумно дорогих брюк Белкино обручальное кольцо, которое той больше никогда не понадобится. И оставил его сверху на конверте.

…Почему же они не предупредили?!..

…Сигурд Авдеевич, если бы вчера, перед тем, как идти туда, вы отдали нам приказ проверить…

– Одевайся, – приказал он коротко и вышел в соседнюю комнату.

В тот момент, Сигурд Авдеевич Завьялов, молодой и успешный заместитель министра иностранных дел, даже представить себе не мог, какое открытие сделает для него наутро его же собственная служба безопасности.

Глава 3

Мон…

Ни…

Нет.

Моника – напишу реальное имя, и пусть думают, что хотят, в конце концов, мне нужна работа и как можно быстрее, иначе Коле…

ФИО: Исаева Моника Алексеевна

Возраст: 17…

Нет, не так. Это большая разница, между тем и этим. Эти несколько часов могут стать решающими во всех смыслах.

Возраст: 18

День рожденья: 16 сентября

А с другой стороны? Если напишу, что восемнадцать, что тогда? Они решат, что завтра мне исполнится девятнадцать? Нет. Все чушь. Вообще не то я делаю.

Удалила файл и отвернулась от компьютера в университетской библиотеке. Усмехнулась. Я думала мне очень повезло пройти экзамены и чудом попасть на бюджетный. Выучиться, начать новую жизнь и забыть о том кошмаре, что остался у меня за плечами. Я проделала немалый путь в столицу не только, чтобы получить образование, но и чтобы как можно дальше спрятаться от всего того, что со мной было. Там, в моем родном городке, где каждая собака считает меня ненормальной. Село Дубъязы. Городок, это я, конечно, громко сказала. А, да и все равно, я туда возвращаться не собираюсь. Ни при каких обстоятельствах. Там у меня из родных – осталось две могилы на кладбище и тетка-алкоголичка, у которой я ютилась после того, как мать похоронили, а отца посадили. Почти стих. Черный, горький стих.

Чтобы приехать сюда, продала нехитрые мамины украшения. Оставила только этот золотой крестик, Который я всегда ношу на шее.

– Не понимаю, зачем таких вот боженька создает, – как-то услышала я от бабы Лиды. – Ведь бестолковые же люди. И дети у них такие же. Мусор. Нехристи. Боже упаси.

Она крестилась каждый раз, когда я проходила мимо нее. А, поскольку жила она на пути от моего дома к школе, а, соответственно, и к бассейну, ходила я мимо нее достаточно часто.

Не только она считала, что таким, как я жить незачем. Так думали почти все в Дубъязы. С ней был не согласен только один человек.

Я.

Не знаю, даже предположить не могу, от кого мне досталась такая жажда к жизни. Большую часть детства провела в больницах, после того, как отец в очередной пьяной горячке избивал до полусмерти, а мама потом рассказывала полиции, что это я так по старому сараю с ребятами лазаю. Я молчала, терпела и молилась. Молилась каждый день о том, чтобы мой добрый папа сдох, где-то на подходе к дому. В один безумно прекрасный, солнечный день. Я никогда не понимала людей, которые прощают все таким извергам. В том числе, не понимала мою маму. В селе ее, кстати, тоже считали инвалидом. А все из-за того, что у нас с ней врожденный дефект – разные глаза. Один зеленый, а другой голубой. И так у обеих. Это, естественно, приписывали и к дьявольщине, и к инвалидности, и к чему только не притягивали.