Читать книгу "Кекс в большом городе - Дарья Донцова"

– Не узнала, не узнала, – ликовалРеутов, – завтра народ ухохочется, когда про Поля Смита узнает. Ну, Вилка,ты даешь, неужели в самом деле решила, будто твои кретинские дюдики Лукасэкранизировать станет? Ой, не могу, держите меня семеро.

– Я просто подыграла тебе!

– Не ври-ка! Обрадовалась, словномладенец погремушке.

Из глубины моей души вынырнул монстр злобы.

– Ты ради прикола готов не спать, –ехидно отметила я, – надо же, дождался глубокой ночи, вот я и решила неразочаровывать тебя, пусть, думаю, порадуется, идиот, такие титанические усилияпредпринял.

– Да не, – протянул Колька, –охота была ломаться. Куприн тебе велел позвонить.

– Кто?

– Муж твой, или забыла? – сновапринялся ерничать Реутов.

– Олег попросил меня разыграть?

– Ну, понимаешь, – объяснилНиколай, – он во Владик вылетел, ты в курсе?

– Естественно.

– И вовсе даже не естественно, –захихикал Реутов, – вот тут недавно я занимался одним делом…Представляешь, некая бизнес-вумен вызвала в свою спальню горничную испрашивает: «Маша, а почему мой муж не откликается, зову его, зову?» – «ТакИван Иванович уж три дня как в командировку укатил», – ответиладомработница. На том и успокоились, а потом запашок по особняку поплыл, ну иобнаружили хозяина в подвале, в баньке, уже того, совсем прямо трупом. Во какслучается, супружница не заметила, как любимый уехал, поломойка не отследила,когда вернулся. Хотя, с другой стороны, в двухтысячеметровом здании хрен другдруга найдешь. Ты, того, проверяй комнаты, когда Олега два дня дома нет.

– В нашей квартире не затеряешься, –рявкнула я, – и, по-моему, ты сейчас врешь! Куприну и в голову не моглоприйти так подшутить над женой.

– Во Владивостоке циклон, – вдругнормальным голосом сообщил Реутов, – самолеты там не принимают, лайнер изМосквы посадили в другом городе, до Олега ты дозвониться не сможешь, он телефонто ли где-то забыл, то ли потерял. Вот и воспользовался промежуточной посадкой,зная, что я в отделе ночь куковать буду, побежал к начальнику аэропорта, мнезвякнул и попросил: «Скажи Вилке, чтобы не дергалась, все хорошо. Как воВладике окажусь, непременно позвоню, только, когда это будет, не знаю».

– С какой стати Олег мне не сообщил?Почему к тебе обратился?

– Так думал, женушка дрыхнет, –весело откликнулся идиот, – велел в восемь утра тебе позвонить, а ясообразил, что классный розыгрыш может получиться. Разве я не прав? Клевовышло!

– Просто супер, – рявкнула я ишвырнула трубку в кресло.

Наверное, следовало сообщить «юмористу» все,что я думаю о его «шуточке», только какой в этом смысл? Реутов считает, чтопоступил замечательно, всем весело, прикольно, стебно. Изменить дурака не вмоих силах, воспитывать его желания нет, да и не хочу я тратить душу и время накретина, остается лишь одно: свести общение с Реутовым к нулю.

Вздрогнув от озноба, я юркнула под одеяло и попыталасьуснуть. Я свернулась клубочком, руки обхватили подушку, глаза закрылись, ноМорфей не спешил ко мне, в голову, как назло, полезли всякие, не совсемприятные мысли.

Я, Арина Виолова, являюсь писательницейсредней руки, детективы мои выходят не особо большими тиражами, но заработокрастет. За те несколько лет, что нахожусь на книжном рынке, я сумела обрестисвоего читателя, пусть не очень многочисленную, зато стабильную аудиторию.Издательство в принципе довольно мною, я приношу не громадный, но опять жерегулярный доход и прочно поселилась во второй десятке литераторов, связанных с«Марко», но, похоже, звездой мне никогда не стать. Нет, Арину Виолову иногдаприглашают поучаствовать в теле– и радиопередачах и просят дать интервью. Ноесть один нюанс… Ток-шоу, идущие по первому каналу в прайм-тайм, или «Русскоерадио» хотят видеть и слышать Татьяну Бустинову, Александру Даринину, МиладуСмолякову, Бориса Шакунина, но никак не Арину Виолову, остальные авторы, как быэто помягче выразиться, не их формат, нос не дорос, рожей не вышли. Я – звездавторой категории, осетрина не первой свежести, меня обычно зазывают такназываемые кабельные каналы, ну, допустим, приглашают в студию, которая ведетвещание для жителей восемнадцатого подъезда девятого дома Хрюкинской улицы, ещеко мне проявляют активный интерес сотрудники журналов типа «Вестник лесаN-ского района» или газеты «Новости нашей клумбы». Всякие там «Эгоист» или«Московский комсомолец» желают иметь дело с топовыми литераторами. Обидно лимне? Конечно, нет! Впрочем… наверное, я лукавлю. Конечно, приятно увидеть своелицо на обложке изданий, которые читает вся Россия. Один раз я спросила уФедора, начальника пиар-службы «Марко»:

– Как полагаешь, я сумею подняться наступень выше?

Федька поскреб в затылке:

– Рыбка моя, тут есть четыре пути. А.Пишешь, как Бустинова и Смолякова, по восемь книг в год и сажаешь рынок на иглусвоего творчества. Б. Обладаешь харизмой Дарининой и ее блестящим умениемвыдавать бестселлеры, пусть не тьму произведений за двенадцать месяцев, затокаждый раз фейерверк. В. Постоянно светишься в скандалах, бьешь журналюгамрожи, пляшешь голая на столе, выходишь замуж за самаркандского верблюда,рожаешь тройню пингвинов. Г. Начинаешь бодро живописать некие подробности,пикантные детали, строчишь книжонки о жизни поп-звезд, олигархов, элитныхпроституток, ну, типа… «Я бандерша, поставляющая девочек высокопоставленнымособам, сейчас расскажу про цвет трусов всех политиков».

Выбирай, что тебе больше по душе.

– Ну, – растерялась я, – ничегоне получится. Быстро писать я не умею, до Дарининой таланта не хватает, голойна столе плясать как-то не того, и про Рублево-Успенское шоссе вкупе с кулисамия ничегошеньки не знаю!

– Тогда сиди и не чирикай, – отрезалФедор, – альтернативы нет: либо работа до кровавого пота, либо скандал.Усекла, киса?

– Угу, – кивнула я.

– Ну ладно, кропай по крайней мере пятькниг в год, и я тебя раскручу, – снисходительно вымолвил пиарщик, – аколи детективчиков нет, то и вертеть нечего. Не могу же я без конца об одном итом же произведении пищать. Впрочем… в твоем случае может помочь кино. Ежелиснимут сериальчик, продажи пойдут вверх. В общем, работай, котеночек, хватайлопату в лапы и копай от забора до обеда.

Я ушла домой подавленная и вечером дажепоплакала в ванной, но потом успокоилась и сказала себе: